Джеймс С. Бенневиль - Предания о самураях

Сославшись на дела, старушка оставила Таро развлекать честную компанию. Когда он тоже вышел, чтобы принести еще кое-что ценное для ознакомления, Хёсукэ обратился к своим попутчикам: «Здесь что-то понятно, что-то загадочно. Безусловно, милостивые государи, вы заметили особенность наречия, на котором общаются этот юноша и пожилая дама. Они говорят на чистом мияко, радикально отличающемся от грубой речи местных селян. Требуется повышенная осторожность, чтобы нам самим не раскрыться». Тут вернулся Таро. Он принес два ящика с доспехами. Открыв его, он выложил доспехи перед гостями. Их передавали друг другу с должным уважением. Детали сшили вместе с помощью светло-зеленой нити. Нагрудник кирасы украшал кикусуи в виде хризантемы, плавающей в воде, и гребень Нанко. Так звали принцессу, поддерживавшую Южную династию на своем протяжении ее невзгод. Хёсукэ передал своим товарищам прилагавшийся свиток. На нем можно было прочитать:

Особая надпись (какихан) прикреплялась печатью к первому имени – «Кусуноки Масасигэ». Вошла пожилая женщина и встала за спиной Таро. С большим интересом и некоторым страхом она рассматривала доспехи, рыцарей и своего внука. Братья Гото с Сёдзи за их спинами почтительно выполнили ритуал приветствия. «Милостивая государыня, доспехи, принесенные Таро-доно, служат подтверждением нашего первого впечатления, когда нам показалось, что благосклонная судьба привела нас в этот не совсем обычный дом». Сёдзи подавил улыбку, появившуюся было из-за уклончивости речи го каро. «Прошу, – продолжил Хёсукэ, – принять извинения за нашу неучтивость и предложить любые услуги, доступные нам». Дама ответила с естественным достоинством своего положения и осмотрительностью женщины, пережившей беспокойные времена. «Чтобы вести разговор дальше, надо бы выяснить, с кем приходится иметь дело. Этот беспечный мальчик показал то, что следовало до поры до времени скрывать. Приходится признать тот факт, что стоящая перед вами неприкаянная женщина приходится женой Онти Сакону Мицумото. А этот Таро Нагатару – мой внук. Мицукадзу убили в Минатогавэ вместе с принцем (Масасигэ); сын и внук разделили судьбу своего дома. Поэтому после поражения Ёсихиро многие годы воевали против принца Масакацу в горах Ямато. Здесь умер мой сын и последняя опора, которой служил отец этого мальчика. Надежные люди доставили его на Кюсю, где жил некто Сугимото Хёэ, служивший господам Кусуноки и многим обязанный его каро. Опасаясь жены этого человека, мы ничего не просили. Теперь Таро вырос, стал мужчиной, и пусть Сугимото умер, пожилая госпожа пользуется поддержкой Небес». Она замолчала. Вслед за ней Хёсукэ поведал ей о своей судьбе, о размолвке с канрё Камакуры, катастрофической битве при Яхаги, поисках их господина.

Какое-то время дама ничего не говорила. «В сжатом виде прошу рассказать мне об отношениях между Камакурой и Мияко, о которых мне ничего не известно. Мы оказались в глухом месте, и здесь мало что слышно о внешних событиях; а в те немногие доходящие сюда слухи веры мало». Хёсукэ поведал ей о положении дня на текущий момент. «Рука Небес, – сказала она, – привела вас сюда. Мне бы хотелось кое о чем попросить». Хёсукэ тут же пообещал: «Мы сделаем все, что в наших силах». – «Тогда прошу вас взять с собой на поиски вашего господина моего Таро. Жить так, как мы живем сейчас, для мужчины его положения – значит влачить существование демона – бесполезное и беспросветное. Нынче наступило время для него, чтобы надеть доспехи и применить меч. Тем самым он поможет восстановлению дома Онти во всех его заявленных правах и привилегиях. Прошу дорогих господ услышать и выполнить мою просьбу». Со стороны рото Огури никаких возражений не последовало. Они поклонились в знак высокой оценки чести связать свою судьбу с наследником каро из Нанко, а также разделить с ним свои труды по поиску господина и связанные с ними приключения. Дому Онти предназначалось точно такое же процветание, как и для домов Огури и Сатакэ. Их сюзерен одобрил бы такое решение. Возразил только сам Таро. Сначала он согласился на том условии, чтобы Обамэ пошел тоже. Ему стукнуло «всего лишь 18 лет, а вел он себя как испорченный внучонок». Пожилая дама рассмеялась: «Нет! Таро, у его бабки отсутствуют ноги. Будьте уверены в том, что никакая хворь ее не коснется. Возвращайтесь с победой, к радости Обамэ, или воскурите ладан перед ее могилой». Последняя фраза стала для Таро решающей. Его крики зазвучали еще громче. «Таро-доно, – сказал Хёсукэ, – всегда будет для нас желанным попутчиком. После восстановления дома Огури наш господин должен увидеть, что Тародоно вступает в мир под надежным присмотром. Дому Онти предстоит процветание. Прошу вас не тревожиться». А дама сделала внушение своему внуку за бурное проявление его печали: «Таро-доно, наши почтенные гости спутали рев водопада с твоим плачем. Вид у него прекрасный. Отведи их посмотреть вид водопада, его пороги. Обамэ еще нужно написать указания по их путешествию до морского порта. Возвращаться будет уже поздно. Соизвольте не тревожить задремавшую старушку».

С тем она проводила их. На выходе они надели такэ-гэта, представлявшие собой деревянные башмаки, изготовленные из расколотого гигантского бамбука с вставленными ремешками. Затем Таро проводил их к краю выступающей вперед горы. Мерцающая в лунном свете вода напротив бурлила и сияла наподобие широкого потока жидкого серебра. Они надолго остановились полюбоваться этой красотой, пока не скрылся наш перемещающийся спутник и сцена не погрузилась во тьму. Их возвращение дом встретил мраком. Следуя указаниям пожилой дамы, они легли отдыхать: самураи – в комнате для гостей, Таро – у очага. Первым пробудился Хёсукэ. Через все еще закрытый амадо щедро лился дневной свет. Для сельского дома это показалось ему странным. Вскочив с постели, он поднял своих спутников и Таро. После событий прошедшей ночи он чувствовал себя неуютно. Торопливо они вошли в комнату, где Обамэ осталась на ночь, чтобы написать документ и поспать. Перед их глазами открылась жестокая картина. Ее ноги аккуратно облегали обмотки, одежда находилась в полном порядке, она воткнула кинжал себе в горло и умерла. Около руки лежало письмо:

«Старость пришла к жене Онти Саконы Дзиро Мицумото. Теперь она своим существованием стала помехой для дома Онти. Привязанность Таро не дает ему покинуть свою бабушку. Сыновья обязанность превращается в непреодолимую связь. Следовательно, Харуко умирает, но ради славы дома Онти».

Обамэ пишет послание