Патрик О’Брайан - Миссия в ионическом море

Но, когда Стивен вынырнул на поверхность, задыхаясь и мигая от воды, то увидел, что борт корабля от него странно далеко. Почти сразу же он понял, что "Сюрприз" поворачивает влево, и Стивен изо всех сил заколотил по воде, крича всякий раз, когда волна поднимала его голову над водой.

Но всех матросов вызвали на палубу, постоянно свистели дудки боцманов, раздавались крики и беготня по палубе, пока "Сюрприз", распуская парус за парусом, продолжал разворот, а поскольку все, у кого имелось время отвлечься от немедленных задач, смотрели в сторону левого борта, ему невероятно повезло, что Джон Нюбай, обернулся плюнуть через поручни правого борта и увидел его страдальческое лицо.

Начиная примерно с этого момента, точная последовательность событий ускользнула от него: Стивен пребывал в уверенности, что наглотался морской воды, а также что на какое-то время погрузился под воду, а затем обнаружил, что потерял ориентацию, все силы и ту небольшую плавучесть, которой обладал, но вскоре он, казалось, очутился в постоянно меняющемся настоящем, в котором события происходили не последовательно, а словно бы наблюдал их с разных точек зрения.

Громоподобный голос, кричащий где-то высоко над головой "обстенить фор-марсель", новое ​​погружение в глубины, теперь потемневшие из-за тени, создаваемой корпусом корабля; руки, грубо схватившие его за ухо, локоть и левую голень и перекидывающие через планширь шлюпки, беспокойство мичмана "Вы в порядке, сэр?", всё это могло происходить и одновременно.

Это продолжалось до тех пор, пока он не задумался над происходящим, хватая воздух на кормовой банке - что произошедшие события, такие как "навались, навались, ради Бога" предшествующее удару шлюпки о борт, и просьба подать вниз конец, следовали друг за другом, но вполне пришел в себя, не без тревоги, когда услышал тихий шепот носового загребающего своему соседу "Ну и всыплют же ему, если капитан упустит этот приз, из-за того, что доктор упал за борт. Тот еще дельфин."

Бонден, почти потерявший дар речи от негодования, привязал его и поднял на борт, накинулся на него как сердитая нянька, призывая спуститься вниз, но Стивен проскользнул у него под рукой и прошел вперед, где капитан Обри стоял вместе с Пуллингсом и старшим канониром у погонного орудия левого борта, в то время как расчет наводил эту прекрасную бронзовую девятифунтовку на летящий по волнам бриг, теперь уже в полумиле от них и под впечатляющей грудой парусов.

Все, кроме Джека, быстро отвели взгляд, приняв застывшие, отсутствующие выражения лиц, когда Стивен подошел и сказал: 
- Доброе утро, сэр. Прошу прощения за причиненное неудобство. Я плавал.

- Доброе утро, доктор, - холодно взглянув, ответил Джек. - Я и не знал, что вы в воде, пока шлюпка не оказалась рядом с вами, благодаря хладнокровию мистера Кэлэми. Но должен напомнить вам, что никто не имеет права покидать корабль без разрешения: более того, вы не в той форме одежды, в которой надлежит появляться на палубе.

Мы поговорим об этом в более подходящее время. В данный момент я хочу, чтобы вы отправились в свою каюту. Старший канонир, одолжите доктору ваш фартук, найдите мне самое округлое ядро, зарядите три с четвертью фунта пороха и два пыжа, и давайте попробуем зону досягаемости.

В своей каюте Стивен услышал, как орудие открыло расчетливую, тщательно выверенную стрельбу. Он чувствовал себя замерзшим и опустошенным: по пути вниз он не встретил ничего, кроме неодобрительных взглядов, а когда позвал вестового, не последовало никакого ответа. Если бы не этот несчастный приз - возможность этого несчастного приза - если бы не их жадность, их пресмыкающаяся алчность, его бы окружала любовь и забота, все бы его обласкали и поздравили со спасением.

Кутаясь в одеяло, Стивен провалился в неправдоподобную дремоту, затем глубже, глубже, в полную отрешенность, из которой его выдернул (и весьма грубо) Питер Кэлэми, пронзительно проревевший, что "старый Боррелл на тысяче ярдов им срезал фалы грот-марселя - все разом упало - Боже, как они ревели от восторга! Сейчас приз находился рядом, и капитан думает, что доктор захочет на него взглянуть".

С тех пор, как доктор Мэтьюрин вылечил его от свинки, Кэлэми очень к нему привязался: эта любовь выражалась странными личными обращениями - когда, например, мистера Кэлэми приглашали отобедать в кают-компании, он мог с утра пораньше отозвать Стивена в сторонку и спросить: "Из чего будет пудинг, сэр? Ой, да ладно, сэр, уверен, вы знаете, что на пудинг", и предположением, что во многом он старше из них двоих, предположением, существенно усиленным событиями этого утра. Теперь же мичман вынуждал Стивена одеться подобающим образом.
- Нет, сэр, наденьте бриджи. Только капитан может носить брюки, но после сегодняшнего утра бриджи и рубашка с оборками - наименьшее из возможного.

Поэтому, когда доктор Мэтьюрин снова появился на палубе, то оказался облачен фактически в соответствии с требованиями службы, и сейчас палуба полнилась доброжелательными, улыбающимися лицами
- Вот и вы, доктор, - сказал Джек, пожимая ему руку. - Думаю, вы бы хотели увидеть наш приз прежде, чем я отошлю его прочь.

Он отвел его к борту, и они смотрели на захваченный бриг, конечно, не "Дриаду", даже отдаленно не похожий на нее, за исключением наличия двух мачт, но истинный ходок - длинный и узкий, с отличным профилем корпуса, высоченными мачтами и бушпритом необычайной длины с тройным мартин-гиком - "Боном Ричард", хорошо известный прорыватель блокады.

- Не знаю, захватили бы мы его до конца дня при свежеющем ветре, - сказал Джек, - но мистер Боррелл решил дело, с тысячи ярдов срезав ядром фалы марселя. Великолепный выстрел.

- Больше, удачливый, сэр, - сказал старший канонир, смеясь от радости.

- Как ты помнишь, - сказал Джек, - фалы - это веревки, что поднимают реи вверх, поэтому, когда они перебиты, реи падают. Если только, конечно, не укреплены надлежащим образом канатами или цепями, но здесь не тот случай.

- На палубе многовато крови, - изрек Стивен. - Разве падение рея многих задело?

- Вовсе нет. Его уже взяли на абордаж греческие пираты: их лодки подкрались в мертвый штиль и убили большую часть команды, отсюда и кровь, только капитана и парочку других оставили ради выкупа.

- Греческие пираты? - удивился Стивен. Он питал бесконечное уважение к древней Греции, греческая независимость была крайне близка его сердцу, и, несмотря на все доказательства обратного, предпочитал думать о современных греках в благожелательном свете. - Осмелюсь сказать, что это очень редкое явление.

- О Господи, вовсе не так: в этих водах и восточнее любая плоскодонка, увидев суденышко поменьше, сразу превращается в пирата, если только она не из той же деревни или острова, прямо как на Берберском побережье - все превращаются в корсаров всякий раз, когда подворачивается случай. Несмотря на турок, греки часто наведываются в этот пролив, поскольку через него идут все перевозки из Леванта в порты Адриатики.