Гарри Тертлдав - Оружие юга

— Спасибо, доктор. Надеюсь, что с вашей помощью и помощью ваших коллег, эти жизни будут долгими и здоровыми. Прощайте, сэр.

Генри Браун поспешил обратно в Арлингтонский особняк, к своим обязанности. Ли стоял рядом со Странником. В течение нескольких минут, его глаза никак не могли оторваться от дома. Наконец, Чарльз Венейбл нерешительно спросил: — Все в порядке, сэр?

Ли с трудом пришел в себя. Его кулак обрушился на седло Странника — так, что лошадь испустила испуганное ржание. Его глаза все еще были устремлены на Арлингтон.

— Нет, не все в порядке, черт возьми! — сказал он. — Все плохо! Очень плохо!

Он вскочил на Странника и поскакал. Его штабные офицеры последовали за ним. Но он не оглядывался назад.

Поезд запыхтел в Манассас Джанкшн, остановившись рывком и с шумом. Густой черный дым, который летел назад вдоль вагонов, пах как-то странно, неправильно для Нейта Коделла: недавно захваченный у янки локомотив был большой, работавший на угле, а не на деревянном топливе, какое обычно использовалось на паровозах Конфедерации.

— Выходим, парни, — сказал капитан Льюис. — Дальше пешком.

Солдаты четвертой роты поднялись, а с ними и часть пятой роты. После боев в Диких Землях и в Вашингтоне, одного пассажирского отсека было больше чем достаточно для остатков роты.

Выйдя из вагона, Молли Бин заметила: — Самая мягкая железнодорожная поездка в моей жизни.

— И неудивительно, — ответил Коделл, похрустывая сапогами по гравию рядом с ней. — Этот участок дороги оставался в руках федералов до самого конца войны. Им не пришлось содержать свои поезда уговорами и молитвами, как делали мы.

Он потер ноющую спину. Все же сиденье было слишком твердым и угловатым. Однако он понимал, что ему еще повезло. Некоторые конфедераты передвигались на юг в грузовых вагонах.

— Строиться! — громко сказал капитан Льюис. — В колонну по отрядам. Как обычно.

Рота выстроилась рядом с флагом Непобедимой Касталии, который в настоящее время более напоминал кружево салфетки чем боевой флаг — из-за множества дыр, пробитых пулями и осколками. Его полированное древко красного дерева было новым, с золоченым орлом на вершине. Оно было вскладчину куплено в Вашингтоне. Пуля Минье перебила старый флагшток боях под Фортом Стивенс.

В отряде были и новички. Эдвин Пауэлл получил четвертую рану в боях под Вашингтоном. Это стоило ему левой руки, и теперь он был уже не в строю. И Отис Месси сгинул в окопах под северной столицей. Два ветерана-рядовых из другой роты, Билл Гриффин и Бертон Уинстед, заняли их места. Капитан Торп, из гвардии Чикоры, заменил во главе полка раненного в ногу полковника Фариболта. Билл Смит и Марцелл Джойнер, немногие из выживших полковых музыкантов, заиграли, и 47-й Северокаролинский вышел на марш. Многие из местных приветствовали их, когда они проходили через Манассас Джанкшн. Но некоторые просто стояли и смотрели, с отсутствующим выражением лица. Янки удерживали город в течение большей части войны. Судя по внешнему виду, особенно по местным лавочникам, они не голодали. Почти все, казалось, питаются лучше, чем победившие солдаты армии Северной Вирджинии.

Солдаты шли к юго-западу вдоль линии железной дороги. Они прошли менее мили, когда Коделл остановился и присвистнул.

— Когда янки задались целью прервать сообщение поездов, они не валяли дурака, правда? — тихо сказал он.

— Это уж точно, — согласился Демпси Эйр, критически оглядывая линию, словно профессиональный геодезист. — Это называется крупная диверсия на дороге.

Железные дороги были главными целями для солдат Севера и Юга всю войну. Локомотивы перемещали большое количество солдат и грузов быстрее, чем что-либо другое. Диверсии на дорогах противника были лучшим способом помешать этому. Вот федералы и уничтожили десять миль собственной дороги, чтобы конфедераты не могли использовать ее после битвы под Билетоном.

Сжигание шпал, выкорчевывание рельсов путем нагревания их в огне, а затем, сгибая их — все это было обычным явлением. Но янки пошли еще дальше. Каким-то образом они не только сгибали рельсы, но и скручивали их штопором; теперь они лежали в высокой травой и кустарнике, будто выброшенные каким-то гигантом. Когда Коделл высказался вслух об этом, Демпси Эйр пошутил: — Жаль, что у меня нет гигантской бутылки под такой штопор. Думаю, тогда можно было бы поставить себе стеклянный домик на плантации и не экономить на комнатах.

— Мне просто интересно, как долго этот участок будет восстанавливаться, — сказал Коделл. — До Тредегарского металлургического завода дорога не доходит, так что черт его знает, когда тут все восстановят.

Демпси Эйра так же мало интересовало состоянии железных дорог в Конфедерации, как и Коделла его шутки. Щелкнув пальцами с досады, он сказал: — Ты просто не можешь глядеть на вещи с юмористической точки зрения.

Зная, что это правда, Коделл промолчал. С его характером, он не мог не задумываться над серьезными вещами.

Вечерело, когда 47-й Северокаролинский полк достиг станции Катлетт, где железная дорога снова функционировала.

Полк разбил лагерь за пределами маленького городка.

Не все, что могло гореть, было сожжено. Полуразрушенная повозка с мебелью пошла на дрова для костров. Коделл подумал, что в один прекрасный день армия будет избавлена от таких способов добычи топлива, ведь повозка, несомненно, принадлежала одному из жителей Вирджинии. Коделл подумал, что если ее владелец был сторонником северян, он вряд ли предполагал, что его имущество окажется в огне.

Солдаты окружили костры, кипятя кофе и разогревая тушеное мясо из соленой свинины и сушеных овощей. Коделл ел, пока не насытился до отвала, и наполнял свою оловянную чашку кофе три раза. Он снова начал привыкать к полноценному питанию после столь долгого времени голодания. Он подозревал, что огромные свалки пищевых отходов вокруг Вашингтона могли бы прокормить всю Конфедерацию, а не только армию Северной Вирджинии. Солдаты по-прежнему пользовались захваченными пайками янки.

Он засунул веточку в огонь и подожженным концом прикурил сигару. И надолго задержал дым во рту, наслаждаясь его вкусом; это было так здорово после настоящего кофе. Коделл попытался выдуть колечко дыма, но получилось только рваное облачко. Потом он, блаженно улыбаясь, лег на живот, опираясь на локти. Такой конфуз, с колечком дыма, обычно раздражал его, но не сегодня.

— Хочешь добавки, Нейт? — спросила Молли Бин, вставая. — Я могу поделиться с тобой.

— Нет, спасибо… Мелвин. Больше не влезет. В Вашингтоне так много всего, что я иногда удивляюсь, зачем Северу нужны были мы. Кажется, у них всего было даже чересчур.