Вера Космолинская - Драконье царство

— Гм…

— У тебя есть какие-то сомнения?

— Да. У меня есть сомнения. Политика политикой, но есть же в этом и что-то личное.

— Гвенивер ведь принцесса?

— Да.

— Значит, в любом случае, только политика ей и светила.

— Как-то это все же все… — меня поразило его кажущееся равнодушие. Или настоящее?

— Боишься потерять свою свободу? — усмехнулся отец.

— Да вообще-то уже потерял — как только вытащил этот меч.

— Значит, терять вроде бы нечего. Просто не относись сам к этому слишком серьезно. Наверное, в этом все дело.

— Да, наверное. И кстати, как думаешь, как к этому отнесутся другие?

— То есть — наши коллеги?

— Ну конечно, о ком же я еще могу спрашивать?

— Почему бы не спросить их самих?

— Потому что — затем я и спрашиваю тебя — чтобы не спрашивать их.

— Или потому что их мнение не имеет значения? Что тебя все-таки беспокоит?

— Не знаю.

Отец пожал плечами.

— Пока не вижу в происходящем ничего драматичного. Королевство, война — и вдруг какая-то свадьба. Ну и что? Все взрослые люди.

— Наверное, действительно, ничего особенного. Просто рутина. В конце концов, я не пытаюсь пристукнуть Лота и жениться на Моргейзе! Вот это — было бы уже не очень хорошо, правда?

— Но ты же не имеешь в виду, что хочешь это сделать?

— Нет, не имею. — Я слегка задумался. — И знаешь, что еще мне кажется? Теперь, когда я понимаю, как и откуда тут взялась такая Моргейза, я как будто вообще потерял к ней интерес. По крайней мере, его львиную долю. Теперь я лучше сознаю, что она совсем другой человек, смесь самых разных фантазий, догадок, домыслов, и совершенно непредсказуемо — на что она похожа на самом деле. И если она такова потому, что я связывал ее с опасностью, тем более она действительно может оказаться угрозой. Теперь мне хочется помягче отодвинуть ее подальше от власти. Просто на всякий случай.

— Я тебя очень даже понимаю, — кивнул отец.

Я выдохнул. По-прежнему чувствуя неуверенность и неудовлетворенность, и глухое раздражение.

— Хорошо. Значит, кажется, с этим мы разобрались. С мотивами и опасениями. Продолжаем вести себя разумно и пытаться не разрушить тут больше, чем это может быть неизбежно…

Мерлин продолжал, задумавшись, пристально смотреть на ларец. Я покачал головой, вышел, и снова плотно закрыл за собой дверь.

Мерлин был больше занят уже не этим миром, а совсем другим. А этот — полностью оставил мне.

Наутро мы распрощались с быстро и непринужденно собравшимся небольшим войском — скорее, оперативным, очень подвижным отрядом. Который должен был достаточно быстро вернуться снова — серьезных трудностей, которые могли бы его задержать, никаких не предвиделось. В любом случае, мы ведь будем держать связь, и вовремя узнаем обо всех неожиданностях. Всерьез мы будто вовсе и не прощались, это было очень легкое расставание.

Я уже упоминал, что Мордред не тяготел к красному цвету, хотя когда-то по наущению и настоянию Мерлина он и встречал нас в красном плаще. Именно затем, чтобы быть замеченным и вызвать сравнения, что в целом его только угнетало. И несмотря на то, что, может быть, было бы тактически выгодно, чтобы кто-то принял его за меня, к его облегчению, никто не пытался снова вдохновить его на этот маневр. И его новый конь был теперь рыжим — не вороным как Таранис, и не белым как старичок Гвен. Командовали этой небольшой кампанией Гавейн и Галахад, так что отбывал в свой первый поход Мордред в самом радужном настроении. Не исключено, что и самим Камелотом он уже страшно тяготился, и рад был не только тому, что отправлялся на поиски славы, а тому, что вырывался на свободу.

Один караван отбыл, а другой уже приближался, пестрый и праздничный. Окруженный той же нагретой летней пылью, легкой дымкой, сияющей, сказочной звездной вуалью. Неважно, что это был только поднятый дорожный прах. Разноцветные ленты плескались в воздухе, укрепленные на пиках всадников, вплетенные в упряжь и конские гривы. Леодегранс, в сопровождении доброго друга Эктора, все же прибыл на день раньше других гостей. Гвенивер везли уже почти как королеву. Ну разумеется, как же еще должны были везти невесту верховного короля, раз я имел неосторожность дать Леодегрансу — и Гвенивер — свое слово?

Этот мир был отражением наших фантазий. Он был найден в бесконечности возможностей специально для нас. И здесь нас преследовали только удачи. Он ждал нас, и отзывался на каждое прикосновение. Наше прикосновение. Мое прикосновение. Так же, как только я знал, как достать меч из камня. Может быть, на самом деле Гвенивер для меня идеальна? Хотя я и не думал об этом раньше? Может быть, она «создана» нарочно для меня? Как весь этот мир — украшенный лентами поезд невесты, страстно ждущей своего жениха. Как сама эта невеста, ждущая прикосновения, чтобы на него отозваться…

Весь мир, целый мир, мягкий и податливый…

Я смотрел на увитую лентами и цветами повозку, я видел в ней Гвенивер, среди ее дам, рядом с леди Элейн, взволнованную, с венком цветов вместо короны. Но пока еще в нарочито скромном строгом платье. Белом, простом, торжественном, как…

В моей голове что-то непрошенно щелкнуло.

«Жертва», — подумал я со странной иронией. — «Они принесли мне жертву».

Они принесли мне жертву, чтобы я тут остался. Но разве это что-нибудь значит? Значит, что я кому-то что-то должен? Это такая наивная попытка управлять мной со стороны? О, имея дело с духами, призываемыми через какие угодно пентаграммы, надо быть очень осторожными!.. Неважно, что вы предлагаете им взамен — короны или невинных дев!

— Ты ведь справишься тут без нас? — спросил отец довольно рассеянно, упаковывая свои загадочные ларцы в плотную ткань и стягивая их ремешками, чтобы удобнее взгромоздить на вьючную лошадь. Его мысли явно давным-давно были не в Камелоте. — Войну вы закончили, теперь ты уже на месте, Мордред тоже при деле, и тут, как будто, все ясно… А нам определенно надо наконец выехать на место, чтобы провести необходимые проверки.

— Ну разумеется! — Я еще был удивлен, что они не отбыли раньше. — И я не хочу, чтобы сейчас вы ехали одни. Возьмите с собой Ланселота и какой-нибудь приличный отряд.

Уже заканчивая, я подумал, что сморозил нелепость.

— Отряд не надо, — тут же отреагировал Мерлин. — Зачем пугать невинных людей или озадачивать лишний раз?

— Да, да, совершенно справедливо. — Я поднял со стола павлинье перо и помахал им в воздухе. Моя помощь явно никому не требовалась. — Это по инерции. И в конце концов, теперь вас знают лучше — именно поэтому поездка может быть более опасной, чем прежде. И все-таки, конечно… Но Ланселота — возьмите обязательно. Все же будет не так нервно. Мне, по крайней мере. Да и он, чувствую, будет рад. Пора уже всем потихоньку приходить в норму. Она нам еще пригодится.