Джеймс С. Бенневиль - Предания о самураях

Ах! Сомнений больше не оставалось: перед ним находился похититель несчастной Сираито. Приказав рото следовать за собой, Удзитомо разорвал перегородку и оказался лицом к лицу с оборотнем. Натянув тетиву своего лука, он тщательно прицелился, а потом стрелу за стрелой пустил во врага. Ёкай радостно ревел и бесновался. Он ловил стрелы рукой, пастью, гнул и ломал их железные наконечники. Юки Ситиро пришел в великую ярость и отчаяние. «Давай! Меня охва тывает голод», – ревел оборотень. «Меня охватывает голод», – ворчал Удзитомо, но сражаться ему приходилось на пустой желудок. Он бы сам с радостью растерзал плоть оборотня. «Связь со злом ведет к утрате приличных манер, – подумалось Ситиро. – Пребывание в компании этого приятеля склоняет к внешним проявлениям его поведения». Ужасно вопя, клацая зубами и скрежеща когтями, Ёкай подбирался к нему. В отчаянии Удзитомо выхватил свой меч и ударил им изо всех сил. Меч как будто бы встретил глыбу гранита. Край лезвия утратил остроту и сломался. Когти оборотня впились в его тело. Еще мгновение, и зубы чудовища вонзятся в шею Удзитомо. «Хатиман Юмия Мариситэн!» Последним усилием Удзитомо ударил в сверкающий глаз оборотня своим кинжалом. Клинок погрузился в податливую субстанцию. Наш самурай оказался на земле. Монастырь, Ёкай, все признаки ужасного пиршества вурдалака исчезли. Он лежал на склоне горы в темноте леса. Совсем рядом лежал его рото. В сумрачном свете звездной ночи можно было разглядеть, что тело рото кто-то разрубил на куски. Удзитомо приложил руку к голове. Неужели вся пережитая сцена была видением и приступом безумства? Неужели этот человек погиб от руки своего господина? Юки Ситиро горько заплакал.

Пиршество Ёкай

На рассвете он выкопал могилу, чтобы похоронить останки своего несчастного слуги. Потом медленно спустился по склону. Ближе к самому подножию он набрел на девочек, резвившихся перед воротами. В том, что усадьба и ее обитатели настоящие, на этот раз можно было не сомневаться. Он подошел, чтобы попросить пристанища и еды. Девушка, к которой он обратился, тревожно отпрянула. «Прошу вас, милостивый государь, – попросила она, – сюда не заходить. Каким ветром вас занесло на эту гору? Здесь поселился самый страшный на свете ёкай. Жители окрестностей несут подношения для его ужасных оргий. На услужение ему отправляют или предлагают у алтарей девушек». Удзитомо только обрадовался. Наконец-то удалось обнаружить берлогу этого оборотня. «Расскажите мне, а меня зовут Удзитомо, – попросил он, – что надо сделать. Спасение у вашего порога. Всех надо вернуть в свои дома». Девушка взирала на него с сомнением. Потом сказала: «Храбрый сударь, обдумайте это дело получше. Если вам суждено будет вернуться, принесите с собой веревку, свитую из такого пенькового полотна, которое жертвуют богам. Вот ей-то он не может противиться. Принесите с собой побольше баклажек с сакэ. Он его выпьет и пробудится. Приведите с собой свору собак. Он очень любит псину. Под псину он выпьет гораздо больше. Так может появиться шанс разделаться с Ёкаем. Иначе вам не суждено вернуться. Предоставьте нас судьбе в виде его похоти и прожорливости». Самурай назвал себя: «С тобой говорит правитель Юки по имени Ситиро Удзитомо. Я обязательно должен вернуться и покорить вашего Ёкая. Не падай духом». Уверенный в себе, он дал стремена своему коню и поскакал прочь.

Первым делом Удзитомо решил найти Дзёа и все ему рассказать. Этот достойный священнослужитель вел беседу с пятью крупными мужчинами в одежде жрецов. Как только Юки-доно появился в его комнате, он сошел со своего помоста, чтобы поприветствовать гостя и послушать рассказ владельца замка. «Момент выдался самый благоприятный. Здесь как раз собрались подходящие участники вашего предприятия. Сделайте все, как посоветовала служанка твердыни ёкая. Извольте взять с собой вот эти три мешка. Когда прижмет и сложится неясная ситуация, откройте первый из них и достаньте то, что в нем находится. Что будет дальше, покажет время». Дзёа передал ему три мешка разного цвета с соответствующим порядковым номером. «Это ваши деси (ученики), милостивый государь?» – спросил Удзитомо, с завистью глядя на статных жрецов, назначенных ему в помощники. Он их где-то уже видел, только не мог вспомнить, при каких обстоятельствах. «Нет, не мои. И в вашей свите они не состояли, – прозвучал ответ священнослужителя. – Они служат рото при Огури, а сейчас заняты поиском своего сюзерена Сукэсигэ. Это – люди, не имеющие себе равных в силе и владении оружием». Он обернулся и позвал их для разговора. На опасное задание они согласились с радостью. Подготовка в путь потребовала совсем немного времени. Ночью все было готово: пеньковая веревка, сакэ, собаки; все местные пьяницы им просто обзавидовались. «Эти достопочтенные господа уже точно на пути к нирване. Никому еще не доставался такой объем вина, равный целой вселенной».

