Александр Дюма - Все приключения мушкетеров

– А! вот теперь дело объясняется, сказал д’Артаньян.

– Жена моя поступила к ней только 4 дня тому назад; одно из условий состояло в том, чтобы она могла ходить ко мне два раза в неделю, потому что, как я уже имел честь сказать вам, жена меня очень любит; так она пришла ко мне и сказала по секрету, что королева теперь в большом страхе.

– В самом деле?

– Да. Кардинал, как кажется, преследует ее и притесняет больше чем когда-нибудь. Он не может простить ей истории с сарабандой. Вы знаете эту историю?

– Конечно, отвечал д’Артаньян, который ничего не знал, но не хотел показать этого.

– Так что теперь это уже не ненависть, а мщение.

– В самом деле?

– И королева думает…

– Ну, что же думает королева?

– Она думает, что герцогу Бокингему писали от ее имени.

– От имени королевы?

– Да, чтобы заставить его приехать в Париж, и когда он приедет, то поймать его в какую-нибудь западню.

– Черт возьми; но, любезный, как же замешана в этом деле ваша жена?

– Ее преданность королеве известна, и хотят или удалить ее от королевы, или напугать, чтобы узнать тайны ее величества, или соблазнить ее, чтобы сделать из нее шпиона.

– Это очень вероятно, отвечал д’Артаньян: – но знаете ли вы того, кто похитил ее?

– Я вам сказал, что, кажется, я его знаю.

– Как его зовут?

– Этого я не знаю. Я знаю только одно, что это человек преданный кардиналу.

– Но вы его видели?

– Да, жена показывала мне его один раз.

– Нет ли какой приметы, по которой можно бы узнать его?

– О, конечно! это господин с важным видом, у него волосы черные, смуглый цвет лица, проницательный взгляд, белые зубы и рубец на виске.

– Рубец на виске! сказал д’Артаньян и при этом белые зубы, проницательный взгляд, смуглый цвет лица, черные волосы и важный вид, это тот человек, которого я видел в Мёнге.

– Вы говорите, что видели его?

– Да, да, но это ничего не значит. Или ошибаюсь, это напротив много значит; если это тот самый, то я одним разом отмщу ему за всё, но где найти этого человека?

– Не знаю.

– Мы не имеете никаких сведений о его квартире?

– Никаких, однажды, когда я провожал жену в Лувр, он выходил оттуда, и она показала мне его.

– Черт возьми! шептал д’Артаньян, – все это очень неопределенно; от кого вы узнали о похищении жены вашей?

– От де-ла-Порта.

– Рассказывал он вам какие-нибудь подробности?

– Он сам их не знал.

– И вы ниоткуда больше ничего не узнали?

– О, да, я получил…

– Что?

– Но и не знаю, не будет ли это с моей стороны величайшею неосторожностью?

– Вы опять за старое; но на этот раз я замечу вам, что теперь уже поздно отступать.

– Я и не отступаю, черт возьми, сказал мещанин, ругаясь, чтобы придать себе бодрости. – Впрочем клянусь именем Бонасиё.

– Вас зовут Бонасиё? сказал д’Артаньян;

– Да.

– Вы Бонасиё, извините, что я прервал вас, но мне показалось, что это имя мне знакомо.

– Это очень может быть. Я хозяин этого дома.

– А! сказал д’Артаньян, привстав до половины и кланяясь ему, – так вы хозяин дома?

– Да. И так как вы живете у меня уже три месяца, и как вы, конечно, по рассеянности, по причине ваших занятий, забыли заплатить мне за квартиру и я не надоедал вам ни разу, то я полагал, что вы оцените мою деликатность.

– Как же, любезный Бонасиё, отвечал д’Артаньян, – поверьте, что я весьма благодарен вам за такую любезность и если могу быть чем-нибудь вам полезен…

– Я совершенно верю вам, и только хотел вам сказать, что имею полное доверие к вам.

– Так оканчивайте же, что вы начали мне рассказывать!

Мещанин вынул из кармана бумагу и подал ее д’Артаньяну.

– Письмо! сказал д’Артаньян.

– Которое я получил сегодня утром.

Д’Артаньян развернул его, и как уже темнело, то он подошел к окну. Мещанин последовал за ним.

«Не ищите жены вашей, читал д’Артаньян, она будет возвращена вам, когда в ней не будет больше надобности. Если вы сделаете какую-нибудь попытку найти её, вы пропали».

– Это довольно решительно, сказал д’Артаньян; – но это не больше как угроза.

– Да, но эта угроза пугает меня; я совсем не умею владеть шпагой и боюсь Бастилии.

– Гм! сказал д’Артаньян, – я тоже не хотел бы быть в Бастилии. Если бы дело заключалось только в том, чтобы подраться на шпагах, это бы еще ничего.

– Но я много рассчитывал на вас в этом случае.

– В самом деле?

– Видя, что вас часто посещают мушкетеры, такой прекрасной наружности, и зная, что это мушкетеры де-Тревиля, следовательно враги кардинала, я думал, что вы и друзья ваши, для пользы нашей бедной королевы, будете рады сделать неприятность кардиналу.

– Без сомнения.

– Притом же я думал, что так как вы должны мне за три месяца за квартиру…

– Да, да, вы уже говорили мне об этом, и я нахожу, что эта причина очень достаточная.

– Кроме того предполагая, во все время, пока вам угодно будет делать мне честь жить у меня, никогда не напоминать вам о квартирных деньгах…

– Очень хорошо.

– И прибавьте к этому, что я рассчитывал предложить вам пятьдесят пистолей, если бы, сверх ожидания, вы находились в затруднительном положении в настоящее время.

– Прекрасно, так вы богаты, любезный Бонасиё?

– Живу без нужды; я нажил тысячи две или три экю дохода от торговли в лавочке и в особенности от того, что взял несколько фондов последнего путешествия известного мореплавателя Жана Моке; так что, вы понимаете… Ах! вскричал мещанин.

– Что? спросил д’Артаньян.

– Что я там вижу!

– Где?

– На улице, против ваших окошек, в амбразуре ворот стоит человек, в плаще.

– Это он! сказали д’Артаньян и мещанин: они оба узнали этого человека.

– А, в этот раз он не уйдет от меня! сказал д’Артаньян, бросаясь за шпагой.

Вынув шпагу из ножен, он бросился вон из комнаты.

На лестнице он встретил Атоса и Портоса, шедших к нему.

Они посторонились, д’Артаньян проскочил между ними как стрела.

– Куда ты так бежишь? закричали оба мушкетера вдруг.

– Незнакомец из Мёнга, отвечал д’Артаньян и исчез.

Д’Артаньян неоднократно уже рассказывал друзьям своим о приключении с незнакомцем и о появлении прекрасной путешественницы, которой этот человек, казалось, доверил важное поручение.

Атос полагал, что д’Артаньян потерял свое письмо во время драки. Он утверждал, что дворянин не может быть способен на такую низость, чтобы украсть письмо, а по описанию д’Артаньяна, незнакомец был никто иной как дворянин.

Портос видел во всем этом только любовное свидание, назначенное дамой кавалеру или наоборот, и полагал, что этому свиданию помешало присутствие д’Артаньяна и его желтой лошади.

Арамис сказал, что это дело таинственное и лучше не углубляться в него.

Итак они поняли из нескольких слов д’Артаньяна в чем дело, и полагая, что, догонит он этого человека или нет, во всяком случае он придет домой, они продолжали свою дорогу.