Елена Невейкина - Наследница

— Ни я, ни мой друг прятаться не собираемся. Где находится школа пана Буевича, я надеюсь, ты знаешь. При необходимости спроси пана Юзефа и пана Алена. А теперь — прощай. И спасибо тебе за факел и фонарь, — добавил он, наклоняясь, чтобы поднять Элен на руки.

Но она, к этому времени немного придя в себя, захотела хоть чуть-чуть пройти сама. Юзеф бережно поставил её на ноги. Сделав шаг, второй, третий, Элен пошла, казалось, достаточно уверенно, хотя и медленно. Но хватило её всего на пару сотен шагов, и Юзеф еле успел подхватить её, когда она уже падала в снег. Дальше, с небольшими передышками, её нёс Юзеф. Недалеко от школы Элен опять настояла на том, чтобы идти самостоятельно. Но на этот раз она не прошла и сотни шагов: подвернулась нога, попавшая в занесённую снегом выбоину, и Элен упала, ударившись о землю правым, избитым боком. От боли она опять потеряла сознание. Юзеф донёс её до ворот и забарабанил в них. Стражник весьма грубо посоветовал ему не шуметь и приходить утром, а если это стучат опоздавшие, то тем более. Пусть проваливают туда, где так долго и весело проводили время. Стражнику ответили сразу трое. Снаружи кричал Юзеф, угрожая, что вся ответственность за возможное несчастье ляжет на него, и что разнесёт ворота по брёвнышку, а со стороны двора неслись обещания попроще и подоходчивей. Их авторами были два денщика, встречавшие своих панов. Перед таким натиском стражник не устоял, ворота открылись.

Юзеф вошёл во двор, и Штефан тут же подхватил Элен. Не тратя время на расспросы (с ними можно было и подождать), он понёс её в дом. Юзеф взялся позвать лекаря. За этой сценой наблюдали несколько человек. Ещё несколько, несмотря на позднее время, попались навстречу Штефану. Так что известие о происшествии быстро катилось по школе. Даже те, кто уже лёг, были подняты с кроватей их менее сонными товарищами.

Когда Юзеф в сопровождении лекаря подошёл к комнате Элен, перед дверью уже была толпа. В дверях стоял Штефан и, героически загораживая вход, отвечал всем одно и то же:

— Ещё ничего не известно. Пан без сознания. Вот придёт лекарь — всё разъяснится.

Перед доктором все расступились. Он прошёл в комнату, сразу за ним шёл комендант. Доктор, войдя, взглянул на своего пациента. Верхнюю одежду денщик снял, а сорочка в нескольких местах порвалась, открывая тело. Лекарь, при всей своей тучности, соображал очень быстро. Развернувшись, он не дал войти больше никому.

— Попрошу выйти всех, кроме денщика. Вас, пан комендант, это тоже касается. Поговорить с паном Аленом сейчас невозможно, он без сознания. А больше здесь делать нечего. Вот придёт в себя — спросите обо всём, что хотели узнать. Пока можете спросить пана Юзефа, он многое знает, — и он захлопнул дверь перед носом коменданта и подошедших учителей. Затем обратился к Штефану:

— Что ж, любезный, ты вряд ли не в курсе…м-м…некоторых особенностей твоего хозяина. Или хозяйки. Это как тебе будет угодно. Так что, помогать мне будешь ты.

— Я, конечно, знал, что… — Штефан смутился. — Но она всегда справлялась сама. Я только убирал, да одежду чистил. А так — она всё сама для себя делала.

— Да? А кто бальзамом её мазал?

— Тоже сама. Я иногда только помогал. Но я же не… раздевал её.

— А теперь придётся раздеть. Или ты хочешь, чтобы я кого другого позвал? Одному мне не справиться. Выбирай!

Штефан поклонился.

— Тогда, давай, раздень её, мне нужно провести осмотр.

Пока лекарь работал, он решил прояснить для себя кое-что.

— Итак, Штефан, будь любезен ответить на несколько вопросов. От твоих ответов, а именно от их откровенности, зависит моё дальнейшее поведение… Подержи вот так, не давай ей сгибать руку… Вопрос первый: всё ли известно пану Буевичу?

— Всё, пан доктор. Она — его племянница. Не родная, но любит он её, как свою собственную дочь. И всё ей позволяет.

— Оно и видно… Плохо держишь, крепче! Не жалей, а то ей же хуже будет!.. Вопрос второй: знает ли кто-нибудь в школе — учителя, комендант, другие ученики — о том, кем на самом деле является пан Ален?

— Нет, пан доктор, не знают.

— Угу. А пан Юзеф?

— Пан Юзеф, пожалуй, знает. Это получилось случайно. Но он ни разу даже вида не подал, что ему всё известно.

— А сама панна в курсе, что он знает?

— Да. Но и она ни разу не говорила об этом ни с кем. Они вроде как друзья.

— Вроде как… Хорошо сказал, точно…Вроде как! Хе-хе!.. Помоги мне её перевернуть… Удивительно! И зачем это ей?

— Вот этого не скажу, сам не знаю. Красивая панна, могла бы жить без забот, да ещё при таком заботливом дядюшке, как пан Буевич. Да вот, поди ж ты!

— Любопытно.

— А вы не расскажите об этом?

— Что ж я, враг себе? Если пану Буевичу всё известно, и он не возражает, значит, так тому и быть. Только я думаю, что всё равно, рано или поздно все обо всём узнают… Так. Всё. Накрой её пока одеялом, я приготовлю всё необходимое.

Через полтора часа доктор докладывал коменданту в присутствии находившихся здесь же учителей о состоянии здоровья пана Алена.

— Множественные синяки, ссадины, сломаны два ребра, подозреваю трещину в левой голени. Это то, что удалось определить при первом осмотре. Я не могу пока точно сказать, повреждены ли внутренние органы. Это будет понятно позже. Но предполагаю, что с этой стороны всё благополучно.

— Что вы можете сказать обо всём этом? — спросил комендант.

— Вы хотите знать моё мнение о состоянии здоровья пострадавшего или о случившемся в городе?

— Нас интересует и то и другое. Но сейчас я имел в виду второе.

— Об этом мне сказать нечего. Я медик, а не судейский. Но…

— Что — «но»?

— Есть одна странность. Даже две. Во-первых, почему среди множества ударов не было ни одного — ни одного! — нанесено по голове? Ведь, если нападают на человека с палками (а осмотр сказал мне, что использовалось именно такое оружие), логично сразу бить по голове. Простите за цинизм, но так меньше возни. Пару раз стукнул и — готово. А тут все удары нанесены по корпусу, причём большинство из них были сделаны по уже лежащему на земле человеку.

— Почему вы так решили?

— Потому что почти все синяки расположены справа и сзади. Значит, левая сторона была недоступна для нападавших. Трудно предположить, что пан Ален мог прикрыть чем-то себя слева, при этом оставаясь на ногах. Делаем вывод: скорее всего, он лежал на левом боку.

— А вторая странность?

— Вторая лишь подтверждает мою догадку. Убивать пана Алена не собирались. Мне пан Юзеф рассказал, что рядом со своим другом нашёл труп рослого мужчины, которого проткнули чем-то острым насквозь. Шпага пана Алена была в крови. Следовательно, это он заколол одного из нападавших. О том, что их было несколько, говорит то, что и погибшего и пана оттащили с улицы в тупик, да ещё накрыли соломой. Но даже после смерти одного из своих людей, они не убили его. А ведь это было бы так естественно! Значит, у них была другая цель.