Николай Дмитриев - Брестские ворота

Последнее время они оба были заняты почти по двадцать часов в сутки и сейчас наслаждались возможностью пусть короткого, только на время дороги, но всё-таки отдыха. Однако позволить себе отклоняться от главной задачи, они не могли, и потому их разговор был как бы добавлением к основной, поглотившей их целиком работе.

Шофёр ЗИСа чересчур резко притормозил, и оба пассажира качнулись вперёд. Тимошенко глянул в окно и, поняв, что ничего серьёзного не произошло, словно повинуясь какому-то внутреннему толчку, оставил только что обсуждавшуюся тему частичной передислокации войск и заговорил о, видимо, волновавшем его общем.

– Вот ты гляди, страна огромная, и фронт у нас со всех сторон…

Жуков посмотрел на маршала и, ничего не ответив, ждал продолжения, которое, в общем-то, не задержалось.

– И дальневосточный рубеж, и азиатский, и закавказский, и… – сделав короткую паузу, маршал вздохнул, – а тут ещё и Западный…

Жуков со свойственным ему деловым подходом сразу заметил:

– Главный пока для нас Дальневосточный.

– Оно-то так, – согласился Тимошенко. – А я вот думаю, а вдруг Гитлер с англичанами сговорится? Гесс ведь не зря летал…

Возможность нападения с юга и севера существовала так недавно, и потому Жуков убеждённо сказал:

– Ну, теперь, понятное дело, коалицию ждать не приходится, хотя…

– От них всего ждать можно, – Тимошенко сердито засопел. – Говоришь, ждать не приходится? А ну как, скажем, Германия, Япония и Англия снюхаются? А тут тебе ещё и США вдобавок. Вот и ломай голову…

– Ну, США вряд ли… – Жуков немного подумал. – А вот почему Гитлер в 40-м году отказался от высадки в Англии, вопрос. Сил не хватило? Или есть какая-то договорённость?

– Вот и я о том, – Тимошенко тяжело завозился на сиденье. – Где силы сосредоточивать? Запад или Дальний Восток?..

– Ну, с Дальним Востоком, считаю, более или менее ясно, – Жуков едва заметно улыбнулся.

– Считаешь, Халхин-Гола достаточно? – понял его мысль маршал.

– Не только, – Жуков откинулся на спинку сиденья. – Руки у японцев связаны. Они с Китаем воюют.

– Да, воюют, только война такая себе, вялотекущая…

– Вот и я про то, – оживился Жуков. – Сил у японцев маловато…

За окном автомобиля показалась краснокирпичная стена, и разговор враз оборвался, а ЗИС через какую-то минуту, сделав резкий поворот, въехал через Боровицкие ворота в Кремль. Формальности были сведены до минимума, и вскоре Тимошенко в сопровождении Жукова быстрым шагом вошёл в приёмную, где, как оказалось, уже был начальник Главразведупра генерал-майор Голиков.

Маршал глянул на генерал-майора, и тот, снизив насколько возможно голос, ответил на невысказанный вопрос:

– Приказано ждать…

– Понятно… – и пришедшие остановились рядом с Голиковым.

Насколько продлится ожидание, было неясно, и, чтобы не молчать, Тимошенко обратился к Голикову:

– Мы тут с Георгием Константиновичем по дороге толковали, а ну как англичане с немцами против нас повернут?..

Голиков немного подумал и ответил:

– Пожалуй, нет. Время другое. Вот год назад они, да, собирались. Франция всерьёз бомбардировку Баку планировала. Это с юга, а с севера экспедиционный корпус: англичане, французы и вроде даже поляки. Но, сами понимаете, случился Дюнкерк. Так что, считаю, не пойдут англичане на такое… – убеждённо заключил Голиков и сразу умолк.

В дверях приёмной появился секретарь Сталина Поскрёбышев и пригласил:

– Входите…

Комната секретаря была проходная. Встав за конторку, Поскрёбышев показал на следующие двери, где была ещё одна проходная комната. Сидевший там за столом генерал-лейтенант, приветствуя маршала, встал и молча показал на следующие двери.

Военные вошли в просторный кабинет с плотно зашторенными окнами и удивлённо переглянулись. Сбоку, за длинным столом, сидел Берия. Как и когда он оказался в кабинете, было понятно. Видимо, Сталин только что с ним что-то решал и приказал остаться, но спрашивать об этом шефа НКВД никто, конечно, не стал.

Тут разговаривать не полагалось, военные мельком поглядывали по сторонам. Они бывали здесь многократно и сейчас только констатировали про себя, нет ли изменений. Но изменений не было. Как всегда на стене висели портреты Маркса, Энгельса и Ленина, читающего газету «Правда». В левой части кабинета размещался стол для заседаний, покрытый зелёным сукном и обставленный стульями, а перпендикулярно ему, в самой глубине, стоял письменный стол Сталина.

Ждать долго не пришлось. Сталин неслышно вышел из расположенной в глубине кабинета двери и, поздоровавшись, жестом пригласил вызванных садиться. Все трое молча расселись за столом для заседаний, причём Жуков. Тимошенко и Голиков положили перед собой папки, содержавшие нужные документы, и только Берия, так и продолжавший сидеть немного в сторонке, никакой папки не имел.

Сам Сталин садиться не стал, а как обычно, прохаживаясь по кабинету, заговорил:

– Товарищи, я собрал вас, чтобы кое-что уточнить в связи с обстановкой на наших границах. Товарищ Тимошенко, вас что-нибудь беспокоит по этому поводу?

Маршал хотел было встать, но вождь жестом остановил его, и он отвечал сидя:

– Да, товарищ Сталин. Неясна позиция Англии. Тревожит положение на Дальнем Востоке и конечно же Германия.

– Согласен, товарищ Тимошенко.

Сталин отошёл к письменному столу, взял свою трубку, накрошил туда табак из папиросы «Герцеговина-Флор» и, так и не закурив, сказал:

– Конечно, Дальний Восток, это давняя проблема… – вождь отошёл от письменного стола, неслышно прошёлся по кабинету и, остановившись напротив начальника Разведупра, спросил: – Товарищ Голиков, каковы по вашим данным возможные силы японцев?

– На данный момент, – генерал-майор подобрался и отвечал коротко и чётко, – по нашим расчётам, японская Квантунская армия вместе с частями Манчжоу-Го может выставить до сорока дивизий, поддерживаемых тысячей танков и тысячей самолётов.

Голиков чуть вскинул голову, и Сталин мгновенно это заметил:

– Хотите что-то добавить?

– Да, товарищ Сталин. Ещё отмечается интенсивное строительство аэродромов и посадочных площадок.

– Существенное замечание, но, думаю, для нападения на нас японцам придётся собрать всё, что у них есть, а значит, прежде им необходимо закончить каким-то образом войну в Китае.

– Да, товарищ Сталин, – немедленно согласился Голиков, но тут же осторожно добавил: – Однако агентура предупреждает…

– Не надо, товарищ Голиков, – Сталин предостерегающе поднял руку. – Нас сейчас все предупреждают. Даже господин Черчилль.

Странная усмешка скользнула по лицу вождя, и все присутствующие поняли: товарищ Сталин получил сверхсекретные сведения от своей собственной агентуры и у него есть основания верить ей. А вождь, как бы закрывая тему, добавил: