Юрий Торубаров - Офицерская честь

— Эта прекрасная весть — бальзам на мою рану!

Бонапарт так и не мог получить долгожданного сражения. А войска его таяли. Уже тогда он почувствовал недоброе от такой тактики русских.

Генерал-лейтенант Шувалов смог присоединиться к действующей армии только в 1813 году в Пруссии. Такой срок потребовался для его излечения, ибо ранение оказалось не из легких. Было время, когда Варвара, со слезами в глазах, стоя на колеях, молила Пресвятую Богородицу спасти ее мужа. Добрые лекари — Федька да Лукерья — помогли ему встать на ноги, приговаривая, что русского человека надо и лечить по-русски. Свое умение они доказали. И как только он немного почувствовал в себе силы, велел запрягать экипаж. Не могла его остановить и любимая Варвара. Он сказал ей:

— Любовь моя, ты прости меня, но я не могу спокойно смотреть на этот уютный теплый дом, когда кругом полыхает пожар войны, когда тысячи людей теряют свой кров, близких, родных. И я думаю, что ты сбережешь мою честь и совесть, без которых я не мыслю свою жизнь. А Бог даст, свидимся!

Что оставалось делать жене после таких слов? Крепко поцеловав его на дорогу, она попросила Семена беречь графа и долго смотрела ему вслед, пока не скрылась кибитка и не затух колокольный звон.

А что виновник всех этих бед? Взятая им Москва горела. Доставка фуража срывалась. Усложнилась доставка продовольствия. В армии появились мародеры, дисциплина падала. Бонапарт лучше всех понимал, что дальше так продолжаться не может. И он трижды обращался к Александру с предложением почетного для него мира. Но император молчал. У Бонапарта был последний шанс: дать русским крестьянам свободу. Но, бывший революционный генерал, сторонник Робеспьера, став императором, на это не пошел.

Ему ничего не оставалось, как дать приказ на оставление Москвы. Но как выходить обратно? И Бонапарт решил идти по новой калужской дороге. Это позволило бы ему идти по местам, где имелось продовольствие. Но исполнению его желания помешал Кутузов. У Малоярославца разгорелся бой. Город восемь раз переходил из рук в руки. В конце концов остался за французами.

А утром следующего дня Бонапарт чуть не попал в плен, когда с группой генералов решил осмотреть русские позиции. На них напали казаки. Мюрат, Бессьер и несколько офицеров окружили императора и стали отбиваться. Спасли их подоспевшие гвардейские егеря и польская конница.

На военном Совете в селе Городни французы поняли, как поменялась обстановка. Теперь Кутузов искал генерального сражения. Но Наполеон на него не решился. Пришлось возвращаться на старую калужскую дорогу. Бонапарт, чтобы подбодрить солдат личным примером, шел вместе с ними, с палкой в руке, перенося все тяготы русской зимы.

В Дорогобуже он получил весьма неприятное сообщение из Франции. Республиканский генерал Малэ бежал из тюрьмы, подделал документы о смерти Наполеона и указ сената о провозглашении республики. Ему удалось арестовать министра полиции Савари, ранить военного министра. Он все же был схвачен и расстрелян. Но все это показало Бонапарту, что обстановка требует скорейшего его возвращения во Францию. Он боялся еще и того, что его сателлиты поднимут голову, узнав о гибели великой армии. Бонапарт понимал, что только собрав новую, он может заставить их по-прежнему следовать за собой.

Наполеон решил это сделать только после того, как войска перейдут назад Неман. Он помнил, что царь Александр не подпишет мира до тех пор, пока последний французский солдат не покинет Россию. Но если у Александра и обнаруживались такие настроения, которые поддерживал Кутузов, говоря, зачем проливать русскую кровь за пруссов и австрийцев, то у английского посланника Вильсона были другие планы. Уход Наполеона для него, как и для многих других, был только началом дела. Необходимо уничтожить Наполеона, иначе, как они пугали, в Европе все останется по-прежнему.

И вот она, Березина. На пути Наполеона только в Борисове был постоянный мост. Русский генерал Чичагов выбил оттуда Домбровского. Наполеон побледнел, когда ему доложили об этом. Но Наполеон не был бы Наполеоном, если бы не нашел быстрый выход из этого положения. Сманеврировав движение армии, он обманул Чичагова. Наведя понтонные мосты у Студенки, французы начали переправу. Обманутый Чичагов появился у переправы. Бонапарт приказал сжечь мосты, оставив на берегу до десяти тысяч своих солдат, которые частью утонули, частью попали в плен или были порублены казаками.

Отступление продолжалось. Как свидетельствуют очевидцы, старая гвардия Наполеона проходила среди толп казаков, как стопушечный корабль перед рыбачьими лодками. Тревожные сообщения заставили Бонапарта в местечке Сморгони, собрав маршалов, объявить им о том, что покидает армию. Он был совершенно спокоен, заявил, что делает это не из-за трусости, ведь он, не моргнув глазом, встречал смерть много раз, а из соображения быстрейшего создания новой армии. Присутствующие поняли, что находиться под картечью им придется еще много раз.

Подойдя к Неману, и русские задумались, что делать дальше. Кутузов тоже понес большие потери. От его 100-тысячной армии осталась одна треть. Но Александр вдруг стал непримирим. И в его голосе послышались знакомые нотки, не раз повторявшиеся непрошеными заморскими гостями: «Если дать Наполеону передышку, то вновь его можно ждать к себе в гости». Наверное, кроме Вильсона и другие причины сыграли свою роль. Прусский генерал Иорк, сражавшийся на стороне Бонапарта, перешел к русским. Пруссия искала момента сбросить иго Бонапарта. Даже его тесть, император Франц, заключил перемирие с Россией, с которой Австрия с 1812 года числилась в войне. Подталкиваемые английскими агентами, страны бывшей коалиции готовились вновь объединиться.

Война продолжалась. В Вильно генерал Шувалов приехал поздно вечером. Весенняя распутица сильно сдерживала движение. Они подъехали к городской управе. Она была закрыта. На стук за дверью раздался чей-то заспанный голос:

— Вам чево?

— Открывай! — приказным тоном сказал Семен и добавил: — Прибыл его сиятельство граф Шувалов.

Загремел засов и на пороге показался лохматый мужик.

— Слушаю, ваше сиятельство, — промолвил он, набрасывая на плечи шубейку.

Граф, стоявший за спиной Семена, легко отстранил его и вышел вперед.

— Скажи, любезный, не проезжал ли здесь наш император?

Тот поправил шубейку на мощных плечах и, кашлянув в кулак, спросил, хитро прищурив глаз:

— А в какую сторону?

Граф рассмеялся и в тон ему сказал:

— Да в туя, в туя! — и он рукой показал на запад.

— А, проезжал, проезжал, только не нончи.

— А дальше куда он поехал? — продолжал граф допрос.

— Дальше? — он повернулся и крикнул: — Эй, Микола! Ступай сюда, скажи барину, куда царь-то поехал.