Виталий Гладкий - Приключение ваганта

В последние годы в Киев они забредали редко и в основном по ночам. Большой поход татарской орды на Киев был давно, сорок лет назад, в 1416 году. Татары, возглавляемые ханом Эдигеем, разграбили почти весь город и сожгли Киево-Печерский монастырь. Но Литовский замок они так и не взяли. С той поры лишь единичные представители степных разбойников отваживались добираться до киевских круч, привлеченные златоглавыми киевскими церквями, что в их жадных раскосых глазах считалось немыслимым богатством, и большей частью в родные улусы они уже не возвращались.

Подворье Немиричей было просторным. За домом находились конюшни, амбары и прочие хозяйские постройки, а также несколько хижин для слуг. Прямо перед домом еще старый Немирич вырыл глубокий колодец с журавлем, вода в котором обладала удивительным вкусом. Дом — скорее терем — строил уже Яков Немирич, вернее, перестраивал. Он был просторным, двухэтажным, с сенцами, большим крыльцом и покрыт красной заграничной черепицей, что являлось главным предметом зависти киевской шляхты. Немногие могли позволить себе такую роскошь — керамическая черепица стоила очень дорого.

Дом сложили из толстенных сосновых бревен, заткнув щели между ними мхом, — для утепления. Старый Немирич, у которого ныли кости в сырую погоду, сложил в доме печь с просторной лежанкой, а Яков отделал ее изразцами. Кроме того, дом стоял на фундаменте из плинфы — тонкого обожженного кирпича, потому что местность, где находилась усадьба, поначалу была сильно обводнена. Первый этаж был хозяйственным (в нем находились разные службы, в том числе поварня и кладовые для продуктов), а второй — жилым.

В дальнем конце усадьбы находился ледник — глубокая яма, укрытая толстым слоем соломенных снопов, куда зимой набивали лед из Днепра. В нем хранилась дичина. Солонину киевляне не очень любили и привечали лишь «живое» мясо с ледника. «Готовизну» — запасы зерна, круп, муки, жиров, рыбы — держали в амбаре и глубоком погребе. В погребе хранилось и «варево» — квашеные и соленые овощи.

К дому вела широкая улица — около десяти локтей [15] Локоть — старорусская единица измерения. 1 локоть = 54,7 см. , замощенная бревнами, а между домами зажиточные киевляне устроили деревянные мостки, чтобы не плюхать по грязи. Ее на Подоле хватало даже в том районе, где жила шляхта.

За хозяйскими постройками тянулись огороды и большой сад. Андрейко очень любил прятаться в саду, особенно когда он расцветал. Улегшись где-нибудь за кустом малины, он глядел на небо и мечтал. О чем именно, он и сам толком не знал. Обо всем понемножку. Просто ему было хорошо: аромат первоцвета кружил голову, щебетали птички, сияло ясное солнышко, на небе ни тучки, а вокруг разливалась неземная благодать. Даже противный голос пани Галшки и тот весной казался ему весьма благозвучным.

Пир Немиричи затеяли по высшему разряду. Яков плюнул на свое шляхетное достоинство и на наказ отца беречь дворянскую честь и ударился в купечество. Голова у него варила, как должно, и вскоре все вложения Немирича обернулись большой прибылью.

Два раза в год в Киеве проходили большие ярмарки. Сюда сгоняли многотысячные стада волов со всего Поднепровья и Побужья, а также из Молдавии. Кроме того, через Киев шли торговые пути в Европу и на Балканы. Важнейшую роль в торговле Киева играли его связи с различными русскими городами — Москвой, Тверью, Новгородом, Смоленском, Рязанью. По мирному договору 1371 года, заключенному великим князем литовским Ольгердом и князем Дмитрием Донским, разрешалась взаимная свободная торговля на территории обоих государств.

Через Киев московская торговля велась преимущественно со странами Востока, поскольку этот путь считался самым безопасным и, с точки зрения местных властей, единственно легальным, так как киевская мытница обладала правом «склада»: приезжие купцы обязывались продавать свои товары здесь, а проезд дальше им был запрещен. Купцы должны были ездить строго по определенным дорогам, где располагались мытницы и «складские» города. Караванам, которые уклонялись от указанных дорог, чтобы не платить пошлин, власти не гарантировали безопасности и лишали права на возмещение убытков.

В Киев привозили меха, железные и деревянные изделия, седла, сбрую, сафьян, бархат, тафту, конскую сбрую, кожаные изделия, оружие, кожи и прочее, а из него в Крым и Константинополь вывозили лошадей, овец, соль, поташ, смолу, зерно, мед, воск, шапки, пояса, мечи, ножи, серпы, стрелы для луков, ювелирные изделия. Киев изобиловал иностранными, в том числе и восточными, товарами. В нем торговали дорогими каменьями, шелковыми тканями, ладаном, благовониями, шафраном, перцем и другими пряностями. Караваны иноземных купцов нередко насчитывали до тысячи человек и состояли из многочисленных тяжело нагруженных возов и навьюченных верблюдов.

Особую статью торговли с Крымом составлял аргиш — степные стада коней, овец и всякого иного «быдла». В причерноморских степях процветало скотоводство, и у татар скапливалась масса аргиша, которая нуждалась в сбыте. Значительную роль в киевской торговле играла также соль, которую привозили из Галича и Качибеевских лиманов. Качибеевскую соль киевские «соляники» вывозили целыми партиями. Излишек соляного привоза отправляли из Киева вверх по Днепру и Припяти на Мозырь и дальше.

В общем, Яков Немирич, что называется, попал в нужную струю и теперь пожинал сладкие плоды своей оборотистости…

Гости у Немиричей собрались знатные — сплошь шляхта из Киевского повета: Дашковичи, Служки, Балакири, Ельцы, Кмитичи, Тышковичи, Горностаи, Лозки, Обухи, Дедовичи и другие, не менее известные и уважаемые личности. Столы накрыли прямо во дворе. Зал для разных торжеств у Немиричей, конечно, был, и, возможно, народ вполне разместился бы там, — как говорится, в тесноте, да не в обиде, — но пани Галшка знала, чем заканчиваются подобные праздники. И ей вовсе не хотелось, чтобы потом в доме неделю несло кислым духом, оставшимся от тех гостей, кто некрепок желудком.

Столы обустроили просто: положили длинные доски на козлы и накрыли красивыми вышитыми скатертями. Что касается скамей, то они давно дожидались своего часа в сарае. Это была первая необходимость во время многочисленных праздников, и скамьи сделали на совесть — тяжелые, прочные, из дуба, отполировав сиденья до блеска и натерев их воском, чтобы не портились от влаги.

Подавали на стол строго по уставу, утвержденному пани Галшкой: сначала — тройную уху (в которой варилась разная мелкая рыбица и осетр), затем — слегка подвяленную и густо наперченную солонину, потом — жареную птицу, после которой подали тельное — жареную рыбу, за рыбой пошли несладкие пироги и кулебяки, каша с орехами, сладкие пирожки и разные заедки. Еды было столько, что столы ломились. Она лежала грудами, возбуждая и так немалый аппетит шляхты, которая минимум двое суток перебивалась с хлеба на воду, — чтобы оставить в желудках побольше места для разных вкусностей, приготовленных Немиричами. По киевским законам праздничного гостеприимства перемен должно было насчитываться не менее пятнадцати, и пани Галшка конечно же не ударила в грязь лицом, тем более что воевода Олехно Кисель все же милостиво явил свой пресветлый лик на торжестве.