Понсон дю Террайль - Подвиги Рокамболя, или Драмы Парижа

– Приду, – ответил Роллан, начинавший думать, не сошел ли и он с ума.

Через несколько минут после отъезда Баккара от Роллана де Клэ к нему приехал мнимый маркиз де Шамери.

Роллан сидел на диване и имел вид совершенно уничтоженного человека.

– Любезный друг, – сказал маркиз де Шамери, делая вид, что приписывает совсем другой причине упадок духа Роллана, – я все узнал: графу Артову все известно, и он приходил к вам с вызовом.

– Да это еще не то! – ответил ему Роллан и рассказал все, что произошло у него с Баккара.

Рокамболь слушал хладнокровно до конца, не перебивая Роллана, потом посмотрел на него, улыбаясь, и сказал:

– Вы еще очень молоды, мой милый, и у вас недостает проницательности и опыта… Вы не знаете женщин.

– Но…

– Я хочу сказать, что графиня с сестрой очень ловкие особы и что они обманули вас, доведя вас до отчаяния, уверяя, что вы принимали за Баккара какую-то другую женщину.

– Обманули… меня?

– Ну да.

– Да… мнимой графини Артовой нет и быть не может, так как подобное сходство немыслимо между двумя женщинами.

– Ну, а домик в Пасси?

– Да почему вы знаете, что это было в Пасси, а не в отеле, ведь вас, вы сами же говорили, возили в карете с матовыми стеклами.

Все это окончательно сбило с толку Роллана де Клэ.

– Так пусть же графиня и ее сестрица ждут меня, сколько им угодно, – воскликнул он, – я ненавижу, презираю их и буду завтра же драться с графом.

– Только защищайтесь хорошенько!

– Будьте покойны.

Они простились, маркиз уехал домой, а Роллан написал Серизе, что он не будет у них, потому что хорошо понял, какую с ним хотели сыграть комедию.

После этого он отправился в клуб.

От Роллана де Клэ Рокамболь возвратился домой и отправился прямо к своему зятю.

Он застал его с графом Артовым, который писал в кабинете виконта какие-то письма.

Он писал в продолжение целого часа и лишь затем повернулся к Фабьену со словами:

– Милый друг, вы позволите мне назначить вас своим душеприказчиком?

– К чему это? – спросил изумленный Фабьен.

– Меня могут убить…

– Перестаньте, пожалуйста!.. Провидение не допустит подобной несправедливости…

– Все равно, – перебил граф.

– Послушайте, граф, вы все еще любите эту женщину…

– Правда.

– И если вас не убьют…

– Я сам застрелюсь.

– Это будет безумием.

– Я сейчас сделал завещание, – сказал граф со вздохом. – У меня два различных состояния: одно на родине – наследственное; другое состоит в собственности, приобретенной мною во Франции, и заключается в шестидесяти тысячах ливров дохода. Последнее я и хочу доверить вам.

– Но…

– Я знаю, что вы хотите сказать. Но я имею твердое намерение умереть. Все мое счастье, вся жизнь моя заключались в ней, ее одну любил я, и в моем сердце нет больше места для другой привязанности.

– Конечно, теперь не время напоминать вам о других чувствах иначе, как только сказать: есть мужество и в решимости жить, когда жизнь тягостна…

– Вот этого-то мужества у меня и нет. Мне не нужно убивать себя: я уже умер.

Фабьен вздрогнул и понял, что всякое утешение будет бесполезно.

– Извольте, – сказал он, – я исполню ваше желание.

– Вы согласны сделаться моим душеприказчиком?

– Да.

– Я оставляю здесь бумаги и завещание… Если завтра…

В это время вошел Рокамболь.

Появление его помешало разыграться чувствительной и раздирающей сердце сцене между графом и Фабьеном.

Граф Артов почувствовал, наконец, что силы изменяют ему… В минуту появления Рокамболя у него готовы уже были брызнуть слезы.

– Граф, – сказал мнимый маркиз, – я приготовил вам комнату рядом с моей спальней.

– Благодарю вас, маркиз.

– А так как моя сестра не знает еще о вашем присутствии, то вы потрудитесь пройти прямо на мою половину, во второй этаж.

– С удовольствием.

– Теперь шесть часов; Фабьен отправится к своей жене обедать.

И Рокамболь встал и провел графа по черной лестнице во второй этаж, который он занимал весь.

Граф вошел за ним в маленькую гостиную, где стоял накрытый стол.

– Вы будете обедать? – спросил Рокамболь.

– О, нет, – отвечал граф с грустною улыбкою, – мне не хочется ни есть, ни пить.

– Верю, но вам завтра предстоит дуэль, и я не советовал бы вам драться с пустым желудком.

– Правда, – прошептал граф и принужденно сел к столу.

Он пил довольно много, так что после обеда даже несколько забылся.

– Позвольте мне дать вам совет, – сказал Рокамболь. – Какой?

– Не пейте кофе, а выпейте лучше стакан старой настойки.

– Зачем?

– Она придает сон, а вам он необходим.

– Может быть, – сказал граф рассеянно.

– Когда я служил в Индийской компании, – продолжал Рокамболь, – я часто дрался на дуэли и всегда имел скверную привычку просиживать целую ночь накануне дуэли за картами.

– А!

– Всегда являлся на бой изнуренным, и, благодаря этому, два раза меня чуть не убили.

– Какая неосторожность.

– Вы, конечно, не проведете ночь за картами, но при вашем душевном состоянии вы, очевидно, не сможете уснуть, а поэтому вам должно прибегнуть к наркотическим средствам… Потому что вы, наверное, не желаете, чтобы Роллан убил вас.

– Вы правы, – сказал граф, – дайте мне усыпительного.

– Вот, – сказал Рокамболь, взяв бутылку с прозрачною жидкостью, – хотите, я приготовлю вам усыпительное собственного изобретения?

– Вашего собственного?

– Да, смесь вишневки со старым голландским кюрасо.

– И я усну от этого? – спросил граф.

– Как нельзя лучше.

Говоря это, Рокамболь налил вишневки в рюмку и дополнил ее жидкостью из другой бутылки. Он взглянул на часы и подумал:

– Двадцать четыре часа… да… теперь семь часов вечера, а граф дерется с Ролланом в семь часов утра.

Граф выпил рюмку одним залпом.

– Бррр… как горько! – сказал он.

– Неужели?

– Попробуйте.

– О! – сказал Рокамболь, смеясь. – Я не хочу спать, мне нужно многое сегодня сделать.

В восемь часов граф Артов вышел из-за стола, спотыкаясь.

Рокамболь позвонил.

– Проводите графа в его комнату! – сказал он вошедшему слуге.

– Как у меня тяжела голова, – сказал граф, проведя рукой по лбу, – прощайте, маркиз, доброго вечера!

– Доброго вечера, граф.

Рокамболь, проводив его до дверей, отправился к сэру Вильямсу.

Он подробно рассказал ему обо всем случившемся.

– Уверен ли ты, дядюшка, – спросил он, – что довольно двадцати четырех часов?

– Да, – кивнул сэр Вильямс.

– Граф, наверное, убьет Роллана.

– Я в этом почти уверен и вполне убежден, что все случится, как я и сказал, – написал сэр Вильямс.

Сериза привезла к себе сестру, чуть живую и обезумевшую от горя.

Леона Роллана не было дома. Воротясь домой в десять часов, он нашел Баккара лежащей в постели его жены, в сильной горячке, так что она не узнала его.