Лора Вайс - Наследница (СИ)

Глава 1

- Мать не нашли? – спросила медсестра у доктора, осматривающей меня.

- Нет. Как и всех их, как и всех… - тихо прошептала та.

- В Дом малютки?

- Угу. Недельку понаблюдаем, а потом…

- И как так можно? Зачем рожать, а потом выбрасывать? И ладно бы в роддоме родила, а то в какой-то канаве. Там же и инфекция, и холод.

- Ты у нас новенькая что ли? – обратилась докторша к молоденькой сестричке.

- Вчера оформилась.

- А-а-а-а, понятно. Ну, ничего, со временем освоишься. У нас тут и не такое увидишь. Деток везут разных, кого в мусорные баки выбрасывают, кого в колодцы. Мамаши еще героини, которые отваживаются сюда принести и оставить.

А сестричка все стояла и головой качала, посматривая на спящую меня. Как уже говорила медичка, нашли меня в канаве у дороги. Дальнобойщик остановился на обочине, чтобы справить нужду и немного размяться, а как подошел к краю, обомлел. Там на испачканной кровью льняной простыне лежала новорожденная. На улице уже успел выпасть первый снег, землю приморозило, но в той канаве все еще поблескивала жижа. Мужик бросился сломя голову, подбежал ко мне, снял с себя куртку, обернул в нее и бегом в машину.

Он даже не посмотрел, жива я или нет, мчался в ближайшую больницу.

В местной больничке его приняли нехотя, а потом и вовсе отмахнулись, отправили в роддом, который находился, чуть ли не в ста километрах. Бледный и напуганный дядька ринулся со мной обратно в машину. Так бы и колесили, если бы не бабка, которая на радость оказалось санитаркой того самого роддома. Вместе и доехали до него. Здесь доктора оказались посговорчивее, выполнили-таки свой профессиональный долг.

Как сейчас помню тот миг, когда оказалась под теплыми лампами, мне выдали казенную рубашку, подгузники и закрепили за мной по шесть бутылочек смеси в день. Вот это был Рай. Такой пластиковый короб, где возлежала только я, бегающие вокруг сестры, они странно себя вели. Только я открывала рот, чтобы издать недовольный голос, как слетались все. Это весьма портит, хочу вам сказать.

И откуда я все это знаю? Обычно дети не помнят первых трех-четырех лет своей жизни, а я помню все, только не запомнила мать: руки, одежду – да, но не лицо. Через мгновение она исчезла, я же осталась лежать в грязи, наверно хотела ощутить тепло, любовь. Даже звучит смешно, но тогда было не до смеха. Вместо заботливой матушки увидела мужика с видом алкоголика в завязке, он схватил меня как щенка, положил в куртку, пропитанную потом и еще чем-то. Вот и все чудо рождения. Одно хорошо, хотя бы согрелась.

На самом деле, не знаю, как мне удалось выжить в той канаве. Почему не умерла от переохлаждения. Все смотрела наверх, пыталась понять, почему на лицо падают холодные комочки, почему руки с ногами дрожат. Столько вопросов и никаких ответов.

Но да ладно. Самое интересное ждало потом. Докторша держала меня в роддоме дольше недели, она все надеялась, что кто-нибудь возьмет эту «прелестную девочку» себе, но не взяли. Те, кто меня видел плачущей, сразу разбегались, причем в ужасе. Словно антихриста увидели. А поскольку маленькие дети плачут постоянно, то и взять никто не решился такого странного ребенка, как я.

И вот, после двух недель в Раю я попала ну, не в Ад, а скорее в Чистилище. Ад был после, в детдоме. Прямо грехопадение какое-то. Но не стоит забегать вперед, лучше все по порядку.

Послание первое

Сегодня в Раю неспокойно. Ангелы суетятся, привратники о чем-то спорят со старейшинами, летописец усердно скрипит пером по страницам толстой книги. Все происходит в одном из помещений Небесного дворца. И пусть стены и полы залиты солнечным светом, пусть диковинные деревья в огромных кадках цветут такими же диковинными цветами, а птицы, чьи метровые хвосты блестят в лучах, прыгают с ветки на ветку, но, несмотря на эту картину всеобщей благодати, небожители готовятся к чему-то недоброму.

Двое старейшин уединились. Тот, что постарше восседал на широком подоконнике, смотрел на облака цвета топленого молока с легкой розовиной и покачивал головой, будто не верил в слова своего собеседника:

- Нет, нет… зачем ей это? Такого просто не может быть.

- Это уже произошло, Михаил. Здесь больше не о чем говорить.

- Но зачем?

- Скоро узнаем. Ты сам спросишь у нее, зачем она пошла против Отца. Идем, - обреченно произнес Гавриил.

Однако архангел продолжал сидеть с печалью в глазах.

Вскоре все проследовали в Зал Писаний, где обычно божьи слуги исполняли указания всевышнего, но на этот раз здесь пройдет суд над ангелом Елейлой – девой из немногих, кому оказали честь и допустили в армию Господа. В центре помещения возвышался постамент, на который и должна встать падшая, а вокруг множество каменных кресел.

Старейшины расселись, среди них были и Михаил с Гавриилом, прочие ангелы разместились на мраморных скамьях. Все в льняных туниках, подпоясанные бечевой, лишь старейшины отличались, их тела покрывала броня цвета меди, а на поясах каждого покоилось по кинжалу, крылья сейчас были сокрыты от взоров.

Через какое-то время массивные двери отворились, в них вошли трое: заключенная Елейла и два ангела-воина, они сопроводили падшую до мраморного куба, после чего она явила всем свои черные крылья и, взлетев, встала на постамент. Дева не сопротивлялась, не проявляла злости, она смиренно выполняла требования. Елейла была прекрасна, ангел отличалась от остальных: ни белокурых прядей, ни голубых глаз, ни розовых щек. Ее внешности могла позавидовать любая: высокая, темноволосая женщина с выправкой воина, ее черные глаза заставляли робеть, а белая кожа сияла в лучах райского солнца. До сего дня Елейла носила такие же доспехи, как и прочие божьи воины, теперь же на ней осталась лишь тонкая льняная рубаха до пят.

Первым поднялся Гавриил, он подошел к постаменту, затем обернулся к собратьям:

- Дочь божья, Елейла! – произнес он громко, чтобы его услышал каждый. – Объясни старейшинам, почему ты здесь.

Но она молчала, взирая лишь на одного из них, на Михаила.

- Я повторю, воин света. Почему ты стоишь здесь? – снова подал голос Гавриил.

В этот момент Михаил кивнул, и взгляд Елейлы дрогнул:

- Я здесь, потому что помогла человеческой душе попасть в Рай.

- Точнее, совершила преступление, провела в Рай грешницу.

Тут вступили остальные:

- И что за грех?

- Та женщина совершила самоубийство, - не стесняясь и не боясь порицания, произнесла падшая.

Тут же зал загудел, ангелы роптали, а старейшины закрутили головами в знак возмущения.

- Как ты могла привести в Рай самоубийцу?! – победоносно воскликнул Гавриил.

- Здесь ее семья.

- И что? Что будет с нами, если мы начнем принимать души всех самоубийц? Они отвергли великий дар, данный им самим Отцом! Дар жизни! Таким место в Аду.