Генри Хаггард - Копи царя Соломона. Приключения Аллана Квотермейна. Бенита (сборник)

Подчиняясь странной силе его голоса и взгляда, Клиффорд двинулся за Майером.

Они прошли по извилистому входу в пещеру — первым Джейкоб спиной вперед, точно герольд перед королевским лицом, потом само это королевское лицо в образе девушки с длинными распущенными волосами и похожей на мертвую, в плаще и с лампой в руке, и, наконец, старый белобородый человек. Теперь они были в большой пещере и, миновав открытые могилы, отверстие колодца и алтарь, остановились возле креста.

— Сядьте, — приказал Майер, и Бенита опустилась на ступени у подножия распятия.

Он начал задавать ей множество вопросов, и Бенита, будучи в трансе, отвечала ему, однако тайны сокровищ не открыла. Клиффорд увидел, как страшно изменилось ее лицо, как голова опустилась на колени…

— Я умираю, — прошептала Бенита.

Одним прыжком старик отец очутился возле Майера, одной рукой схватил его за горло, а другой вытащил из-за пояса нож.

— Сатана! — задыхаясь, прошептал Клиффорд. — Разбудите ее, или умрете вместе с ней!

Джейкоб уступил. Он подошел к Бените и начал делать движения руками вверх, шепотом произнося повелительные слова. Долгое время они не производили никакого действия на девушку. Отчаяние охватило старика, а Майер до того усердно, с таким бешенством продолжал двигать руками, что пот заструился по его лбу, падая крупными каплями на пол.

Наконец она пошевелилась.

— Слава Богу, я ее спас, — прошептал Джейкоб.

Глаза Бениты открылись; она поднялась на ноги и вздохнула, но не сказала ни слова и, точно спящая, пошла к выходу из пещеры. Она направилась прямо к палатке, где тотчас же бросилась на постель и заснула глубоким сном.

— Не пугайтесь и не беспокойте ее, — посоветовал Майер Клиффорду. — Утром она проснется.

Следующие три дня Бенита прожила в постоянном страхе, опасаясь, что Майер опять подложит в ее пищу или питье снотворное средство и начнет месмеризировать ее. Она не брала в рот ничего, что побывало возле Джейкоба. Спала она в хижине отца, старик ложился у входа, положив рядом заряженное ружье. Клиффорд пообещал Джейкобу, что если он застанет его за новой попыткой месмеризма, то застрелит, однако молодой человек совсем не боялся Клиффорда.

В течение долгих ночных часов старик и Бенита караулили попеременно. То спал отец, то она. Не всегда напрасно прислушивалась девушка: раза два, по крайней мере, она слышала крадущиеся шаги у хижины и чувствовала страшное влияние Джейкоба. Тогда она будила отца и шептала ему:

— Он здесь, я слышу, он здесь.

К тому времени, когда старик с трудом поднимался на ноги (он сильно слабел и страдал от острого ревматизма), все исчезало. Только из темноты до него доносились звуки удаляющихся шагов и чей-то тихий смех.

Наступило третье утро, утро страшной среды. В эту ночь ни Бенита, ни ее отец не сомкнули глаз и перед зарей стали долго и серьезно говорить о своем положении.

— Разве невозможно, отец, убежать? Может быть, проход к лестнице не настолько заложен, чтобы мы не могли спастись.

Клиффорд подумал о своих негнущихся ногах, о боли в спине, покачал головой и ответил:

— Не знаю, Майер никогда не подпускал меня близко к ней.

— А почему ты не пойдешь посмотреть? Ты знаешь, он теперь встает очень поздно, так как всю ночь не ложится. Возьми бинокль и осмотри стену из старого дома, который стоит рядом. Джейкоб не увидит и не услышит тебя: если же пойду я, он, конечно, проснется. А я поднимусь на конус.

— Но ведь ты же не… — начал он и остановился.

— Нет, конечно нет. Я не повторю поступка португалки, пока обстоятельства не доведут меня до этого, я просто хочу посмотреть. С конуса можно видеть далеко. Может быть, матабелы уже ушли.

Когда стало достаточно светло, они вышли из хижины. Клиффорд, прихрамывая, пошел к стене, а Бенита направилась к конусу.

Матабельского лагеря не было видно, потому что он раскинулся во впадине, почти у подножия крепости. За ним поднимался откос пригорка; может быть, эта легкая возвышенность находилась приблизительно в миле от того места, на котором стояла девушка, и на ее гребне она увидела что-то вроде фургона, кругом двигались человеческие фигуры. Они кричали: благодаря тишине африканского утра звуки их голосов долетали до Бениты.

Когда туман рассеялся, она ясно рассмотрела фургон, запряженный волами; очевидно, матабелы только что захватили повозку и окружили ее. Однако теперь дикари были заняты чем-то другим. Они указывали копьями в сторону конуса Бамбатце.

Бенита сообразила, что при ярком свете на фоне неба ее отлично видно из долины. Да и не только их; вскоре показался белый человек и поднял что-то — ружье или подзорную трубу. По красной фланелевой рубашке и широкополой шляпе на его голове она решила, что это белый. Вид ангела в небесах вряд ли бы больше обрадовал Бениту, которая чувствовала себя такой несчастной!

Но что делать здесь белому и его фургону? И почему матабелы не убили его сразу? По-видимому, у дикарей не было жестоких намерений; они продолжали размахивать руками и разговаривать, пока белый стоял, подняв подзорную трубу, если это была труба. Так продолжалось очень долго; пришли еще матабелы и увели белого в свой лагерь.

Бенита спустилась с конуса.

— Что случилось? — спросил отец, заметив ее взволнованное лицо.

— Там стоял фургон с белым человеком. Я видела, как матабелы захватили его.

— В таком случае мне очень жаль беднягу, — ответил Клиффорд. — Но что мог делать здесь белый? Вероятно, это был какой-то охотник, попавший в ловушку.

Лицо Бениты омрачилось.

— Я надеялась, что он поможет нам.

— С таким же успехом он мог надеяться, что мы поможем ему. Он погиб, и все кончено. Что же? Да будет мир его душе, а нам надо думать о себе. Я осмотрел стену; уйти невозможно.

— А где мистер Майер? — спросила Бенита.

— Он спит, завернувшись в одеяло, в маленьком шалаше у лестницы. По крайней мере, мне так показалось, хотя было очень трудно различить его в тени; во всяком случае, я видел его ружье, оно стояло возле дерева. Ну, пойдем завтракать. Он, конечно, скоро явится к нам.

В первый раз после воскресенья Бенита с удовольствием поела сухарей, размоченных в кофе. Хотя Клиффорд был вполне уверен, что белый уже погиб от матабельских копий, вид этого человека придал ей новые силы; это снова вернуло ее к миру людей. В конце концов, разве не мог он как-нибудь спастись?

К ужину неожиданно вернулся Майер. Он был бледен, но казался здоровым.

— Сегодня утром у меня был какой-то припадок, — объяснил Джейкоб, — это последствие галлюцинации, которая расстроила меня, когда моя лампа погасла в пещере. Помню, что мне вообразилось, будто я видел привидение, хотя я прекрасно знаю, что их не существует. Я жертва разочарования, тревоги и других, еще более сильных впечатлений, — прибавил он, глядя на Бениту. — Поэтому, пожалуйста, забудьте все, что я говорил и делал и… вы дадите мне поужинать?