Роман Белоусов - Знаменитые авантюристы

Поначалу Витт пробовал защищаться, но вскоре сделал выбор. Отпросившись в отпуск и получив на то разрешение непосредственного своего начальника Станислава Щенсны Потоцкого — генерала коронной артиллерии и командующего украинской дивизией, Витт поехал прямехонько в ставку к Потемкину, не рассчитавшись за средства, выделенные на содержание каменецкой крепости. Каменецкая кастелянша Катарина Коссаковская, кузина Потоцкого и известная сплетница, сообщила ему, что, проезжая через Львов по дороге к князю Потемкину, генерал Витт хвастал, что назначен губернатором Херсона.

Тем временем в варшавских салонах распевали стишок о том, что София «использует свое тело, чтобы покрыть грехи мужа» (имелись в виду его переход на русскую службу и растрата денег, предназначавшихся на содержание крепости).

Осенью 1789 года был назначен новый комендант каменецкой крепости генерал Юзеф Орловский. Что касается Витта, то он вскоре открыто появился в Петербурге. Туда же прибыла и София. Но не для встречи с мужем, а на свидание с Потемкиным. Он явился в Северной Пальмире как победитель турок под Очаковом, после кровавого штурма овладевший этой крепостью.

Верный себе Светлейший вел шумную жизнь, кутил и куролесил, и всюду с ним появлялась прекрасная София. Князь демонстративно ей поклонялся, разъезжал с ней в одной карете и открыто выставлял ее как свою любовницу. Все это грозило обернуться скандалом, если бы не вмешательство Екатерины II. Она пригласила Софию к себе, приняла ласково и милостиво одарила бриллиантовыми серьгами и дорогими тканями. В письмах к ней называла не иначе как «прекрасная графиня Витт». И даже преподнесла ей в дар какие-то земли в Белоруссии. Вполне возможно, императрица действовала по просьбе своего фаворита.

Спустя две недели после появления в столице Потемкина пополз слух о его охлаждении к прекрасной гречанке. Польский посол Деболи признавался, будто сама пани Витт жаловалась, что князь Потемкин, демонстрируя публично их связь, дает повод для сплетен. И делал вывод, что едва ли эта связь продлится долго, называя ее скороспелой и поверхностной.

В своем прогнозе посол ошибся. София оставалась при Потемкине до самой его смерти. Но еще до этого произошли события, коренным образом повлиявшие на русско-польские отношения.

В мае сейм в Варшаве принял новую конституцию. Потемкин убеждал Екатерину немедленно двинуть войска и образумить Речь Посполитую. Свои планы он строил в расчете на трех польских магнатов — Станислава Щенсны Потоцкого, Северина Ржевуского и Ксаверия Браницкого. Кстати говоря, они и сами просили о помощи.

Потемкин срочно выехал в свою штаб-квартиру в Молдавии. София его сопровождала. Можно предполагать, что в этот трудный для Польши момент король Станислав Август попытался воспользоваться своим былым знакомством с Софией и через нее повлиять на позицию Потемкина в польском вопросе. Увы, для этого, даже если бы она и захотела выполнить просьбу короля, уже не оставалось времени. В октябре 1791 года князь Потемкин умер. За день до его смерти в Яссы прибыли генерал коронной артиллерии Потоцкий, полевой коронный гетман Ржевуский и коронный гетман Браницкий.

Была ли удручена или тем более потрясена София смертью своего всесильного покровителя? Обратимся к свидетельству Юзефа Орловского. «Никто из поляков, — писал он из Каменца, — так не переживает, как пани Витт. Она заявила мне, что потеряла отца». И с иронией добавляет: «Я и не знал, что Потемкин был ей отцом». Что чувствовала София на самом деле, сказать трудно. Известно лишь — горевала она недолго.

Едва покончили с траурной церемонией, как светская жизнь вновь потекла своим чередом. Польские паны, с которыми велись секретные переговоры, не желая отставать от русских вельмож, один за другим закатывали невиданные балы. На одном из них, устроенном Потоцким по случаю дня ангела императрицы, София пользовалась особым вниманием и благосклонностью хозяина. Самый могущественный из польских магнатов, восхищенный ее красотой, навсегда был покорен прекрасной госпожой Витт.

Многие годы Кристинополь на Волыни был главной родовой резиденцией Потоцких. (Теперь это город Червоноград Львовской области.) Фамилия была древняя, некоторые даже считали, что ее представители могут претендовать на польский трон. Во всяком случае, многие годы Потоцкие играли в Короне (то есть в Королевстве Польском) видную роль. Наиболее знатными и богатыми считались Потоцкие из Кристинополя. Родоначальником этой линии был великий коронный гетман и краковский каштелян (владелец замка) Феликс Казимеж, умерший в 1702 году. У него было два сына: Юзеф, великий коронный хранитель, и Ежи — бельский маршалек.

В 1700 году у Юзефа родился сын Франтишек Салезий. Он-то и наследовал Кристинополь, ему же досталась и большая часть баснословного состояния. Со временем он станет киевским воеводой. Человек он был упрямый, гордый и вспыльчивый, типичный польский магнат, кичившийся своей родовитостью и убежденный в своем естественном праве решать судьбы страны.

От первой жены Зофьи Ржевуской детей у него не было. Овдовев, он женился вторично на своей дальней кузине, дочери познанского воеводы Анне Эльжбете Потоцкой, взяв в приданое 40 деревень. Теперь необозримые владения киевского воеводы тянулись по всей Червонной Руси (Галиции), охватывали Краковское и Сандомирское воеводства. Ему принадлежала большая часть Брацлавщины, в частности Браилов, Умань с окрестностями и Нестервар, названный позднее Тульчином. Но главной резиденцией по-прежнему оставался Кристинополь. Здесь и появились на свет все пятеро детей четы Потоцких: четыре дочери и один сын — Станислав Щенсны, родившийся в 1752 году. Он и стал единственным наследником гигантского состояния.

С раннего детства окруженный заботой и повышенным вниманием, Щенсны рос слабохарактерным и уступчивым. Что весьма поражало тех, кто знал его родителей, железный характер каждого из них, подчас суровый и жестокий. Было известно, например, что во дворце в Кристинополе царили бесправие и предвзятость. За малейшую провинность слуг наказывали мочеными розгами, а могли и засадить в темницу на хлеб и воду. Всеми экзекуциями руководила сама Анна Потоцкая. И никому не удавалось смягчить гнев хозяев.

Единственное, что унаследовал сынок из фамильных черт, — это родовую спесь и веру в свое избранное предназначение. Когда ему исполнилось 18 лет, в округе вспыхнула какая-то эпидемия. Чадолюбивые родители поспешили отправить своего отпрыска подальше, чтобы не рисковать его здоровьем. Так Щенсны оказался в доме булачевского ловчего Комаровского. Семья эта принадлежала к старой шляхетской фамилии и пользовалась всеобщим уважением. А дочка Гертруда всеобщим поклонением. Однако всем воздыхателям она предпочла молодого Потоцкого. Между ними вспыхнула любовь. Родители девушки отнеслись к их роману благосклонно — родство с такой семьей было более чем привлекательным.