Елена Невейкина - Наследница

Спорить и просить, чтобы её взяли прямо сейчас, было неразумно. Однако видеть, с каким снисхождением и превосходством смотрит на неё уходящий Гжесь, было невыносимо, и Элен ушла в свою комнату. В отсутствие охотников она бродила по берегу озера, время от времени бросая в воду камешки и строя планы, как заставить дядю Яноша дать ей пострелять.

К обеду мужчины вернулись. На стол было уже накрыто. За едой обсуждалось всё то, что они видели и слышали на своей прогулке. Гжесь тоже пару раз принял участие в разговоре, и, хотя это, обычно, исключалось, сегодня на нарушение посмотрели сквозь пальцы. Элен еле выдержала, еле дождалась конца трапезы.

— Дядя Янош, как мне лучше одеться завтра? — чтобы хоть как-то подчеркнуть, что тоже пойдёт в лес, спросила она.

— Одеться? — переспросил Янош и вспомнил своё утреннее обещание. — Ах, да. Но я, право, не знаю. Тебе лучше спросить у пани Марии. Могу только сказать, что в женской одежде бродить по лесу неудобно.

— Значит, я оденусь в мужское. Помнишь, то, в чём я ездить верхом научилась?

— Да, уж, помню. Разве такое забудешь? А разве это платье у тебя с собой?

— Да, я взяла его. На всякий случай, — невинно глядя, ответила Элен.

— Ах, плутовка! И это предусмотрела? Ладно. Раз обещал — сам виноват. Завтра не проспи, выйдем пораньше, потому что до болота далеко.

— Спасибо, дядя! — и, чмокнув его в щёку, воспитанница унеслась к себе.

По лесу шли молча, лишь Янош с Войтеком иногда перебрасывались парой фраз. Егерь почтительно молчал, Элен с Гжесем не разговаривали демонстративно. Гжесь не захотел расстаться со своим охотничьим ружьём и сейчас тащил его на плече. Оно ему здорово мешало, это злило его, и он надувался всё больше, чтобы никто не заметил его мучений. «Выпендривается, — думала Элен, — Ишь, какой гордый идёт! Дядя, вон, с паном Войтеком оставили ружья в доме, а этот — та-ащит! Посмотрите на меня, какой я бравый! Фу, смотреть противно».

Наконец, потянуло болотной сыростью, под ногами теперь были заросли вереска, покрытые молодыми листиками. Потом, по неглубоким окошкам воды, стали попадаться свежие пики рогоза. Вот и болото. Элен думала, что увидит нечто похожее на те болота, которые попадались ей, когда она бродила по лесам в поисках ягод и грибов вместе с цыганскими детьми: кочки, густо поросшие мхом, чахлые деревца, ярко-зелёная трава между кочками. Если ступить на такую траву, на ней выступает вода, а нога чувствует под собой зыбкую упругость. Это болото было не таким. Оно напоминало, скорей, сильно заросшее мелкое озеро. Участки чистой воды перемежались с зарослями прошлогоднего камыша, между которым уже зеленели новые побеги, островками с травой и рогозом. Пан Янош, остановившись на берегу, сказал:

— Вот, Элен, любуйся — это и есть Большое болото. Есть ещё и малое. Большое болото — штука коварная. Ты видишь перед собой воду, но под ней, совсем близко от поверхности, трясина. Вырваться из неё почти невозможно. Ходить здесь могут только птицы да собаки, и то — некрупные. Их вес болото держит. Здесь по осени будет хорошая охота на птиц.

В это время Гжесь, то ли желая заслужить одобрение бывалых охотников, то ли пытаясь покрасоваться перед строптивой подружкой и доказать, что не зря волок с собой ружьё, решил подстрелить хоть какую-нибудь птицу. Пользуясь тем, что мужчины стояли, глядя на водный простор, он за их спинами снял с плеча ружьё и приготовился к выстрелу. Вот, на свою беду, показалась крачка. Выстрел! Птица метнулась в ближайшие камыши и там затаилась. Зато взлетели все остальные. Янош и Войтек, вздрогнув от неожиданности, обернулись. Элен не испугалась, она видела всё, что делал Гжесь, но промолчала. Она выдерживала характер.

— Ну, и зачем ты это сделал? — сердито поинтересовался у сына Войтек. — Подумай сам: даже если бы это была стоящая добыча, а не какая-то крачка, как бы ты её достал? Собак мы не взяли, а человека, как ты только что слышал, трясина не выдержит. Значит, птица пропала бы. Это, если бы ты ещё в неё попал. А так — один бессмысленный грохот.

Элен позволила себе тихонько похихикать. Уж больно заносчиво вёл себя в последнее время Гжесь. Зато сейчас он стоял красный, как варёный рак.

— А это что ещё за смех, барышня? — обратился к ней Янош. — Неудачи бывают у всех, смеяться над ними — дурно! Тем более что и неудача эта объяснима: Гжесь только учиться. Разве у вас, панна Элена, всё получалось с первого раза?

— Нет, конечно, дядя Янош, с первого раза получается не всегда. Но Гжесь не впервые ружьё в руках держит, он сам мне рассказывал, что пан Войтек его учил.

— И что? По-твоему, за несколько уроков можно стать великим стрелком?

— Ну, не великим. Но иногда попадать в цель можно…

— Хватит, Элен! Что-то вы разговорились. К тому же, вы берётесь судить о вещах, в которых ничего не понимаете, — Янош рассердился. Брови сошлись к переносице.

Рискуя навлечь на себя ещё больший гнев, Элен всё же ответила:

— Мне бы хватило нескольких уроков! А дальше бы сама научилась! А через месяц точно смогла бы птицу влёт сбить! Только мне никто даже попробовать не даёт! — Это был большой риск, но не воспользоваться так удачно повернувшимся разговором было невозможно.

— Во-от, значит, как?! — пан Янош вышел из себя. — Тебе кажется, что всё так просто?.. Ладно. Посмотрим. Я сам дам тебе эти «несколько уроков». Посмотрим, что будет потом, что ты сможешь предъявить мне через месяц! А сейчас идём назад. Прогулка окончена! — и Янош, не оглядываясь, зашагал прочь.

Элен шла за ним след в след, не отставая, доказывая и ему и себе, что ходить по лесу умеет и не устаёт так быстро, как обычные барышни. А сейчас она могла пройти и в два раза большее расстояние, не заметив этого: в ней всё пело! Совершенно неожиданно и почти без её участия (по крайней мере, без её инициативы) всё устроилось, как нельзя лучше. Дядя будет её учить — ну, не удивительно ли! Она даже ни о чём не просила.

Вечером, когда мужчины опять остались вдвоём в полутёмной комнате, освещённой только языками пламени в очаге, Войтек нарушил молчание:

— Ты действительно решил учить панну?

— Ты же слышал.

— А не пожалеешь?

— Да нет, почему? Многие женщины неплохо стреляют, чем же Элен отличается от них?

— Мне показалось, ты был не очень рад её желанию научиться стрелять там, на болоте.

— Да. Вот если бы она просто попросила… А то — на тебе, какие претензии!

— А если бы она попросила, ты вот так легко бы сразу согласился?

— Ну, может, не сразу, — пожал плечами Янош. — Но, в конце концов, конечно, согласился бы.

— А ей хотелось прямо сейчас. Вот она и получила желаемое.

— Получила. Только ума не приложу, как это вышло.

— Просто панна Элена в очередной раз обвела нас всех вокруг пальца.