Джеймс Купер - Сын охотника на медведей. Тропа войны. Зверобой (сборник)

– Не думаю, чтобы чересчур, но, разумеется, грешки за ней водились. Я думаю, что Джудит Хаттер была достойной женщиной, насколько это возможно для женщины, жившей так долго вдали от церковного звона, но, по-видимому, Том считал, что потрудился для нее совершенно достаточно. Правда, у нее в характере было немало стали, и так как старик Хаттер – настоящий кремень, то подчас между ними вспыхивали искры. Но, в общем, можно сказать, что они жили довольно дружно. Когда они начинали ссориться, слушателям удавалось порой заглянуть в их прошлое, как можно заглянуть в темные чащи леса, если заблудившийся солнечный луч пробьется к корням деревьев. Но я всегда буду почитать Джудит, потому что она была матерью такого создания, как Джудит Хаттер, ее дочки.

– Да, делавары упоминали имя «Джудит», хотя и произносили его на свой лад. Судя по их рассказам, не думаю, чтобы эта девушка могла бы мне понравиться.

– Тебе? Это очень забавно! – воскликнул Гарри Непоседа, покраснев в запальчивости от того равнодушия, с каким его товарищ отозвался о девушке. – Как ты смеешь соваться, когда речь идет о Джудит Хаттер? Ты – молокосос, у которого молоко на губах не обсохло! Не беспокойся, любезный: Джудит Хаттер не захочет и взглянуть на тебя.

– Вот что, Гарри, теперь июнь, ни одно облачко не заслоняет от нас солнца, и горячиться бесполезно, – отвечал Зверобой спокойным тоном. – Я не советую тебе выходить из себя. У каждого свои мысли, и я надеюсь, что белка может думать о дикой кошке, что ей угодно.

– Разумеется, если только дикая кошка не проведает об этом. Впрочем, ты молод и еще несмышленыш, поэтому я прощаю тебе твое невежество. Послушай, Зверобой, – с добродушным смехом прибавил он после недолгого размышления, – послушай, Зверобой, мы с тобой поклялись быть друзьями и, конечно, не станем ссориться из-за легкомысленной вертушки только потому, что она случайно уродилась хорошенькой, тем более что ты никогда не видел ее. Джудит создана для мужчины, у которого уже прорезались все зубы, и глупо мне опасаться мальчика… Что же говорили делавары об этой плутовке? В конце концов индеец может судить о женщинах не хуже, чем белый.

– Они говорили, что она хороша собой, приятна в разговоре, но слишком любит окружать себя поклонниками и очень ветрена.

– Сущие черти! Впрочем, какой школьный учитель может потягаться с индейцем там, где речь идет о природе! Некоторые думают, что индейцы пригодны только для охоты и для войны, но я говорю, что это мудрецы и разбираются они в мужчинах так же хорошо, как в бобрах, а в женщинах не хуже, чем в тех и других. Характер у Джудит в точности такой! Говоря по правде, Зверобой, я бы женился на этой девчонке еще два года назад, если бы не две особые причины, и одна из них – в этом самом легкомыслии.

– А какова же вторая? – спросил охотник с видом человека, которого мало интересует этот разговор.

– Я в то время не был уверен, любит ли она меня. Плутовка слишком хороша и знает себе цену. Не растут на этих горах деревья стройнее ее стана, и ты не увидишь серны, которая прыгала бы с такою легкостью. Но при всем этом ее недостатки слишком резко бросаются в глаза. Было время, я клялся никогда не видеть этого озера.

– И вот ты опять идешь к нему?

– Ах, Зверобой, ты еще новичок в этих делах, и тебе трудно растолковать, на что бывает похож человек, когда любовь овладевает его сердцем. Ты такой благонравный, как будто никогда в жизни не покидал города. Я – иное дело. Какая бы мысль ни пришла мне в голову, мне всегда хочется выругаться. Если бы ты знал Джудит, как знаю ее я, то понял бы, что иногда простительно чуточку посквернословить. Случается, что офицеры из фортов на Мохоке приезжают на озеро ловить рыбу и охотиться, и тогда это создание совсем теряет голову. Как она начинает тогда рядиться и какую напускает на себя важность в присутствии своих ухажеров!

– Это не подобает дочери бедного человека, – ответил Зверобой степенно. – Все офицеры дворянского происхождения и на такую девушку, как Джудит, могут смотреть только с дурными намерениями.

– Вот это-то меня и бесит. Джудит должна винить только себя и свою дурь, если я не прав. Но, вообще говоря, я склонен считать ее скромной и порядочной девушкой, хотя даже облака, плывущие над этими холмами, не так переменчивы, как она. Вряд ли довелось ей встретить дюжину белых, с тех пор как она перестала быть ребенком, а поглядел бы ты, как она форсит перед офицерами!

– Зачем же ты о ней думаешь, Генри Марч? На твоем месте я давно бы убежал в лес от такой женщины.

– Советовать легко, приятель, но не так-то легко выполнять советы, коль скоро дело идет о Джудит. Признаться, я подумывал увезти ее насильно и жениться на берегу Мохока в какой-нибудь трущобе, куда авось не попал бы ни один из этих офицеров. У старика Тома осталась бы еще дочка. Не красавица, правда, и не очень умная, но зато примерная смиренница.

– Есть, стало быть, еще другая птичка в этом гнезде? Вот что! Делавары, однако, говорили только о Джудит.

– Не мудрено. Вспоминая красавицу Джудит Хаттер, забывают о Хетти Хаттер. Хетти всего лишь мила, тогда как ее сестра… Говорю тебе, юноша, другой такой не сыщешь отсюда до самого моря! Джудит бойка, речиста и лукава, как индейский мудрец, а бедная Хетти в лучшем случае только «как скажете, батюшка».

– Краснокожие особенно уважают таких слабых умом людей: они думают, что «злой дух» не может поселиться в них, – заметил Зверобой.

– Ну, «злому духу» не о чем хлопотать возле бедной Хетти. Офицеры поговаривают, что она всегда старается идти в должном направлении, но иногда не знает, как это сделать. Нет, бедная Хетти совсем дурочка и постоянно сбивается с прямого пути то в одну, то в другую сторону. Старый Том очень любит девчонку, да и Джудит тоже, хотя сама она бойка и тщеславна. Не будь этого, я бы не поручился за безопасность Хетти среди людей такого сорта, какой иногда попадается на берегах озера.

– Мне казалось, что люди здесь появляются редко, – сказал Зверобой, видимо обеспокоенный мыслью, что он так близко подошел к границам обитаемого мира.

– Это правда, парень, едва ли два десятка белых видели Хетти. Но двадцать заправских пограничных жителей – охотников-трапперов и разведчиков – могут натворить бед, если постараются. Знаешь, Зверобой, я буду в отчаянии, если, вернувшись после шестимесячной отлучки, застану Джудит уже замужем…

– Девушка призналась тебе в любви или как-нибудь обнадежила тебя?

– Вовсе нет! Право, не знаю, в чем тут дело. Ведь я недурен собой, парень. Так мне, по крайней мере, кажется, когда я гляжусь в родник, освещенный солнцем. Однако я никогда не мог вынудить у этой плутовки обещание выйти за меня замуж, не мог добиться от нее ласковой улыбки, хотя она готова хохотать целыми часами. Если она осмелилась обвенчаться в мое отсутствие, то узнает все радости вдовства, не дожив и до двадцати лет.