Понсон дю Террайль - Подвиги Рокамболя, или Драмы Парижа

Однажды она потеряла в его комнате шпильку с кораллом, которая выпала нечаянно из ее волос.

Возвратившись домой, виконт сейчас же догадался, кто бывает в его комнате.

– Ага, – пробормотал он, – теперь, я думаю, можно и не прятать моего дневника, в котором я по-своему описываю каждый день моей жизни.

На следующий же день он, уходя из своей комнаты, не запер ящика своего стола и положил в него журнал. В этот день Жанна несколько замешкалась и пришла в комнату к Андреа только около четырех часов.

Она, как и все женщины вообще, была любопытна, а так как ящик стола не был закрыт, она и вздумала заглянуть в него.

Увидев книгу, она не устояла, чтобы не развернуть ее и не прочесть записок кающегося грешника.

Она читала его исповедь и не могла оторваться от книги.

Ей хотелось дочитать до конца. Граф Арман, оставшийся один в комнате маленького Армана, прочитав письмо от Баккара и не видя около себя своей жены, пошел на чердак Андреа.

Дверь его комнаты была не заперта.

Арман увидел, что Жанна сидит перед столом Андреа, облокотясь на руки, погруженная в чтение какой-то рукописи.

Он позвал ее. Она не отвечала. Граф взглянул на нее и невольно отступил.

Жанна была бледнее белой мраморной статуи. Две горячие слезы катились по ее щекам. Арман обнял ее – она вздрогнула, подняла голову и потом вдруг вскочила и вскрикнула.

– Боже! Я думаю что я схожу с ума.

Голос ее изменился, а глаза как-то странно блуждали.

Она схватила Армана и мгновенно посадила на свое место.

– Смотри… смотри… читай! – проговорила она. Арман повиновался.

Он сел и начал читать. Прочитав заглавие и первые страницы, он почувствовал то же, что и Жанна. Им овладело страшное волнение, и его кровь застывала в нем по мере того, как он читал.

– Ах, несчастный! – вскрикнул он, дочитав до последней страницы. – Теперь только я понимаю главную причину его раскаяния!

Граф положил рукопись в стол, задвинул ящик, взял жену на руки и унес ее из комнаты, в которой дух зла еще раз восторжествовал.

Вот это-то происшествие и было причиной того, что Баккара увидела его таким встревоженным и бледным.

Граф де Кергац, конечно, не поверил Баккара, когда она сообщила ему, что виконт Андреа разыгрывает одну комедию и что под скромным платьем кающегося бьется подлое и злобное сердце баронета сэра Вильямса.

Граф молча взглянул на нее и холодно сказал:

– Вы помешаны!

– Прощайте, граф, – сказала она. – В тот день, когда несчастье придет в ваш дом, тогда вы только сознаетесь, что я говорила правду. Я явлюсь к вам. Явлюсь защитить вас.

– Боже! – шептала Баккара, выходя из отеля графа де Кергаца. – Дай мне силы спасти их всех. Когда я называлась еще Баккара, в то время, когда я была потерянной женщиной, я восторжествовала однажды над этим демоном. Теперь, боже, я возвратилась к тебе, и ты не оставишь меня!

В то время, как Баккара уходила от графа де Кергаца, баронет сэр Вильямс находился у своего молодого друга виконта де Камбольха.

Сэр Вильямс курил сигару и, казалось, наслаждался совершенным счастьем.

Дядя, – проговорил Рокамболь, – вы, право, удивительный человек.

– Ты это находишь, племянник?

– Вы один только можете вести так дело.

– О каком ты говоришь деле?

– Да хоть бы о том, как вы рассказали Баккара и вашему филантропу-братцу половину всего нашего плана.

– Конечно, – проговорил, улыбаясь, сэр Вильямс, – я недурно это устроил, и главное, очень смело.

– Вы сказали графу де Кергацу, что Фернан Роше находится, конечно, по вашему мнению, в руках червонных валетов?

– Да.

– Потом вы пошли еще дальше, показав записку Тюркуазы, написанную сегодня утром под вашу диктовку и найденную будто, бы в старом платье в магазине.

– Да, племянник, я сделал и это.

– Вы не остановились и на этом и отправились сообщить Баккара, что ее бывший любовник ушел от своей жены и находится у Тюркуазы.

– Да, и это верно, – прервал его сэр Вильямс, – и я даже от души потешился, – потому что бедняжка вытерпела здоровую пытку, которая могла бы даже насмешить любого китайского мандарина.

– Затем, – продолжал Рокамболь, – вы сказали госпоже Баккара тот же спич, какой вы преподнесли и добродетельному графу де Кергацу.

– Верно.

– Ну, дядя! Говоря по правде, это очень мило, но опасно.

– Ты находишь, племянник?

– Да.

– Ну-с, так докажи же свои слова, – заметил сэр Вильямс тоном профессора математики, приглашающего ученика разрешить трудную задачу.

– Я нахожу, дядя, что вы поступили необдуманно.

– Докажи.

– Во-первых, вы сказали правду, следовательно, навели графа на след, который он искал.

– Ну, потом?

– Затем вы сделали Тюркуазу поверенной в нашем тайном деле.

– Довольно! – прервал его баронет. – Мой любезный племянник, ты дурак!

– Так ли это?

– Конечно, бессмысленный дурак.

– Следовательно, Тюркуаза… Маласси… де Шато-Мальи?

– Ровно ничего не знают, болван.

И при этом сэр Вильямс рассказал ему в нескольких словах истинное положение дела.

– Дядя, – заметил еще раз Рокамболь довольно серьезно, – все это прекрасно, и теперь я не имею больше ничего против вашей гениальности.

– В таком случае, – проговорил баронет сэр Вильямс, закуривая новую сигару, – так как время дорого, а проводить его в пустых разговорах – значит терять, то я и отдам тебе сейчас же мои приказания, и ты, конечно, доставишь мне удовольствие.

– Какое же, дядя?

– Исполнять их в точности вместо того, чтобы возражать мне, это будет проще и, главное, от этого дело пойдет гораздо успешнее и скорее.

Рокамболь молча наклонил голову с видом глубочайшей покорности.

– Завтра, – начал сэр Вильямс, – ты пойдешь к майору Гардену и отдашь ему этот пакет. В нем новые инструкции начальника.

– Пойду, дядюшка.

– Затем ты сядешь верхом на лошадь и отправишься в два часа в Булонский лес к павильону Эрменонвиль. Ты, конечно, наденешь изящный утренний костюм.

– Отлично, – пробормотал Рокамболь. – Я напялю на себя…

– Любезный мой виконт! – прервал его баронет, – вы употребляете иногда такие простонародные выражения…

– Я не употребляю их в хорошем обществе, – ответил Рокамболь дерзко.

– Мой племянник, ты дурак! – сказал баронет холодно. – Если бы я не принадлежал к хорошему обществу, ты никогда бы не был в нем.

– Простите, капитан, я просто хотел пошутить.

– Предполагаю, что это верно, – ответил спокойно баронет, – потому что я размозжил бы тебе голову, если бы ты на самом деле вздумал говорить дерзости.

Сэр Вильямс сопроводил эти слова таким взглядом, что Рокамболь невольно вздрогнул.

– Ну, слушай меня, – продолжал сэр Вильямс, – в два часа ты случайно встретишь коляску голубого цвета. В ней будут сидеть мужчина и женщина.