Джеймс Купер - Сын охотника на медведей. Тропа войны. Зверобой (сборник)

Когда наступило утро, лошадей отвели чуть ниже по реке к тому месту, где, как знал вождь, из скал вытекал чистый ключ. Как только те, кто отводил животных, вернулись, каждый достал из своей сумки по куску вяленого бизоньего мяса, чтобы приняться за еду. Вот тогда-то Тяжелый Мокасин и объявил тихо своим людям, что он хочет сделать с Вокаде и юным Бауманом.

Все считали Вокаде предателем. Сам он ни в чем не сознался, но в глазах огаллала был изобличен. В том, что Мартин должен был разделить его судьбу, они ни в малейшей степени не сомневались.

Прежде всего мучители обычно хотят насладиться муками, которые испытывают пленники уже при объявлении приговора. Сиу быстро образовали круг и первым ввели в него Вокаде.

Он, естественно, понимал, что обречен на смерть, но надеялся, что приговор будет приведен в исполнение не прямо сейчас. Он был убежден, что Разящая Рука и Виннету вскоре дадут о себе знать, и предстал перед своими судьями, держась со спокойным достоинством.

– Вокаде будет лгать дальше или же сознается во всем перед воинами огаллала? – спросил вождь, хитро прищурившись.

– Вокаде не сделал ничего дурного, а значит, ему не в чем сознаваться, – ответил юный индеец.

– Вокаде лжет. Если он захочет сказать правду, его приговор будет очень мягким.

– Я знаю, что приговор мне может быть только один: все равно, виновен я или нет, – мне суждено умереть!

– Вокаде юн. А у молодых людей короткие мысли. Они часто совсем не ведают, что творят. Поэтому мы готовы быть снисходительными, но тот, кто хотя бы раз оступился, должен быть откровенен!

– Мне нечего сказать!

По лицу вождя пробежала презрительная насмешка. Он продолжал:

– Я знаю Вокаде. Он наверняка скажет нам все!

– Вы напрасно этого ждете.

– Тогда Вокаде – трус. Он боится. У него есть смелость совершить плохие дела, но нет мужества признаться в этом. Вокаде, несмотря на свою молодость, – старуха, которая воет от страха, когда ее укусит комар.

Вождь хорошо знал юношу. Его слова попали в точку.

Ни один индеец не позволит назвать себя трусом, чтобы тотчас не доказать, что он мужественен и храбр. С ранних лет привыкший к лишениям, опасностям, боли, краснокожий презирает смерть. Он ведь убежден, что после смерти сразу попадет в Страну Вечной Охоты. Стало быть, когда его называют трусом, он всегда готов доказать обратное, даже если при этом придется поставить на карту свою жизнь. Таков был и Вокаде. В ответ на оскорбление вождя он ответил с негодованием:

– Я убил белого бизона. Все сиу-огаллала знают об этом!

– Но никто из них не присутствовал при этом. Никто не видел, что он действительно его убил. Ты принес шкуру, мы это знаем, но больше – ничего.

– Разве сам бизон отдал мне свою шкуру?

– Нет! Но когда он подыхает в прерии, то Вокаде может прийти, взять его шкуру, принести ее своим и сказать, что он его убил. Бизон, однако, издох сам.

– Ты лжец! – вскипел Вокаде. – Ни один издохший бизон не лежит невредимый в прерии. Грифы и койоты тут же пожирают его.

– Койот – это ты! – глаза вождя сузились в щели.

– Уфф! – воскликнул Вокаде, напрягаясь всем телом, чтобы порвать ремни. – Если бы я не был связан, я показал бы тебе, кто из нас трусливый волк прерий!

– Ты уже показал это. Трус ты, ибо не осмеливаешься сказать правду!

– Я солгал не из страха!

– А из-за чего же тогда?

– Из уважения к другим людям, попавшим к вам в плен.

– Уфф! Значит, теперь ты сознаешься, что виновен?

– Да!

– Тогда расскажи, что ты сделал!

– Что мне рассказывать? Для этого не нужно много слов. Я пришел к вигваму Охотника на Медведей сообщить, что он взят в плен. Потом мы отправились в путь, чтобы освободить его.

– Кто?

– Нас было пятеро. Сын Охотника на Медведей, Джемми, Дэви, Фрэнк и Вокаде.

– Больше никого?

– Нет!

– Выходит, Вокаде вдруг сильно полюбил бледнолицых?

– Да! Любой из них стоит больше целой сотни сиу-огаллала.

Вождь скользнул взглядом по кругу воинов и втайне порадовался впечатлению, которое произвели последние слова краснокожего юноши. Потом он спросил:

– Знаешь ли ты, чем рискуешь, сказав нам такое?

– Да! Вы убьете меня!

– Но сначала ты примешь мучения!

– Я не боюсь их.

– Так пусть они сейчас же и начнутся. Приведите сюда сына Охотника на Медведей!

Привели Мартина и поставили рядом с Вокаде. Этот момент и видел Разящая Рука.

– Ты слышал и понял, что сказал Вокаде? – спросил его вождь уже на английском.

– Да, – ответил Мартин спокойно, ибо по именам и интонации нетрудно было догадаться, о чем шла речь.

– Он привел вас, чтобы вы освободили пленных. Пять мышей выползли, чтобы сожрать пятьдесят медведей! Глупость затмила ваш разум. Так пусть теперь она проглотит его весь! Вы умрете!

– Это мы знаем! – Мартин нашел в себе силы улыбнуться. – Ни один человек не живет вечно!

Вождь понял его не сразу. Когда смысл слов дошел до него, он ответил:

– Но вы умрете от наших рук!

– Пока это лишь намерение.

– Но оно очень скоро станет явью. Или вы еще надеетесь улизнуть от нас? – вождь хитро ухмыльнулся. – Такой случай мы вам предоставили. Вы уйдете от нас уже сегодня – умрете немедленно!

Он пристально взглянул на обоих, чтобы увидеть, какое действие произвели его слова. Вокаде вел себя так, как будто вообще ничего не слышал. Мартин побледнел, но потом ему, хоть и с огромным трудом, удалось подавить охвативший его ужас.

– Тяжелый Мокасин видит, что вы большие друзья, – продолжил вождь. – Он хочет порадовать вас и даст вам умереть вместе.

Он был уверен, что тем самым умножил страх обоих. Но Вокаде, весело улыбнувшись, произнес:

– Ты лучше, чем я думал. Я не боюсь смерти. Если я могу умереть вместе с моим белым другом, то смерть будет казаться мне наградой.

– Наградой? – вождь язвительно засмеялся. – Что ж, вы получите награду, но не сразу всю. Уйти в Страну Вечной Охоты вам суждено по-особому.

Он поднялся, вышел из круга и подошел к насыпи кратера.

– Это ваша могила, – сказал он. – Через несколько мгновений вас похоронят в ней.

Он указал на бездну, откуда вверх поднимались зловонные испарения.

Такого никто не ожидал. Это было более чем бесчеловечно. Мартин стал еще бледнее, а его отец издал тот самый крик ужаса, который услышали на другой стороне реки Разящая Рука и его спутники. Бауман едва не порвал на себе веревки. С первого момента своего пленения вплоть до сегодняшнего дня старший Бауман ни звуком, ни взглядом не выдал, как он глубоко потрясен и несчастен. Для этого он был слишком горд. Но теперь, когда он услышал, что грозило его сыну, он не смог с собой совладать.

– Только не это, нет! – крикнул он. – Бросьте в кратер меня, а не его, только не его!