Вера Космолинская - Коронованный лев

— Нет, ничего… — Но удержаться, чтобы не оттянуть воротник, мне не удалось. Если Рантали были ни при чем, они были, пожалуй, в большой опасности. Но теперь уже беспокоиться об этом поздно. Хотя… Сколько бы раз я ни решал, что они ни при чем, как какие-то «случайности» все равно приводили к ним… «Слабое звено», — подумал я о себе самом, — перестань, это уже какой-то невроз.

— Да я понимаю, — проницательно протянул Пуаре. — Но ничего ведь не случилось. Вроде бы, он был там по делам.

— По каким еще делам?

— Вот не знаю. Не удивлюсь, если какой-нибудь шпионаж, с него станется. Фландрия, это ведь как раз в ту сторону, верно?

Я машинально кивнул.

— Ну вот… — ласково подтвердил Пуаре. — А уж что он там делал, не знаю, как не знаю и почему задержался, но король им, как видишь, доволен. Значит, и впрямь там у него были какие-то дела. Верно?

— И ты точно не знаешь, какие?

— Нет, не знаю. Но если хочешь, узнаю! Что-то ты чересчур беспокоишься.

Перед моими глазами мелькнуло яркое видение окровавленного крыльца и полусидящего-полулежащего под ним бледного до синевы, с остекленевшими глазами, Моревеля. Хочу ли? Чтобы, может быть, с кем-то еще случилось то же? С Пуаре или с Фонтажем? А разве есть выбор?..

И я кивнул.

— Да, беспокоюсь… Ты ведь сам встречал его вчера, верно?

Пуаре недоуменно дернул поводьями, и его конь заволновался.

— С чего ты взял?

— Я видел, как ты выскакивал из зала, очень поспешно. Тебе сказали пару слов, о чем-то известили…

Пуаре посмотрел на меня очень серьезно, прищурившись.

— По-моему, ты сходишь с ума. Понемногу, но сходишь.

— Возможно, ты прав, — улыбнулся я. — Но скажи — я ведь прав тоже, не так ли?

Фонтаж рядом испустил едва слышный смешок, фыркали лошади, переступая копытами по тропинке, позванивала сбруя, кругом раздавались голоса, настроения которых ни к чему было перечислять, слишком их было много.

Пуаре хмыкнул и насупился. Обычно ему очень не нравилось, когда я вдруг по какой-то причине «сходил с ума», это время он предпочитал пережидать за мысленно воздвигаемой невидимой стенкой.

— Послушай, если это государственный секрет, мне это не интересно, — солгал я, хотя и только отчасти. — А вот если не государственный, то совсем другое дело.

— Тебе не о чем беспокоиться, — заверил Теодор и нетерпеливо огляделся. — Поехали! Собаки взяли след.

Красочной гурьбой, группками, мы дружно подскакали к следующей полянке и снова встали. Что-то сегодня не слишком ладилось.

— Ну вот, опять, — проворчал Пуаре с тяжелым вздохом.

— Да каждый раз так, — пожал плечами Фонтаж.

— Ты что-нибудь слышал о Хранителях? — спросил я его.

Фонтаж приподнял брови, а Теодор хохотнул, услышав вопрос. Раз он раздумал «отсиживаться за стенкой», значит, не думал, что это как-то связано с тем, о чем мы говорили прежде.

— Да это просто модное поветрие. Что это ты заинтересовался? Все делают вид, что им больше не хочется воевать друг с другом. Ты же в это не веришь?

— Вот потому-то и странно… — отозвался я. — Дизак же к ним не относится, или относится? Поэтому он нацелился только на Фландрию?

Пуаре пожал плечами.

— Возможно. Не буду врать, что меня интересовали эти глупости. Но если он хотел втереться кое-кому в доверие, то преуспел.

— Поветрия на один день, — заключил Фонтаж. — Легко входят в головы и легко уходят. Как только переменится ветер, от этого ничего не останется.

Я посмотрел на него, заговорщицки приподняв бровь.

— А ветер переменится?

Фонтаж усмехнулся.

— Очень может быть. Стоит кому-то утомиться, что ему наступают на мозоль, и… — он пожал плечами.

Я шутливо наклонился к нему ближе:

— И кто же, по-твоему, утомится первым?

— След! След! — закричали где-то, и мы пересекли новый небольшой участок леса только затем, чтобы снова остановиться.

Король начал проявлять недовольство, забирая из рук окружавших его придворных подготовленные аркебузы, бегло осматривая и швыряя, не глядя, обратно, даже не особенно заботясь о том, чтобы они летели в те же руки, из которых он их забрал. Любопытно, как там Дизак — его все это еще не утомляет?

Будто почувствовав мой взгляд, он поднял голову, прищурился, затем что-то негромко сказал королю. Тот недовольно дернул головой, потом тоже оглянулся и устремил взгляд бесцветных, расплавленных от раздражения глаз на меня. Та-ак… Я вздохнул поглубже. Добром это не кончится…

Король нетерпеливо вытянул руку, помахав в воздухе бледными пальцами.

— Приблизьтесь.

Как любезно… Я с поклоном подъехал к нему, делая вид, что моего старого, а теперь и нового врага рядом с ним не существует, более того — не существует в природе.

— Сир?

— Послушайте, Ла Рош-Шарди, — обращение прозвучало на редкость сварливо. — Говорят, вы страшный скептик, просто Фома неверующий!

— Это невозможно, сир, — ответил я безмятежно. В голове была звенящая холодная ясность. — Скептики не пишут дурных стихов.

— Если только они и впрямь не дурные, — усмехнулся Дизак.

— Некоторым и этого не дано, — слегка улыбнулся я.

Дизак озадаченно нахмурился. Похоже, ему казалось, что после вчерашней нашей беседы я должен беспокоиться больше. Или какие-то его слова и действия не возымели должного действия? Этого еще мало для того, чтобы беспокоить, но вполне достаточно, чтобы раздражать.

— И тем не менее, — проворчал король. — Впрочем, я не намерен обсуждать недостатки вашего воображения. Вы, кажется, собирались жениться. Отчего вы до сих пор этого не сделали?

Так, так. Вот и добрались…

— Возможно, вы забыли, сир, — поговорил я так же ровно. — Должен истечь траур.

— А может быть, кто-то не желает вступать в брак? К примеру, ваша невеста?

Кажется, королей не полагается бить в челюсть, и что-то не припомню, одолевало ли меня когда-либо в прошлом подобное желание, но сейчас я некоторое время отстраненно изучал его, как некое необычайное природное явление, не собираясь воплощать его в жизнь, но заинтересовавшись самим эффектом.

— И это также совершенно невозможно, — ответил я спокойно. — Я бы знал об этом.

Дизак изогнул бровь с намеком на задумчивое удовлетворение, как бы то ни было, я впервые опустил вежливое обращение «сир», хотя и не переменил интонации. Значит, более тонко? В более мелкий порошок?

— Заинтересованные лица в этом деле всегда все узнают последними, — вставил он.

— Разумеется, — сказал я. — Ведь если не ошибаюсь, вы тут очень заинтересованное лицо.

Карл Валуа, похоже, вовсе не замечал нашего обмена репликами.

— Пожалуй, я склонен отменить свое согласие на вашу свадьбу, — сказал он почти рассеянно.

— Возможно ли это? — спросил я отчетливо. — Чтобы вы, сир, какова бы ни была причина, изменили своему слову?