Дарья Плещеева - Курляндский бес

– Вот увидишь, они захотят уложить Дюллегрит в постель к герцогу, – настаивала Анриэтта.

– Если они это сделают, герцогу придется искать ее там с фонарем. Она потеряется в складках простыни.

Анриэтта засмеялась. Худенькая Дюллегрит вряд ли привлекла бы к себе мужское внимание, даже разденься она догола. Но Анриэтта знала, какие чудеса творит с людьми театр.

Граф ван Тенгберген нанял шестерых танцовщиков и Дюллегрит в амстердамском городском театре, где парни плясали в комических балетах. Они обещались исполнить в Митаве, герцогской столице, несколько спектаклей – непритязательных, на простой народный вкус, но безумно смешных. Дюллегрит поехала с ними, чтобы тоже танцевать перед герцогом в двух пасторалях. Это было дело неслыханное – чтобы женщина плясала на сцене, но в Антверпене имелось несколько таких особ, учившихся танцу для того, чтобы выступать перед публикой, и горожане с нетерпением ждали первого балета с их участием. Тут Антверпен мог обскакать даже Париж, где роли пастушек и греческих богинь исполняли юноши.

– Даже если она будет наступать себе на ноги и грохнется на задницу, главное все ж будет сделано – она покажется на сцене в богатом платье, а талия у нее тоньше твоей, – сказала Анриэтта. – И ноги будут высоко открыты. Вот любопытно, умеет ли она отбивать антраша-катр или кабриоли.

– Богатого платья у нее не будет, она же не придворная его величества, – возразила Дениза. – Это они шьют для балетов наряды, расшитые золотом, чтобы составить достойный фон для его величества. Хотелось бы мне знать, что на самом деле думает его высокопреосвященство об этой королевской забаве. В глаза-то он его величеству одни комплименты говорит.

Имелся в виду юный французский король. Он мало что унаследовал от покойного батюшки – кроме любви к музыке и танцам. Людовик XIII получил настолько основательное музыкальное образование, что не только писал куртуазные песни и клал на музыку псалмы, но и сам сочинил целый спектакль, получивший название «Мерлезонский балет». Сочинил – означало, что король придумал сюжет, состоящий из приключений во время охоты на дроздов – одного из любимых его развлечений, написал музыку, разучил ее с оркестрантами, сам поставил танцы, даже набросал эскизы декораций и костюмов. Увлекшись, он решил выйти на сцену самолично и исполнил две роли: торговки приманками и крестьянина. Было ему тогда тридцать четыре года – возраст, по тайному мнению придворных, не слишком танцевальный.

– Ему же спокойнее, когда король увлекается одними танцами и не задает лишних вопросов, – сказала Анриэтта так, словно речь шла о маленьком ребенке.

– Помяни мое слово: однажды он эти вопросы задаст.

Насчет нарядов Дюллегрит Дениза была права – они только издали гляделись роскошно. И головные уборы увенчаны были не воздушными и трепетными страусиными перьями, как у придворных танцоров, а шерстяными поддельными, весившими столько, что голову приходилось нести очень бережно. Большие картонки с этими диковинными сооружениями были привязаны прямо на палубе – чтобы в трюме их случайно не помяли. В трюме, кроме мартышек и иных грузов, поставили также тяжелые ящики с книгами из «Офисины Плантинианы» на латинском, немецком и французском языках. Музыкальные инструменты танцовщики и граф везли в своих каютах.

Наконец старший брат танцовщицы не выдержал – подошел. Это был высокий парень лет двадцати трех, изумительно длинноногий, так что получил прозвище Длинный Ваппер и, кажется, гордился им не менее, чем какой-нибудь вельможа – титулом.

Ваппер был знаменитым антверпенским пугалом для пьяниц. Обитал он, как говорили, в замке Стен на берегу Шельды и был то ли духом, жившим в здешних местах с Сотворения мира, то ли обычным привидением – этого добра всюду хватало. От прочих призраков Длинный Ваппер отличался тем, что терпеть не мог пьяных. Как только увидит подгулявшего морячка – так и вырастает вровень с замком, и гонится за бедолагой по улицам и задворкам, пока тот от бега и страха не протрезвеет.

– Не вышло бы ссоры, – глядя на самоуверенного танцовщика, сказала Дениза.

– Красивый парень. Хотелось бы знать, на что он способен, – ответила Анриэтта.

Длинный Ваппер имел худое лицо, грубоватое, но правильное, и чересчур пухлые для такого лица губы. Неудивительно, что Анриэтта вспомнила о поцелуях, подумала Дениза, в ее жизни слишком долго не было поцелуев – просто так, от избытка чувств, а не по указанию его высокопреосвященства. Длинный Ваппер плечист, осанка у него прекрасная, ноги стройные, голову несет гордо – отчего бы и нет? Правда, Анриэтта сказала как-то, что от высоких мужчин толку мало, но сказала всего один раз. Может, забыла об этом афоризме?

На слова танцовщика, которых подруги не слышали, граф ответил своей изумительной детской улыбкой. Они о чем-то потолковали, и Длинный Ваппер увел Дюллегрит, а граф направился к бегинкам.

– Я не заставляю вас скучать, прекрасные сеньоры? – спросил он по-испански. – Кроме пейзажа с волнами и чайками тут одно развлечение – книги. Вы что-то взяли в дорогу?

– У Моретуса все настолько серьезно, что мы ограничились новыми молитвенниками и книгой о растениях, сеньор, – ответила Дениза. – В ней мы, две скромные женщины, можем хоть что-то понять.

Она боялась, что имя фривольного аббата Скаррона заставит графа покраснеть. А про «Артамена» и «Клелию» ему вовсе было знать незачем – мужчина, читающий Сервантеса, такого рода литературы не поймет.

– Когда я открываю богословский трактат, меня тут же тянет ко сну. Они годятся лишь для того, чтобы в дороге разглаживать в них кружева, – добавила Анриэтта. – Ведь не повезешь с собой в карете пресс для кружев. У меня раньше был для этой надобности толстенный том Плутарха…

– А вы можете предложить что-то занимательное, сеньор? – поспешно спросила Дениза. Плутарх, как и белый шиповник, был в списке запрещенных воспоминаний, от которых подругу следовало беречь.

– Да, прекрасные сеньоры, у меня с собой пресмешная книжка на испанском языке. Она не такая увесистая, чтобы разглаживать в ней кружева, значит, у вас не будет соблазна использовать ее не по назначению, – граф полез в свой толстый фальдрикер, где было много всякого имущества, кроме «Дон Кихота», и достал небольшой томик. – Извольте – «Хромой Бес», сочинение Луиса Велеса де Гевары.

– Пьеса? – одним словом Дениза дала понять, что и читает на испанском языке, и знает самых талантливых авторов. Гевара написал несметное множество драм, и какие-то из них Дениза, кажется, даже видела в Брюсселе.

– Нет, сеньора, роман, его единственный роман. Более того – плутовской роман. Угодно вам прочитать?