Джеймс Купер - Сын охотника на медведей. Тропа войны. Зверобой (сборник)

Однако в тот самый миг, когда она уже раскрыла рот, чтобы заговорить, старый вождь ласковым движением руки предложил ей помолчать еще немного, сказал несколько слов одному из своих подручных и затем терпеливо дожидался, пока молодой человек привел к нему Уа-та-Уа.

Вождю необходимо было иметь переводчика: лишь немногие из находившихся здесь гуронов понимали по-английски, да и то с трудом.

Уа-та-Уа была рада присутствовать при разговоре, особенно в качестве переводчицы. Девушка знала, какой опасностью грозила всякая попытка обмануть одну из беседующих сторон, тем не менее решила использовать все средства и пустить в ход все уловки, какие могло подсказать ей индейское воспитание, чтобы скрыть появление своего жениха на озере и цель, ради которой он туда пришел. Когда она приблизилась, угрюмый старый воин с удовольствием посмотрел на нее, ибо он с тайной гордостью лелеял надежду вскоре привить этот благородный росток к стволу своего собственного племени. Усыновление чужих детей так же часто практикуется и так же безоговорочно признается среди американских племен, как и среди тех наций, которые живут под сенью гражданских законов.

Лишь только делаварка села рядом с Хетти, старый вождь предложил ей спросить «у красивой бледнолицей», зачем она явилась к ирокезам и чем они могут служить ей.

– Скажи им, Уа-та-Уа, что я младшая дочь Томаса Хаттера, старшего из их пленников. Он владеет «замком» и ковчегом, плавая по широкому Глиммергласу, который принадлежит ему вместе с холмами и окрестными лесами, так как он давно поселился на этих местах. Пусть они знают, кого надо разуметь под именем старика Тома. Потом скажи им, Уа-та-Уа, что я пришла убедить их, что они не должны делать своим пленникам ни малейшего зла, а должны отпустить их с миром. Скажи им все это откровенно, милая Уа-та-Уа, и не бойся ничего ни за себя, ни за меня.

Уа-та-Уа перевела буквально, как могла, слова своей подруги на ирокезский язык, который был ей известен, как свой родной. Вожди выслушали ее с величайшей важностью, и двое из них, понимавшие немного английский язык, засвидетельствовали многозначительными жестами, что делаварка переводит точно.

– Теперь, Уа-та-Уа, я желаю, чтобы ты передала этим краснокожим людям слово в слово, что я намерена сказать. Прежде всего скажи им, что мой отец и Генри Марч забрались в их стан для того, чтоб содрать как можно больше волос с человеческих черепов, так как злой губернатор и Колония обещали за скальпы деньги, не разбирая, мужчина ли, женщина или ребенок сделаются жертвами этого бесчеловечного наказа. Мой отец и Генри Марч прибыли сюда из одной только жадности к деньгам. Скажи им это, милая Уа-та-Уа, без утайки, точь-в-точь, как слышишь от меня.

Уа-та-Уа принуждена была повиноваться из опасения переменой выражений раздражить тех из своих слушателей, которые сами немного понимали Хетти. Эта речь, однако, к величайшему изумлению, совсем не произвела дурного впечатления на собрание старшин. Очевидно, они не хотели порицать в других то, на что каждый из них готов был отважиться при малейшей возможности.

– Теперь, Уа-та-Уа, – продолжала Хетти, заметив, что ее объяснения усвоены как следует, – теперь ты можешь сообщить им вещи поважнее. Они знают, что батюшка и Генри Марч не успели в своем предприятии, и, стало быть, они не могут питать против них ни малейшей злобы. Совсем другое дело, если бы пленники перерезали их жен и детей. Теперь же замышленное зло осталось без последствий.

Уа-та-Уа передала буквально слово в слово речь Хетти.

– Хорошо, – продолжала Хетти. – Скажи им, что Маниту, как вы называете бога, дал людям книгу, которую мы называем Библией. Вот эта книга в моих руках. Скажи, Уа-та-Уа, этим старейшинам, что я намерена прочесть им некоторые места.

Так Хетти вынула из коленкорового чехла маленькую английскую Библию с таким благоговением, с каким католик мог бы прикоснуться к частице мощей. Пока она медленно раскрывала книгу, угрюмые вожди, не сводя глаз, следили за каждым ее движением. Когда они увидели маленький томик, у двух или трех вырвалось тихое восклицание. Хетти с торжеством протянула им Библию, как бы ожидая, что один вид ее должен произвести чудо.

Затем, видимо нисколько не удивленная и не обиженная равнодушием большинства индейцев, она с живостью обратилась к делаварке:

– Вот это – святая книга, Уа-та-Уа. Эти слова и строчки, эти стихи и главы – все исходит от самого бога.

– Отчего же Великий Дух не дал такой книги индейцам? – спросила Уа-та-Уа.

– Отчего? Как отчего, милая Уа-та-Уа? Ведь ты знаешь, что индейцы не умеют читать.

Делаварку, может быть, и не удовлетворило это объяснение, но она не сочла нужным настаивать на своем. Она терпеливо сидела, ожидая дальнейших доводов бледнолицей красавицы.

– Ты можешь сказать вождям, что в этой книге людям велено прощать врагов, обращаться с ними как с братьями, никогда не причинять вреда ближним, особенно из мести или по внушениям злобы. Как ты думаешь, можешь ли ты перевести это так, чтобы они поняли?

– Перевести могу, но понять им будет трудно.

Тут Уа-та-Уа, как умела, перевела слова Хетти насторожившимся индейцам, которые отнеслись к этому с таким же удивлением, с каким современный американец услышал бы, что великий властитель всех человеческих дел – общественное мнение – может заблуждаться. Однако два-три индейца, уже встречавшиеся с миссионерами, шепнули несколько слов своим товарищам, и вся группа приготовилась внимательно слушать дальнейшие пояснения. Прежде чем продолжать, Хетти серьезно спросила у делаварки, понятны ли вождям ее слова, и, получив уклончивый ответ, была вынуждена им удовольствоваться.

– А теперь я прочитаю воинам несколько стихов, которые им следует знать, – продолжала девушка еще более торжественно и серьезно, чем в начале своей речи. – И пусть они помнят, что это собственные слова Великого Духа. Во-первых, он заповедал всем: «Люби ближнего, как самого себя». Переведи им это, милая Уа-та-Уа.

– Индеец не считает белого человека своим ближним, – ответила делаварская девушка гораздо более решительно, чем прежде, – для ирокеза ближний – это ирокез, для могиканина – могиканин, для бледнолицего – бледнолицый. Не стоит говорить об этом вождю.

– Ты забываешь, Уа-та-Уа, что это собственные слова Великого Духа, и вожди обязаны повиноваться им так же, как все прочие люди. А вот и другая заповедь: «Если кто ударит тебя по правой щеке, подставь ему левую».

– Что это значит? – торопливо переспросила Уа-та-Уа.

Хетти объяснила, что эта заповедь повелевает не гневаться за обиду, повелевает быть готовым вынести новые насилия со стороны оскорбителя.

– А вот и еще, Уа-та-Уа, – прибавила она, – «Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, творите добро ненавидящим вас, молитесь за тех, кто презирает и преследует вас».