Николай Дмитриев - Брестские ворота

Окончив инструктаж, капитан побежал к следующей стоянке, и почти сразу техник, следивший за лётным полем, воскликнул:

– Сигнал!.. – и показал рукой на дальний конец аэродрома.

Там, расходясь под небольшим углом в разные стороны и рассыпая вокруг себя светлячки-искры, взлетали вверх две зелёные ракеты. На стоянке сразу же началась суета. Дружно раскидав маскировку, экипаж занял свои места. Пустив струю дымного выхлопа, моторы послушно заработали, и лопасти обоих воздушных винтов слились в два сверкающих круга. Техник вышел вперёд, и по взмаху его руки СБ медленно выполз из укрытия, а потом начал рулить на взлётную полосу.

На старте «семерка», взлетавшая одной из первых, немного задержалась, а потом по команде с земли лётчик отпустил тормоза и дал полный газ. Моторы взревели, и бомбардировщик, поднимая клубы пыли, тяжело начал разбег.

Дробная тряска от колёс становилась всё сильнее и в определённый момент враз прервалась. Машина оторвалась от земли и начала, медленно набрав нужную высоту, разворачиваться, чтобы, пристроившись к уже взлетевшей «тройке», занять своё место в строю. Ещё через пяток минут взлетели и остальные, после чего две чёткие девятки бомбардировщиков взяли курс на юго-запад.

В полёте экипаж «семёрки» напряжённо молчал. Лётчик следил за тем, чтобы выдерживать интервалы, штурман из своей передней кабины всматривался в разворачивавшуюся по курсу панораму, а стрелок-радист крутил головой во все стороны, стараясь вовремя заметить опасность.

Через какое-то время впереди показались чётко очерченные на земле городские кварталы, а дальше стало видно и всю окутанную дымом разрывов цитадель Брестской крепости. Увидев вздымающееся вверх тёмное облако, штурман радостно крикнул по переговорному устройству:

– Ребята, Бресткая крепость держится!

– Здорово… Ну, сейчас мы немцам покажем!.. – отозвался пилот, одновременно выводя бомбаридировщик на предписанный курс вдоль шоссе Брест – Кобрин.

Немецкие колонны долго искать не пришлось. Сверху были хорошо видны как бы игрушечные коробочки танков и автомашин, густо ползущие по шоссе, так что оставалось только выбирать цель. Но и немцы тоже заметили грозившую им опасность.

Головная «тройка» качнулась с крыла на крыло, что значило: «Приготовиться к удару», и именно в этот момент снизу с земли открыли огонь вражеские зенитки. Сразу со всех сторон вокруг самолётов повисли шапки снарядных разрывов, и вдобавок к ним совсем рядом стали чертить воздух трассы скорострельных «эрликонов».

«Тройка» дважды качнула крыльями, отдавая приказ: «Рассредоточиться», и идущая следом «семёрка» послушно увеличила интервал, одновременно прицеливаясь носом на шоссе. Бомбардировщик пошёл прямо над колонной, и тут же послышался голос штурмана:

– Боевой!

Потом штурман приник к прицелу. С тысячеметровой высоты цель отчётливо просматривалась, и едва головной танк колонны вписался в перекрестие сетки, штурман выкрикнув: «Сброс!» – нажал боевую кнопку.

Освободившийся от бомб СБ «вспух» вверх, а на земле вокруг немецких танков взметнулись взрывы, и стрелок-радист доложил:

– Есть прямое попадание! – но тут неожиданно слева, выше строя бомбардировщиков, промелькнули длинные, узкие силуэты немецких истребителей, и стрелок уже испуганно крикнул: – «Мессеры»!

Услыхав это, пилот матюкнулся в адрес орденоносного командира, не позаботившегося об истребительном прикрытии и, двинув вперёд сектор газа, прижался ближе к ведущей «тройке», давая возможность стрелкам обеспечить заградительный огонь.

Появившись со стороны солнца три звена «мессершмиттов» атаковали строй бомбардировщиков сверху. Дробно застучал пулемёт стрелка-радиста, и возле ближайшего истребителя прошли дымные трассы, заставив немца шарахнуться в сторону.

Но в это время второй истребитель ударил по «семёрке», и экипаж услыхал, как по их самолёту глухо забарабанили пули. Очередь пришлась по мотору, и он смолк. Замерший винт углом повис в воздухе, а за моторной гондолой потянулась всё густеющая полоса дыма.

Потерявшая скорость «семёрка» с правым креном вывалилась из строя и, оставляя за собой тёмный шлейф, со снижением пошла в сторону от шоссе. Понимая, что им долго не протянуть, пилот крикнул:

– Штурман, возможность посадки?..

– Понял, командир, – сразу откликнулся штурман. – Южнее минутах в трёх лёта есть аэродром!

– Ясно, – ответил лётчик и сильнее, как будто это помогало подбитой машине держаться в воздухе, сжал штурвал.

Желанный аэродром показался даже раньше. Ещё издали заходя на посадку, лётчик выпустил шасси и, услыхав стук вставших на место стоек, облегчённо вздохнул. Он до последнего боялся, что пулемётная очередь, разбившая правый мотор, могла повредить систему, тогда пришлось бы садиться «на брюхо».

Против ожидания «семёрка» благополучно приземлилась и, пробежав по взлётной полосе, остановилась. Левый мотор продолжал исправно работать, но опасаясь взрыва, экипаж поспешно выбрался из машины и, отбежав подальше, стал осматриваться.

Аэродром был подозрительно пуст. Штурман быстрым шагом пошёл к видневшимся в стороне постройкам и вдруг замер. Из-за низкого одноэтажного здания выполз немецкий танк. Штурман, едва увидев его, выхватил пистолет и с криком:

– Здесь немцы!.. Назад в машину!.. – бросился обратно.

Одновременно рядом с танком появились солдаты в непривычной серо-зелёной форме и, выкрикивая по-немецки:

– Хальт!.. Хальт!.. Хенде хох!.. – открыли стрельбу.

Бежавший к самолёту штурман словно споткнулся, выронил из руки пистолет, упал боком, по инерции перевернулся на спину и, дёрнувшись пару раз, затих. И тогда, увидев ещё вздрагивавшее в последних конвульсиях тело застреленного на их глазах товарища, пилот и стрелок-радист безвольно подняли руки…

Глядя через триплекс смотровой щели, Мироненко пытался разобраться в ситуации. Танк, идущий на полной скорости через испещрённое воронками поле, бросало из стороны в сторону, отчего видимый кусочек панорамы перекашивался, и сержант зло матерился.

Люки были плотно закрыты, и внутри всё грохотало. Мироненко прильнул к оптическому прицелу и вдруг услыхал орудийный выстрел, за которым быстро последовали второй и третий. Началось! Сержанту показалось, что немецкая батарея бьёт прямо по нему.

Мироненко повернул башню влево и увидел противотанковую пушку. Из её дула пыхнуло пламя, и Мироненко нажал педаль. Грохнул танковый выстрел, и правее немецкого орудия вспух разрыв.

– Промах!.. – Мироненко сжал зубы.

Танк на момент остановился, заряжающий сунул в пушку новый снаряд, и теперь столб земли поднялся вроде там, где было орудие. Танк рванулся вперёд, и тут же перед ним брызнул фонтан земли. Водитель рванул правый рычаг, и танк вильнул в сторону.