Александр Дюма - Все приключения мушкетеров

– Позавчера.

– На нем стоит пометка «Фонтенбло».

– Странно, не правда ли? Двор в Париже. Словом, я уехал бы. Но когда я обратился к королю с просьбой об отъезде, он рассмеялся и сказал: «Господин посол, почему вы решили уехать? Разве ваш государь отзывает вас?» Я покраснел, смутился. В самом деле, король послал меня сюда, и я не получил от него приказания вернуться.

Мэри сдвинула брови и задумалась.

– И вы остаетесь? – поразилась она.

– Приходится, мадемуазель.

– А та, кого вы любите…

– Да?

– Она вам писала?

– Ни разу.

– Ни разу? Значит, она вас не любит?

– По крайней мере со времени моего отъезда в Англию она не прислала ни одного письма.

– А прежде писала?

– Иногда… О, я уверен, ей что-нибудь помешало!

– Вот и герцог: ни слова о нашем разговоре!

Действительно, в конце аллеи показался герцог; он был один и с улыбкой подошел к собеседникам, протягивая им руку.

– Договорились? – поинтересовался он.

– О чем? – удивилась Мэри Грефтон.

– О том, что может сделать вас счастливой, дорогая Мэри, и рассеять грусть Рауля.

– Я не понимаю вас, милорд, – произнес Рауль.

– Разрешите мне говорить при виконте, мисс Мэри? – с улыбкой попросил Бекингэм.

– Если вы хотите сказать, – гордо отвечала Мэри, – что я готова была полюбить господина де Бражелона, то не трудитесь. Я сама уже сказала ему об этом.

Немного подумав, Бекингэм без всякого смущения ответил:

– Я оставил вас с виконтом именно потому, что знаю ваш тонкий ум и деликатность; его больное сердце может исцелить только такой искусный врач, как вы.

– Но ведь прежде, чем заговорить о сердце господина де Бражелона, вы говорили мне о вашем собственном. Значит, вы хотите, чтобы я принялась лечить сразу два сердца?

– Это правда, мисс Мэри. Но вы должны признать, что я быстро отказался от вашей помощи, убедившись в неизлечимости своей раны.

Мэри на мгновение задумалась.

– Милорд, – продолжала она, – господин де Бражелон счастлив. Он любит и любим. Следовательно, и ему не нужно врача.

– Господина де Бражелона, – сказал Бекингэм, – ждет тяжелая болезнь, и ему больше, чем когда-нибудь, понадобится заботливое лечение.

– Что вы имеете в виду, милорд? – с живостью спросил Рауль.

– Вам я ничего не скажу. Но если вы желаете, я посвящу мисс Мэри в такие вещи, которых вам нельзя слышать.

– Милорд, вы что-то знаете и подвергаете меня пытке!

– Я знаю, что мисс Мэри Грефтон самое очаровательное создание, какое может встретить на своем пути больное сердце.

– Милорд, я уже сказала вам, что виконт де Бражелон любит другую, – проговорила Мэри.

– Напрасно.

– Вы что-то скрываете, герцог! Объясните, почему я люблю напрасно?

– Но кого же он любит? – вскричала Мэри.

– Он любит женщину, недостойную его, – спокойно отвечал Бекингэм с флегматичностью, которая свойственна только англичанам.

Мисс Мэри Грефтон вскрикнула, и ее порыв не меньше, чем слова Бекингэма, поверг Бражелона в трепет.

– Герцог, вы произнесли слова, объяснения которых я, не медля ни секунды, отправляюсь искать в Париже.

– Вы останетесь здесь, – твердо произнес Бекингэм.

– Я?

– Да, вы.

– Почему же?

– Да потому, что вы не имеете права уехать и поручения, данного королем, не бросают ради женщины, хотя бы она была так же достойна любви, как Мэри Грефтон.

– В таком случае объясните мне все.

– Хорошо. Но вы останетесь?

– Да, если вы будете со мной откровенны.

Бекингэм открыл уже рот, чтобы рассказать все, что он знал, но в эту минуту в конце террасы показался лакей и подошел к павильону, в котором находился король с мисс Люси Стюарт. За лакеем следовал запыленный курьер, очевидно, всего только несколько минут тому назад ступивший на землю.

– Курьер из Франции! От принцессы! – вскричал Рауль, узнав ливрею слуг принцессы.

Курьер попросил доложить о себе королю: герцог и мисс Грефтон обменялись многозначительными взглядами.

Карл II доказывал или пытался доказать мисс Стюарт, что он думает только о ней; он обещал ей такую же любовь, какую его дед, Генрих IV, испытывал к Габриэли. К несчастью для Карла II, он неудачно выбрал день, ибо как раз в этот день мисс Стюарт вздумала заставить его ревновать. Поэтому, выслушав уверения короля, она совсем не растрогалась, как надеялся Карл II, а звонко расхохоталась.

– Ах, государь, государь! – со смехом воскликнула она. – Если бы я захотела попросить у вас доказательства вашей любви, как мне было бы легко уличить вас во лжи.

– Послушайте, – сказал ей Карл, – вы знаете мои картины Рафаэля, знаете, как я ими дорожу. Все мне завидуют. Вы знаете также, что мой отец купил их через Ван-Дейка. Хотите, я сегодня же прикажу отнести их к вам?

– Нет, – отвечала мисс Стюарт, – держите их у себя, государь, мне негде поместить таких знатных гостей.

– В таком случае я подарю вам Гемптон-Корт.

– К чему такая щедрость, государь, лучше любите подольше, вот все, чего я от вас прошу.

– Я буду любить вас всегда. Довольно этого?

– Вы смеетесь, государь.

– Разве вы хотите, чтобы я плакал?

– Нет, но мне хотелось бы видеть вас в более меланхолическом настроении.

– Боже сохрани, красавица. Я уже достаточно погоревал: четырнадцать лет изгнания, бедности, унижений! Мне кажется, долг уплачен; кроме того, меланхолия нам не к лицу.

– Вы ошибаетесь: взгляните на молодого француза.

– На виконта де Бражелона? Вы тоже? Вот проклятие! Видно, все мои дамы с ума сойдут из-за него. Но ведь у него есть причина для меланхолии.

– Какая?

– Вы хотите, чтобы я выдал вам государственную тайну?

– Да, хочу; ведь вы сказали, что готовы сделать все, чего я пожелаю.

– Ну хорошо, ему здесь скучно. Довольны вы?

– Ему скучно?

– Да. Разве это не доказывает, что он глуп?

– Почему же глуп?

– Да как же! Посудите: я ему позволяю любить мисс Мэри Грефтон, а он скучает!

– Мило! Значит, если бы мисс Люси Стюарт не любила вас, вы утешились бы, полюбив мисс Мэри Грефтон?

– Я этого не говорю. Ведь вы отлично знаете, что Мэри Грефтон меня не любит, а утратив любовь, человек утешается, только найдя новую любовь. Но, повторяю, речь идет не обо мне, а об этом молодом человеке. Правда, подумаешь, что та, кого он покидает, – Елена; понятно, Елена до Париса.

– Значит, этот молодой человек кого-то покидает?

– Вернее, его покидают.

– Бедняга! Ну что ж, поделом!

– Почему поделом?

– А зачем он уехал?

– Вы думаете, он уехал по своей воле?

– Неужели его заставили?

– Ему приказали, дорогая Стюарт; он уехал из Парижа по приказанию.

– По чьему же приказанию?

– Угадайте.

– По приказанию короля?

– Именно.

– Вы мне открываете глаза.