Николай Дмитриев - Брестские ворота

Едва только Сталин и его сопровождающий, выйдя из-под деревьев, остановились, как от противоположного берега тут же отплыла лодка, на корме которой сидел ловко и бесшумно орудовавший веслом гребец.

Лодочка пересекла протоку и ткнулась носом в береговой ил. Сталин сделал шаг вперёд, автоматчик, зайдя в воду, помог ему сесть, после чего такой же, как все, молчаливый лодочник принялся загребать веслом, и силуэт дома на острове стал приближаться.

На другой стороне протоки, как оказалось, были устроены простенькие мостки, к которым и приткнулась лодка. Закинув цепь на причальный столбик, молчаливый перевозчик проводил Сталина к крыльцу, принял у него из рук маскировочный плащ и бесшумно открыл дверь.

Из темноты коридора пахнуло приятным сухим теплом, и Сталин, без колебаний войдя внутрь, начал подниматься по едва различимым в полутьме ступенькам. Лестница скоро кончилась, и вождь вошёл в знакомую комнату, где всё было как прежде.

За плотной шторой, прикрывавшей окно, угадывалось озеро, у стен стояли всё те же шкафы, вот только на боковой тумбочке появился двухдиапазонный СИ-235. Похоже, радиоприёмник заменил здесь отсутствующую радиоточку.

Сам хозяин – представительный старик – сидел за письменным столом, перед которым чуть сдвинутое к стене стояло кресло. За спиной у старика ярко пылал камин, и потому озёрная сырость в комнате не ощущалась. Тем не менее хозяин, сидя вполоборота, зябко протягивал руки к огню.

Увидев вошедшего Сталина, он не удивился. Негромко произнёс: «Я ждал вас…» – и, широким жестом показав на кресло, снова потянулся к теплу.

– Да вот, пришлось… – как-то неопределённо сказал Сталин и сел, чуть ли не по плечи утонув в мягких кожаных подушках кресла.

– Что, плохо дело? – старик сжал руки в кулаки и положил их на стол.

Сталин молча кивнул. Сюда, в этот скрытый от посторонних глаз дом, вождь приходил в трудную минуту, и лишних пояснений не требовалось.

– Следовало ожидать… – после короткой паузы заметил старик.

– Почему? – Сталин шевельнулся в кресле.

– Думаю, Генеральный штаб не учёл все возможности…

– Как это?.. Разве при таком перевесе сил можно считать… – Сталин не договорил, но то, что он хотел сказать, было ясно.

– Можно. Есть ещё привходящие факторы, – старик помолчал, но видя, что Сталин ждёт, пояснил: – В данном случае, первый – это немедленный контрудар. В сложившейся ситуации плохая связь или её отсутствие ведёт к потере управления и неудаче. Однако приказ был отдан и дальше вступил в действие человеческий фактор.

– А что, по-вашему, должен был предусмотреть Генштаб?

– Да хотя бы внезапный удар противника. Ещё Порт-Артур показал, коли такая возможность есть, её необходимо учитывать, – старик вскинул голову. – Если бы каждый командир, до комбата включительно, знал, что делать, когда ему на голову вдруг посыпались бомбы, такого бы не случилось.

– Но этого не могло быть, – глухо возразил Сталин. – Войска были предупреждены специальной директивой.

– Да, – старик кивнул. – Вот только войска в районе Бреста такого приказа не получили, и, как результат, полоса границы чуть ли не в восемьдесят километров осталась неприкрытой.

– Это значит… – начал говорить Сталин и осёкся.

– Да, да, – затряс головой старик. – Скажу больше. Две дивизии были заблокированы в Брестской крепости, танковая дивизия, почему-то дислоцированная на самом берегу, была уничтожена артогнём в первые часы, а три авиадивизии по непонятной причине оказались вообще небоеспособны и погибли. Вдобавок, зенитные орудия прямо перед немецким нападением кто-то отправил на полигоны за сто километров от границы. Как результат, немцы наступали при разрозненном сопротивлении и при этом бомбили с воздуха всё и вся.

Старик оборвал свою тираду, и в комнате воцарилась тишина. Оба собеседника отлично понимали, что значит сказанное, но Сталин, выдержав длительную паузу, заговорил о другом, спросив:

– Что вы имели в виду, упоминая человеческий фактор?

Старик ответил не сразу. Он сначала разжал так и лежавшие на столе кулаки, а потом как-то отстранённо, словно говоря самому себе, произнёс:

– Солдату на войне хочется побеждать… А тут наваливаются на тебя… Командиров нет, танков нет, самолётов нет… Есть индивидуальный окоп и винтовка, а кто рядом неизвестно… А впереди враги с пушками и пулемётами… Вот и стоит солдатик перед выбором. Или стоять до конца, или?.. И тут возникает вопрос, во имя чего? А жить хотят все, ну и…

– Значит, вы считаете… – начал Сталин, и тут старик, вскинув голову, неожиданно прервал вождя:

– Именно!.. Вот тут-то революционные выкрутасы и выплывают. Ведь прошло всего каких-то двадцать лет, и все всё помнят…

Сталин долго молчал, а потом тихо ответил:

– Допустим… Я согласен, это имеет место. Но результаты боёв чётко говорят: очень много зависит от командира. У одних бойцы разбегаются, а у других стойко дерутся.

– Конечно, – старик согласно кивнул. – Но и командиры-то думают точно так же, и в результате неудачного боя зачастую одна часть уцелевших покорно идёт в плен, другая разбегается кто куда, а третьи отступают. А когда паника и всё, о чём я говорил раньше, складывается воедино, вот тогда-то вместо обороны получаются чуть ли не ворота…

– А как же генералы? – чувствовалось, что за этим вопросом Сталин скрывает что-то своё, и, догадавшись, что вождь имел в виду, старик сказал:

– В Наполеоны многие метят. Однако история учит – генералов тьма, а полководцев единицы.

Между этими двумя людьми, находившимися сейчас здесь, в комнате, сложились очень непростые отношения. Основой их было взаимное доверие, при этом они и сами не смогли бы объяснить, что именно их связывает, заставляя так относиться друг к другу.

Однако факт оставался фактом: вот уже много лет вождь, стоявший во главе огромной державы, время от времени приезжал к старику-отшельнику, одиноко жившему на острове затерянного в лесу озера, и, надо сказать, встречи эти всегда происходили в трудные моменты.

Вот и сейчас, словно читая мысли вождя, старик сказал:

– Пролетарская солидарность – миф.

– А как же быть?

Так Сталин мог обратиться к своему конфиденту только в очень немногие минуты некоей близости, и стало ясно, что могучий вождь не только нуждается в поддержке, но и ждёт совета. А старик вытянул руки, снова сжал кулаки и, откинувшись, устремил взор куда-то в пространство. Казалось, сейчас он видит то, что не дано простым смертным. Внезапно голова у него мелко-мелко затряслась, и создалось впечатление, что старик впадает в транс. Однако он, как-то сразу перестав вздрагивать, заговорил чётко и уверенно:

– Мы не Европа и не Азия. Ещё Екатерина Великая говорила: Россия – Вселенная! Мы Срединные земли, и у наших народов особая роль. И в трудный час наши люди встанут плечом к плечу и стеной пойдут на супостата, потому что тут Русь Святая…