Виталий Гладкий - Повелители волков

Дальнейшее представление разворачивалось как по писаному. Около двух десятков гиппотоксотов припустили вслед за зайцем, началась неимоверная суета, скифы стреляли по зверьку из луков, но почему-то совсем не метко. Заяц затравленно метался между войсками, меняя направление, и каким-то чудом ускользал и от копыт скифских лошадей, и от смертоносных стрел.

Дарий и все персы, открыв рот, наблюдали за этой «охотой». Такого бесшабашного представления перед кровопролитным сражением видеть им еще не доводилось. Наконец изрядно помрачневший царь сказал, вернее, выдавил из себя признание:

— Гобрий был прав. Он верно истолковал смысл даров Иданфирса. Как ни горько это сознавать, но варвары презирают нас и совсем не боятся…

Но вот еще раз пропел рожок со стороны джанийцев, и тут же раздался торжествующий крик скифов — чья-то стрела наконец настигла длинноногого бегуна. Один из гиппотоксотов на скаку подхватил заячью тушку, поднял ее над головой, и над воинством царя Иданфирса раздался боевой клич скифов — «Вайу! Вайу!». В нем звучало ликование — если для персов заяц был вестником неудачи, то для скифов он олицетворял победу.

Увлеченные невиданным и даже немыслимым перед сражением зрелищем, персы не заметили, как под копытами «железной» конницы зашевелился дерн, затем сдвинулись щиты, прикрывавшие окопы, и наружу вылезли джанийцы. Едва растаяли сигнальные звуки рожка, сидевшие в засаде джанийцы, рассредоточившись по шеренгам, дружно встали, положили мечи на спину острием вверх, и, пригнувшись, побежали под брюхами лошадей, стараясь как можно скорее достичь последнего конника в ряду.

Бег их был стремительным и страшным по своим последствиям. Мечи вспарывали брюха мидийских жеребцов, и они с диким ржанием валились на землю, увлекая за собой седоков. Дарий, которому хорошо были видны порядки «железной» конницы, ничего не мог понять; собственно, как и другие военачальники. Творилось что-то невероятное, неподвластное человеческому уму. Шеренги «железной» конницы будто косили невидимым серпом. Видя такую картину, и пешее воинство персов заволновалось, зашумело, как лес во время бури; многих охватил страх, кто-то начал молиться своим богам, оставляя в недоумении те отряды, что стояли позади, потому что они не могли наблюдать истребление «железной» конницы.

Воспользовавшись замешательством врага, в бой вступили гиппотоксоты. Они вихрем промчались вдоль длинного строя персидских войск, и почти каждая стрела скифского воина нашла свою цель. Особенно досталось и так изрядно пострадавшей «железной» коннице персов и пращникам. И мало кто мог видеть, как восьмеро джанийцев, завершив свой смертоносный бег на флангах, нырнули в высокую траву и растворились в ней словно соль в речной воде.

Пока гиппотоксоты исполняли свой коронный номер, пращники скифов быстро приблизились к боевым порядкам персидского воинства и обрушили на него град камней. Это стало неприятной неожиданностью для персидских лучников, которых не сильно смутило появление легкоконных скифских стрелков. Тучи стрел полетели в сторону гиппотоксотов, и не один скиф отправился в заоблачные выси к прародителю Таргитаю [80] Таргитай — в скифской мифологии первочеловек, прародитель скифов, сын Зевса и дочери реки Борисфен. Персонаж, аналогичный Таргитаю, у греков именуется Гераклом. . Но пращники сбили прицел персидских лучников, и благодаря этому гиппотоксоты понесли не очень ощутимые потери. Опустошив сумки с запасами камней, пращником бегом возвратились назад и вооружились дротиками.

А затем последовал удар по флангам армии Дария. Деморализованная конница персов оказала слабое сопротивление, и скифы с упоением собирали кровавую жатву. Пошло в бой и племя Жавра вместе с амазонками. Воительницы сражались не хуже мужчин, а временами и превосходили их. Возможно, на их подвиги влияло неприятие мужского пола. Что касается джанийцев, то за ними невозможно было уследить. Казалось, что у любого из них не две руки, а четыре, и в каждой меч. Они прошли насквозь «железную» конницу Дария, оставляя после себя кровавые просеки, усеянные мертвыми телами знатных персов. Точно так же они вернулись и назад.

Тем временем персидская пехота, оправившись от потрясения и повинуясь командам военачальников, двинулась на скифов. Яростный Дарий, прокусивший нижнюю губу до крови, приказал ударить по панцирной коннице заморских саев, над которой на длинных шестах развевались военные значки в виде змееподобных драконов. Эти своего рода знамена в виде змея сшивались из разноцветных лоскутков и по ним различались боевые отряды скифов. Благодаря перебежчику Бастаку, указавшему значок царской дружины Иданфирса, персы узнали, что повелитель всей Скифии находится в боевых порядках своего войска.

Дарий знал, что конные скифы не сумеют выдержать удар персидской пехоты. Длинные копья эламитов и мидийцев, идущих в первых рядах, для конников были непреодолимы и очень опасны. К тому же персидское воинство в количественном отношении в несколько раз превышало число воинов Иданфирса. Впавший в неистовство Дарий решил бросить на центр боевых порядков заморских саев лучшие свои силы, чтобы наконец сломить упрямца Иданфирса. «Он должен лежать у моих ног! Должен лежать!..» — повторял царь как заклинание.

Но что это? Скифы неожиданно начали отступать! Пешим воинам подвели запасных коней, и отряды Иданфирса один за другим галопом устремились в степь.

— Догнать! — взревел Дарий, но тут же сник и отменил свой приказ — догонять скифов было некому.

Изрядно прореженная «железная» конница персов никак не могла опомниться после разгрома, учиненного джанийцами. Почти все высшие военачальники были убиты или ранены, и гордость повелителя Персии теперь напоминала стадо баранов без вожака…

К вечеру Дарий собрал большой совет. До этого все занимались обустройством лагеря — насыпали валы и ставили частокол. Военачальники опасались, что скифы предпримут ночной штурм. Лагерь полнился стонами и криками раненых, которых пользовали лекари и костоправы, ржанием увечных лошадей и ревом ослов, которые словно предчувствовали беду.

Первое время значительную помощь в отражении скифских атак персам оказывали находившиеся в обозе ослы и мулы. Крики ослов, которые не водились в Скифии, приводили в смятение конницу Иданфирса. При нападении на персов скифские лошади, заслышав ослиный рев, пугались, становились на дыбы и поворачивали назад, что не могло не сказаться на точности стрельбы гиппотоксотов.

— Положение дел хуже некуда, — мрачно заявил Дарий, не глядя на собравшихся. — Войну мы не проиграли, но и не победили. Дальше гоняться за варварами нет смысла. Пора идти домой. Тем более что срок нашего возвращения к Истру скоро истечет. Нам нужно спешить.