Вера Космолинская - Драконье царство

Пеллинор и Галахад подошли к спутникам Бальдульфа, перекинулись несколькими фразами, кивнули друг другу со значительным видом, и разошлись, так что между ними образовалось вполне очерченное свободное пространство, которое и заняли мы вдвоем с Бальдульфом.

Со стороны застывших боевых порядков донесся зубодробительный грохот — копий и мечей о щиты, со стен тревожно затрубили рога, затем все стихло.

Бальдульф бросил взгляд на стены, нагнувшись, коснулся земли, прошептал что-то неслышное и обернулся ко мне, обнажая меч. Один из его соратников подал ему щит. Пеллинор подал мне мой.

Что-то еще должно было быть? Ритуалы? Церемонии? Чьи именно, наши, или их?

Пауки перед дракой долго присматриваются друг к другу, примериваются, замерев на месте, и только потом сцепляются. Порой расходятся, опять замирают, выжидают, и снова бросаются вперед. Мы постояли немного, затем, медленно описав неполный полукруг, не томя ни богов, ни прочую публику, Бальдульф сделал первый выпад. Не попал, тут же собрался и закрылся щитом. Я сделал то же самое в качестве ответной любезности — вместо вежливого светского раскланивания.

Следующим маневром Бальдульф оставил зарубку на моем щите. Рука у него была тяжелая. В нее я, прикрываясь щитом, и кольнул снизу. Несильно, почти не задев. Бальдульф тут же отступил и закрылся как устрица. Очень хладнокровная, умная и опасная устрица. Еще один неполный полукруг. Против солнца? Знаешь же, что я на это не пойду. Как насчет еще пары шагов в сторону? Не задержишься, иначе я обойду тебя вместе с твоим щитом. Ага, правильно, удар… Шаг из-под него быстро и плавно вперед и в сторону, удар рукоятью меча повыше локтя, скачок назад. Ошеломленный Бальдульф тоже отскочил и нахмурился. Это ему совсем не понравилось. Такая забава могла оказаться и последней, если бы я вздумал использовать другой конец Экскалибура. Но справедливости ради стоит сказать, что развернуть его другим концом мне было бы чуть сложнее, Бальдульф вполне мог успеть увернуться. Теоретически.

Шаг в сторону. Удар. Теперь атака с моей стороны. Бальдульф просто отошел, подставив щит, не нападая в ответ. Меч только скользнул по щиту, иначе долго так выжидать не станешь, левая рука отнимется. Экскалибур повернулся в моей руке как лопасть мельницы, и на этот раз обрушился на щит Бальдульфа с полной силой. Увлекаться не стоит. Отдача тоже не подарок, но даже один такой удар может возыметь хороший эффект. Возымел. Бальдульф отдернулся назад, пошатнувшись, присел, развернулся как пружина и исхитрился нанести почти горизонтальный удар, еще чуть-чуть и поставивший бы под сомнение целостность моей шеи.

Чуть пригнувшись, я крепко ударил сакса в щит своим щитом. Бальдульф отлетел на пару шагов, перевел дух. Было заметно, что он злится. Не настолько, чтобы делать глупости, просто ему не нравилось, что я не совершаю серьезных атак. Ну что ж, пусть будут серьезные атаки. Уже пора. И я принялся теснить Бальдульфа, выматывая его, гоняя по кругу и наверняка заставляя мысленно поминать всеми недобрыми словами молодых да ранних, у кого сил полно, а ума не надо, — без этого было бы трудно заставить его сделать серьезную ошибку. Наконец в какой-то момент я зацепил краем щита его щит и дернул в сторону, а когда он слегка потерял равновесие, подставил ему подножку. Тут-то все бы и кончилось, но Бальдульф ухитрился опять вывернуться, отскочил на несколько шагов, восстановил равновесие, а заодно и дыхание, и бросился в контратаку, которая, впрочем, натолкнулась на непреодолимое препятствие.

Бой затянулся лишь на несколько секунд — меч Бальдульфа оказался захвачен моим под удачным углом и, не теряя шанса, я выдернул его у него из руки, хотя и получил тут же удар щитом в локоть. Достаточно, или затянуть бой еще немного?

Зрители, кажется, волновались. Я слышал ликующие крики, стук и бряцание, само по себе витавшее в воздухе нетерпение, ну да черт с ними.

Я отошел на пару шагов и подождал, пока Бальдульф поднимет выпавший меч. Бальдульфу было, пожалуй, скверно. Но если закончить все сейчас, возможно, будет еще сквернее — он станет думать, что сделал не все, что мог.

В конце концов меч вылетел из его руки еще раз, от подножки он уже не увернулся, и Бальдульф упал на вытоптанную нами траву и оказался прижат к земле кончиком моего меча, упершегося ему в грудь. И похоже, ему было уже совершенно все равно, что происходит. Если честно, мне, пожалуй, тоже.

— Ну, давай, — промолвил Бальдульф, пристально глядя мне в глаза, хотя вряд ли их видел, ему наверняка мешало солнце.

— Эборакум выполнит мои условия? — спросил я, не столько Бальдульфа, сколько стоявших рядом его безмолвных спутников.

— Разумеется, — спокойно ответил Бальдульф, причем, в его голосе ясно слышалась уверенность, что ручается он уже не за себя. Стоявшие рядом саксы, поймав мой взгляд, мрачно согласно кивнули.

— Стало быть, вы скрепите наш договор, — сказал я им. — А ваши имена?

— Я Эдельгард, — ответил тот, что был ниже ростом и коренастей, — сын Вульфгара, брат Беовульфа, мое слово твердо. Эборакум выполнит твои условия.

— Я Эоза, — угрюмо проворчал в бороду второй, — сын Эозы, внук Хенгиста. И мое слово твердо, Эборакум выполнит твои условия.

Я кивнул.

— А кто усомнится в исходе поединка, пусть спросит об этом с мечом в руках — меня, или Бальдульфа. — Я отбросил щит, отвел меч от груди сакса и протянул ему левую руку.

Бальдульф слегка удивленно приподнял брови, взял мою руку, поднялся, не показав, что это ему стоило каких-то моральных усилий, и тоже отбросил щит.

— А также пусть спросит меня, — торжественно-зловеще добавил Пеллинор.

— И меня, — сказал Галахад. А Эдельгард и Эоза изобразили звучное гулкое эхо. Будто отразившееся от стен темного тоннеля, которого здесь, конечно, не было…

В который со свистом умчалась часть жизни, чтобы больше не возвращаться. По крайней мере, с этой ее частью пусть будет покончено.

2004–2005

— Все это инфантилизм, — уверенно заявил Ланселот. — Ужасающий, если вдуматься. Мы жили в каком-то заколдованном замке и смотрели на весь мир как на какую-то сказку! И уж конечно, не относились к нему серьезно!