Александр Дюма - Все приключения мушкетеров

Наступило короткое молчание.

– Командир полка, охранявшего короля Карла, кажется, убит? – сказал Кромвель, пристально глядя на Мордаунта.

– Да, генерал.

– Кто его убил?

– Я.

– Как его звали?

– Лорд Винтер.

– Ваш дядя! – воскликнул Кромвель.

– Мой дядя? – ответил Мордаунт. – Изменники Англии мне не родственники.

Кромвель с минуту задумчиво смотрел на молодого человека; затем сказал с глубокой грустью, которую так хорошо изображает Шекспир:

– Мордаунт, вы беспощадный слуга.

– Когда господь повелевает, – сказал Мордаунт, – нельзя рассуждать. Авраам поднял нож на Исаака, который был его сыном.

– Да, – сказал Кромвель, – но господь не допустил этого жертвоприношения.

– Я смотрел вокруг себя, – отвечал Мордаунт, – но нигде не видел ни козла, ни ягненка, запутавшегося в кустах.

Кромвель наклонил голову.

– Вы железный человек, Мордаунт, – сказал он. – А как вели себя французы?

– Как герои, – сказал Мордаунт.

– Да, да, – пробормотал Кромвель, – французы хорошо дерутся, и если моя подзорная труба не обманула меня, мне кажется, я видел их в первых рядах.

– Совершенно верно, – сказал Мордаунт.

– Но все же позади вас, – сказал Кромвель.

– Это не их вина, моя лошадь была лучше.

Снова наступило молчание.

– А шотландцы? – спросил Кромвель.

– Они сдержали слово, – сказал Мордаунт, – и не тронулись с места.

– Презренные! – пробормотал Кромвель.

– Их офицеры желают вас видеть, генерал.

– Мне некогда. Им заплатили?

– Сегодня ночью.

– Так пусть они убираются, возвращаются в свои горы и там скроют свой позор, если горы достаточно для этого высоки. Между мной и ими все кончено. Можете идти, Мордаунт!

– Прежде чем удалиться, – сказал Мордаунт, – я хотел бы задать вам, генерал, несколько вопросов и обратиться к вам, моему начальнику, с одной просьбой.

– Ко мне?

Мордаунт поклонился.

– Я пришел к вам, моему герою, моему отцу, моему покровителю, чтобы спросить вас: довольны ли вы мною?

Кромвель с удивлением посмотрел на него.

Молодой человек хранил бесстрастное выражение лица.

– Да, – сказал Кромвель, – с тех пор как я вас знаю, вы не только исполняли ваш долг, но, более того, были верным другом, искусным посредником и отличным солдатом.

– Вы не забыли, генерал, что мне первому пришла в голову мысль вступить в переговоры с шотландцами о выдаче короля?

– Да, эта мысль была ваша. Я еще не настолько презираю людей.

– Был ли я хорошим послом во Франции?

– Да, вы добились от Мазарини всего, чего я хотел.

– Не защищал ли я всегда горячо вашу славу и ваши интересы?

– Пожалуй, даже слишком горячо: в этом я вас только что упрекнул. Но к чему такие вопросы?

– Я хочу вам сказать, милорд, что настала минута, когда вы одним словом можете вознаградить меня за всю мою службу.

– А, – протянул Кромвель с легким оттенком презрения, – это правда. Я и забыл, что всякая услуга требует награды, а вы оказали мне услугу и еще не вознаграждены.

– Вы можете наградить меня сейчас же, превыше всех моих надежд.

– Каким образом?

– Награды не придется искать далеко, она у меня почти в руках.

– Что же это за награда? – спросил Кромвель. – Хотите денег? Или желаете получить чин? Должность губернатора?

– Вы исполните мою просьбу, милорд?

– Посмотрим сначала, в чем она состоит.

– Когда вы говорили мне: «Вам предстоит исполнить одно поручение», разве я отвечал вам: «Посмотрим сначала, в чем оно состоит»?

– Но если ваше желание окажется неисполнимым?

– Когда вы приказывали мне что-нибудь исполнить, отвечал ли я вам хоть раз: «Это невозможно»?

– Но такое предисловие позволяет думать…

– О, будьте покойны, милорд, – сказал Мордаунт просто, – моя просьба вас не разорит.

– Ну хорошо, – сказал Кромвель, – обещаю исполнить ее, если только это в моей власти. Говорите.

– Милорд, – сказал Мордаунт, – сегодня захвачены в плен два сторонника короля, отдайте их мне.

– Что же, они предложили большой выкуп? – спросил Кромвель.

– Напротив, милорд, я думаю, что они бедны.

– Так это ваши друзья?

– Да, – воскликнул Мордаунт, – это мои друзья, дорогие друзья, я за них жизнь отдам!

– Хорошо, Мордаунт, – сказал Кромвель, обрадованный, что может изменить к лучшему свое мнение о молодом человеке. – Хорошо, я отдаю их тебе, не спрашивая даже их имени. Делай с ними что хочешь.

– Благодарю вас, милорд, – воскликнул Мордаунт, – благодарю! Моя жизнь отныне принадлежит вам, и, даже отдав ее, я все еще останусь в долгу перед вами. Благодарю вас, вы щедро заплатили за мою службу.

Он бросился к ногам Кромвеля и поцеловал его руку, несмотря на сопротивление пуританского генерала, не желавшего или делавшего вид, что не желает таких царских почестей.

– Как, – сказал Кромвель, на секунду задерживая его в свою очередь, когда тот поднялся, – вы не желаете никакой другой награды, ни чинов, ни денег?

– Вы дали мне все, чего я мог желать, милорд, с сегодняшнего дня мы с вами в расчете.

И Мордаунт с радостью в сердце и во взоре выбежал из палатки генерала.

Кромвель проводил его глазами.

– Он убил своего дядю! – пробормотал он. – Увы, вот какие у меня слуги! Быть может, этот юноша, который ничего не требует или делает вид, что ничего не требует, выпросил у меня в конце концов пред лицом всевышнего больше, чем те, что посягают на золото государства и хлеб бедняков. Никто не служит мне даром. Мой пленник Карл, быть может, еще имеет друзей, а у меня их нет.

И он со вздохом снова погрузился в свои мысли, прерванные приходом Мордаунта.

В то время как Мордаунт направился к палатке Кромвеля, д’Артаньян и Портос повели своих пленников в отведенный им для постоя дом в Ньюкасле.

Предупреждение, сделанное Мордаунтом сержанту, не ускользнуло от гасконца, и он сделал глазами знак Атосу и Арамису, чтобы они соблюдали величайшую осторожность. Поэтому Атос и Арамис, шагая рядом со своими победителями, хранили молчание, что было вовсе не трудно им сделать, потому что оба они были заняты своими мыслями.

Мушкетон несказанно удивился, увидев с порога дома четырех друзей, сопровождаемых сержантом и десятком солдат. Он протер себе глаза, не веря, что идут Атос и Арамис, но наконец должен был признать непреложный факт. Он уже собрался было разразиться восклицаниями, когда Портос взглядом, не допускающим возражений, приказал ему молчать.

Мушкетон словно прирос к земле, ожидая объяснений столь странного поведения; особенно поразило его то, что друзья как будто не узнавали друг друга.

Д’Артаньян и Портос привели Атоса и Арамиса в предоставленный им генералом Кромвелем дом, где они поселились накануне. Он стоял на углу улицы, и при нем был маленький садик, а на повороте в соседний переулок – конюшни.