Понсон Террайль - Тайны Парижа

Арман, твердо решив драться с графом Степаном, чувствовал, что откровенность его на этот счет может только повредить ему в этом деле. Он никому не открыл своего намерения, тем более, что Иов следил за ним и в последнюю минуту мог помешать ему.

Однажды вечером Альберт де Р. предложил Арману поехать в Оперу. Давали «Вильгельма Телля», и зал был переполнен благодаря участию в спектакле Дюпре. Арман принял предложение. Что-то подсказывало ему, что он встретит там графа Степана.

Когда молодые люди сели на свои места, спектакль уже начался, и Арман начал внимательно лорнировать ложи, ища своего врага. Граф действительно был в Опере; сидя один в глубине бенуара, он, казалось, мечтал о чем-то и не отдавал себе отчета в том, что у него было перед глазами…

– Он мечтает о ней! – прошептал Арман, мгновенно вспыхнув от гнева. Лорнируя соседние ложи, его спутник совершенно не заметил графа, и Арман, хотевший сделать всякое примирение невозможным, имел достаточно времени обдумать то, что собирался сделать.

Когда кончился первый акт, сын полковника вышел из ложи под руку с де Р., все еще не заметившим присутствия русского дворянина в театре, и увлек его по коридору к ложе графа.

– Я заметил здесь, – сказал он ему, – одного из наших знакомых, с которым мне хочется поздороваться.

Де Р. не обратил особенного внимания на эти слова и подумал, что дело идет о каком-нибудь уличном знакомом Армана, которых у него было множество, как у каждого богатого человека. Арман тихо два раза постучал в дверь ложи. Дверь открыли, и де Р., к своему удивлению, увидел графа Степана. Он понял все и угадал, что результатом этой встречи будет дуэль; но было уже слишком поздно, чтобы избежать ее. Граф узнал Армана. Соперники поклонились друг другу.

– Граф, – сказал Арман, – бьюсь об заклад, что у вас превосходная память.

– Да, милостивый государь, – дерзко ответил граф, – ч прекрасно помню, что уже встречался с вами.

– Вы можете мне сказать, где это было?

– На балу у баронессы Сент-Люс.

– Совершенно верно.

Граф поклонился.

– Так как память не изменяет вам в данном случае, – продолжал Арман, – то, быть может, вы определите в точности день, когда был этот бал?

– Завтра будет ровно две недели, если я не ошибаюсь, – ответил граф.

– Превосходно! – вскричал Арман, в свою очередь отвешивая поклон.

– Следовательно, милостивый государь, – продолжал он, – я могу рассчитывать, что ничто не помешает вам исполнить ваше обещание.

– Какое?

– Насколько я помню, – спокойно заметил молодой человек, – под предлогом не запятнать чести госпожи Сент-Люс вы отложили на две недели сведение наших счетов.

– Милостивый государь, – сказал граф, – ваше требование так ясно формулировано, что мне ничего не остается возразить на него…

– Значит?.. – спросил Арман.

– Я к вашим услугам.

Молодые люди снова обменялись поклонами, и Арман прибавил:

– Если вы согласны, то мы будем драться завтра утром, в семь часов, близ Отейльских болот, на пистолетах.

– Согласен, – ответил граф.

Арман поклонился русскому дворянину и вышел.

– Дорогой мой, – сказал ему Альберт де Р., бывший немым свидетелем этой сцены, – вы поступили глупо.

– Почему?

– Да потому, что вас могут убить.

– Ба! Что за беда.

– В другое время это был бы вздор, но в настоящее время это значит очень много.

– Что вы этим хотите сказать?

– Разве ваш отец не обещал вам вернуть любовь баронессы?

– Да.

– В таком случае, вы поступили глупо. Если граф убьет вас, то баронесса достанется ему.

– Я его убью!

– Вы сильно ненавидите графа?

– Он отнял у меня женщину, которую я люблю. Де Р. пожал плечами:

– Это воровство такое незначительное, что оно даже не предусмотрено законом.

– Вы будете моим секундантом, не правда ли?

– Конечно! – ответил де Р.

– Так поедемте ночевать ко мне.

– Пожалуй.

– А кто же будет моим вторым секундантом?

– Вместо того, чтобы ехать к вам, поедемте лучше ко мне. Я пошлю своего слугу за вашим прежним секундантом Добрэ – он живет на одной улице со мною. Добрэ будет в восторге быть еще раз вашим секундантом.

– Едемте, – согласился Арман.

Де Р. приказал ехать на улицу Прованс.

– Вот, – сказал он, подавая Арману пистолет и указывая на висевшую на стене картину, – поупражняйтесь-ка немного, а я посмотрю, как вы стреляете.

Арман стрелял превосходно и всаживал одну пулю в другую на расстоянии двадцати шагов.

– Если вы будете стрелять первый, – сказал де Р., довольный результатом испытания, – то граф может считать себя мертвым.

Де Р., несмотря на поздний час ночи, послал записку Добрэ, который случайно был в это время дома и тотчас же явился.

Свидание было назначено на следующее утро, и молодые люди уложили Армана спать; тот немедленно крепко заснул.

«Странно! – подумал де Р., – у меня есть какое-то предчувствие, что все это плохо кончится для Армана. Безумец! Рисковать жизнью из-за такой пустой и бессердечной куклы, как госпожа Сент-Люс! Какое безрассудство!»

Граф Степан явился первый на место дуэли. Он приехал в почтовой карете в сопровождении двух жокеев; городской костюм он сменил на дорожный сюртук, застегнутый до подбородка. Один из секундантов, приехавших с ним, сидевший рядом с ним в карете, был одет так же, как и граф, в дорожный костюм, а другой был в утреннем городском костюме и ехал верхом на лошади, намереваясь, по всей вероятности, после дуэли вернуться в Париж.

Арман и его секунданты приехали несколько секунд спустя. Граф ожидал их, спокойно куря сигару.

– Сударь, – обратился он к Арману, подходя к нему и вежливо кланяясь, – я должен был уехать сегодня утром в Бретань; мои чемоданы были уже уложены вчера, когда вы внезапно вызвали меня на дуэль. Надеюсь, что вы извините, что я и мой друг виконт де Керизу, который везет меня к своему дяде, в дорожных костюмах.

Арман поклонился в ответ. Услыхав, что граф уезжает в Бретань, он страшно побледнел.

– Я должен непременно убить его, – пробормотал он, – я должен его убить.

И он подошел к де Р.

– Я оскорблен; следовательно, мне принадлежит не только право выбрать оружие, но и поставить свои условия.

– Что вы хотите сказать? – спросил де Р., встревоженный бледностью своего друга.

– Послушайте, – поспешно продолжал сын полковника, – граф едет в Бретань.

– Так что же?

– Если я не убью его, он снова увидится с нею.

– Очень может быть.

– Ну, так я хочу убить его; это необходимо.

– Я не понимаю, однако, почему вы беспокоитесь относительно условий?

– Почему? Потому что я хочу, чтобы один из нас был убит. Один из нас должен остаться на месте. Во всяком случае, я не хочу детских условий. Каждый из нас будет стрелять из своего пистолета, идя навстречу другому, и каждый имеет право сделать два выстрела по своему усмотрению.