Луи Жаколио - Покоритель джунглей

— Вы все знаете, — начал он просто, — что нам надо решить единственный вопрос: как выбраться из долины, если оба выхода из нее охраняются настолько превосходящими силами, что мы не можем встретиться с ними в открытом бою, а выйти отсюда все-таки надо?

Вчера я долго размышлял над этим, и у меня родился замысел, который кажется мне осуществимым. После того как вы выскажете свое мнение, мы решим, чей план лучше. По обычаю в подобных случаях первым слово дается самому молодому. Начинай, Сами.

— Я всего лишь бедный слуга, сахиб, какой совет я могу вам дать в моем возрасте? Но если мне надо было бы выйти из долины, я взобрался бы на Ауджали и под защитой хаудаха попытался бы прорваться через северный выход, который ближе к индостанскому берегу. Причем сделал бы это в одну из ближайших ночей до восхода луны.

— Это было бы неплохо, если бы оттуда было близко до Манарского залива, где нас поджидает Шейх-Тоффель со своей шхуной, чтобы отправиться в Индию. Однако после выхода из долины нам предстоит пройти еще шестьдесят лье, прежде чем мы достигнем оконечности острова, причем пройти по враждебной стране. Не следует забывать, что обитатели деревень — сингальцы, то есть наши заклятые враги. Англичане сумели убедить их, что если революция увенчается успехом, индусы немедленно завоюют Цейлон, чтобы силой обратить их в браминизм… И все же, если мы не придумаем ничего лучшего, придется попробовать. Твоя очередь, Нариндра.

— Я думаю, сахиб, что нам следует расстаться и сегодня же вечером попробовать поодиночке выйти через южный проход, мы его хорошо знаем, ибо сюда пришли именно этим путем. В темноте мы сумеем пробраться ползком мимо постов — там есть лесистые участки местности, наблюдать за которыми просто невозможно. Сипаи не будут настороже, они ждут, что мы будем пробиваться через север. Мы спустимся поодиночке в Пуант-де-Галль, где сможем найти приют у малабарцев, наших сторонников, а они затем помогут нам перебраться на Большую землю. Сами в городе никто не знает, он останется в джунглях на пару дней с Рама-Модели. Благодаря его маскировке в нем тоже не заподозрят нашего сообщника. Они вдвоем проведут Ауджали. Раз он снова стал черным, то сипаи, охраняющие выходы из долины, никак не подумают, что это тот белый слон, который помог нам бежать. Сами и Рама спокойно пройдут через посты как люди, возвращающиеся из джунглей с охоты. Учитывая прежнее занятие заклинателя пантер, никто не удивится, что они провели в долине несколько дней. Я все сказал.

— Отличный план, — сказал Сердар, — и мы, вероятно, его примем с небольшими изменениями, о которых я скажу позже, если не остановимся на каком-нибудь другом проекте. Теперь ты, Рама.

— Я, признаться, присоединяюсь к Нариндре. Я всего лишь заклинатель пантер, и если мне известны все уловки и хитрости животных в джунглях, то в искусстве всяческих комбинаций я ничего не смыслю.

— В таком случае остаешься только ты, мой дорогой Боб, — произнес Сердар с лукавой улыбкой, так как не очень-то верил в тонкость рассуждений старого товарища.

— А! Так я и думал, — ответил Барнетт с видом глубоко задумавшегося человека, — вот и моя очередь подошла. Хм! Самое главное… хм… это выйти отсюда… И как можно быстрее… Да-да! Ясно как день, что если нам не удастся бежать… хм… то несомненно, что… что… в общем, вы меня понимаете, и god bless me! Мое мнение таково: не этим босякам там, наверху, черт возьми, помешать нам… Вот мое мнение!

— Ты тысячу раз прав, мой дорогой генерал, — с невозмутимой серьезностью заметил Сердар. — Нам надо выйти, и мы выйдем, тысяча чертей! Посмотрим, смогут ли нам помешать.

И он отвернулся, чтобы не расхохотаться другу в лицо. Барнетт с важностью выпятил грудь, будучи уверен, что его план лучше всех. Впоследствии всякий раз, как ему приходилось рассказывать эту историю, он всегда заканчивал ее так: «В конце концов благодаря одной хитроумной комбинации, которую я подсказал моим товарищам, нам удалось выпутаться из этого скверного положения».

Покоритель джунглей, обретя наконец серьезность, снова взял слово:

— Лучший план — не тот, который избавит нас от опасностей, а тот, который позволит нам как можно быстрее отправиться в Пондишери.

— Браво! — воскликнул Барнетт. — Совершенно согласен!

Сердар продолжал:

— Я бы целиком принял план Нариндры с одной небольшой оговоркой. Вместо того чтобы возвращаться в Пуант-де-Галль порознь и ночью, нам следовало бы спуститься туда всем вместе и средь бела дня, пройдя под самым носом у сипаев. Сами и Рама ни у кого не вызовут подозрений, поэтому Нариндра, Боб и я спрятались бы на дне хаудаха, а Сами и Рама спокойно устроились бы на своих привычных местах, как погонщики слона. Маловероятно, чтобы страже захотелось заглянуть в хаудах, и, как верно сказал Нариндра, мы без труда нашли бы приют у наших друзей-малабарцев. Но когда и как же мы сможем покинуть Пуант-де-Галль? Ведь это не торговый город, и заходят туда только почтовые суда. Воспользоваться пакетботом, обслуживающим индостанский берег, учитывая слежку, было бы опасно. Все же мы могли бы попытаться, но корабль отплыл только вчера и вернется теперь через месяц. Но через месяц юг Индии должен быть охвачен восстанием, а нам надо спешить к Лакхнау и Хардвар-Сикри, куда нас зовут важные дела.

При последних словах голос Сердара слегка дрогнул, и он не смог полностью подавить волнение, овладевшее им при мысли о том, что между ним и Рама-Модели может вспыхнуть вражда из-за майора Кемпбелла, которого индус считал убийцей отца. Он знал, к отцу в Индии относятся с таким почитанием, что заклинатель пантер никогда не откажется от мести, в противном случае он обесчестил бы свою семью до третьего колена.

Но Сердар быстро взял себя в руки и продолжал:

— Этот план был бы лучшим, если бы мы могли как-нибудь предупредить Шейх-Тоффеля, капитана «Дианы», который поджидает нашего возвращения в Манарском заливе. Однако мы будем вынуждены последовать предложению Нариндры, и я остановился именно на нем, если только попытку, которую я хочу предпринять, не увенчается успехом. В данном случае помочь нам может только Рама, поэтому я обращаюсь к нему.

— Я слушаю вас, сахиб.

— По общему мнению, из долины есть только два выхода, причем достаточно широких и доступных. Тем не менее мне кажется невероятным, чтобы со стороны моря не было ни одного места, где смелый и решительный человек, цепляясь за выступы в скалах, деревья, кустарники, не смог бы взобраться на вершину, которая с другой стороны обрывается отвесными скалами, уходящими в море.

— Я сам об этом думал много раз, сахиб, — ответил заклинатель. — Я помню, как в детстве я часто добирался до середины подъема в самых разных местах в поисках гнезд горлиц, но никогда мне не удавалось достичь вершины.