Собрав все необходимое, они пустились неторопливым караваном в горы. Найти нужное место труда не составило. При виде диких невозделанных склонов рото Огури задались мыслью, а можно ли здесь отыскать человеческое жилье или что-то хотя бы отдаленно на него похожее? Удзитомо повел спутников вверх по долине, мимо коварного выступа, скрывшего его находку от глаз любознательных людей, взиравших снизу вверх. У прекрасной усадьбы все вызывало восторг: ворота из камня, участок ухоженной земли. У ворот собрались женщины, как будто ждали их прихода. Они простерлись от страха и благодарности. Заговорила знакомая Удзитомо девушка, которая выступила от имени всех остальных: «Встречаем вас с почтением и глубочайшим уважением. Милостивый государь, о вашем приближении сообщил лай, и мы принесли угощение. На наше счастье, ёкай ушел за помощью в Дайтидзи, где ему потребовался совет монахов по поводу восстановления глаза, утраченного в схватке с неким оборотнем, оказавшимся сильнее его самого. Если ему не помогут, тогда придется ждать калпас (неисчислимое количество лет), чтобы глаз вырос снова. Извольте войти и спрятаться до наступления благоприятного момента». Она и спутницы с удивлением смотрели на крупных мужчин, сопровождавших повелителя Юки. «Говоря по правде, если кто из представителей смертных людей и способен вступить в схватку с этим зверем, то вот эти мужчины, родившиеся от женщин. Пусть ками подарят им победу! В добрый путь!»

Во главе с женщинами все вошли на территорию усадьбы. Здесь произошло переодевание. Удзитомо с рото примерили женскую одежду. В таком виде их проводили в комнату поближе к сцене страшных пиров ёкая, и воины присели там в ожидании вызова. Сидеть пришлось не долго. В скором времени через их комнату пронесся порыв ветра, пропитанный запахом крови, а в пиршественную залу вкатилось густое черное облако. Облако медленно рассеялось. В центре комнаты показалась фигура сидящего громадного ненавистного жреца, как будто материализовавшегося по зову своей лающей и воющей трапезы. Повязка закрывала провал на месте утраченного глаза, проткнутого кинжалом Удзитомо. Мощным кулаком этот оборотень ударил в массивный гонг, висевший рядом с ним. Тут же явилась служанка и распростерлась перед ним ниц. «Что означает все это аппетитное буйство, этот лай и вой псов, как будто уже готовых отправиться мне в рот?» Он ворчал и глядел на нее страшным своим глазом. «С уважением и нижайшим почтением прошу страшного и любимого духа принять извинения вашей преданной рабыни. Движимая желанием угодить, ее недальновидная мать решила прислать ради увеселения нашего господина в подарок собак и вина. Просьба ее заключается в том, чтобы вы соизволили отведать все это». – «Отведать! – взревел ёкай. – Кто бы возражал?! Сначала собаку, а потом как раз того, кто все это прислал. Оба должны познакомиться с дьявольской дробилкой. Тащи присланных собак!» Он шумно угнездился на своей лежанке и застыл в кровожадном ожидании. Потом появились остальные женщины с многочисленными собаками, а среди них замаскировались рото и сам Удзитомо, согнувшиеся под тяжестью баклажек с сакэ. Оборотень посмотрел на вновь вошедших слуг. «Женщины из деревни, доставившие подношения», – робко объяснила служанка. «А с ними те, кого отвергают Небеса, – прорычал ёкай. – Они совсем не подходят для дамской половины моей усадьбы, зато прекрасны на вкус и подходят для моих зубов. Они выглядят плотными, как резина». Он схватил собаку. Разорвав ее пополам, сунул свою пасть внутрь собаки, чтобы высосать кровь. Затем всю ее сжевал: шкуру, плоть и кости. Вылив в себя баклажку сакэ, оборотень смыл остатки первой порции трапезы в ненасытное брюхо. Когда он схватил вторую собаку, несчастное животное громко заплакало. «А вот новое приобретение. Она что, не может примириться с любовью своего ёкая? Прекратив лить эти глупые слезы, разве она не соглашается с тем, чтобы ее развязали, и с благодарной мордой добавила мне удовольствия? Только вот правдивого ответа от такой твари вряд ли получишь. Главное правило моего дома давно известно всем. Жертва всегда с самого начала соглашается со своей судьбой. С улыбкой или слезами она достается всем вам, милые девушки, на радость вашему духу. Нынешним днем ваше служение мне заканчивается в качестве десерта на основное блюдо в виде этих собак». После этих слов он разорвал еще одного пса, запрокинул голову и вылакал новую баклажку сакэ. При этом никто не заметил движения ликующей ярости со стороны Удзитомо. Он понял, что дочь его жива. Несомненно, Сираито оставалась в плену у ёкая.