Богдан Сушинский - Остров обреченных

Исполнив свой долг перед мертвыми, Маргрет каждый день подолгу сидела на своем троне у жертвенника, но, поняв, что это ожидание истощает ее, решила чаще бывать на охоте. Теперь она была одна, и пищи было вдоволь. Прежде всего, появилось много птичьих яиц, которые она пила сырыми, варила или жарила. Вернулись гуси, а посему Маргрет редко возвращалась с Гусиного озера без добычи. Труднее стало рыбачить, но и тут она постепенно приспособилась трудиться в одиночку. Закрепляя сеть на врытой на берегу жерди, она делала свои полукруги по фиорду, постепенно наполняя прибрежное озерце, которое служило ей естественным хранилищем рыбы. Правда, подолгу оставлять ее там было опасно, потому она – особенно мелкая – становилась добычей чаек.

Да, еды ей хватало. Оружие у нее было. А главное, теперь она умела делать все то, что когда-то умел делать на острове Рой – охотиться, рубить дрова, чинить свое жилище и управлять парусом.

Предоставленная сама себе, она в то же время начала ощущать себя не столько одинокой, позабытой островитянкой, сколько полноправной владычицей этого острова, где все теперь подчинено ее воле, ее желанию и ее мастерству.

К средине лета, запасшись провизией, Маргрет решила отправиться в путешествие. Дождавшись тихого рассвета, когда в океане почти царил штиль, она поставила парус и пошла вокруг острова тем же путем, которым в свое время прошла вместе с Роем. Она как бы повторяла то их «свадебное путешествие» вокруг острова. И сейчас могла лишь сожалеть, что тогда они не сумели превратить его в по-настоящему свадебное: слишком уж подавлены были своим отшельничеством, слишком незнакомым и диким был для них остров; слишком неясным виделось их будущее. Тем не менее Маргрет живо представляла себе, что Рой сидит рядом с ней. Она общалась с ним, прощала его колкие, порой резкие, замечания по поводу того, как неумело она управляется с парусом и как неуклюже – вразнобой и впустую, бесполезно – порой скользят по воде ее весла.

«Рой смотри, острова-близнецы! Ну, почему же, давай на сей раз пристанем. Так или иначе за Перстом, у мыса Северного, нам придется заночевать… Только на сей раз мы пройдем не между ними и Большим островом, а войдем в пролив между Близнецами. Ну, что ты упрямишься? Тогда мы ведь так и не ступили на эти клочки суши. Да не волнуйся ты, я приспущу парус и сяду на весла. Здесь вода прозрачная, и я попытаюсь пройти так, чтобы не напороться на подводный камень… Вечно ты боишься этих камней!»

Уже входя в узкий извилистый пролив, Маргрет вдруг увидела рядом с островом плавники. «Акула?! – не испугалась, а скорее удивилась она. – А ведь матросы говорили, что они водятся только в теплых морях. Но еще через несколько мгновений она увидела, как из моря ударил фонтан воды, а затем показалось огромное черное туловище.

– Кит! – закричала она с такой радостью, словно увидела родную, близкую себе душу. – Это же кит! Рой, смотри!

Вспомнив, что на самом деле Роя рядом нет, Маргрет проглотила подступивший к горлу комок жалости и тоски, слизнула кончиком языка сползшую к губам слезу.

– Сюда, кит, сюда! Плыви ко мне!

Забыв об осторожности, Маргрет поднялась в расшатывающейся лодке и, ухватившись за свисающую ветку клена, увидела, что это был лишь вожак, вслед за которым шло целое стадо.

Огибая остров, исполины океанов направлялись куда-то туда, к оконечности Перста, чтобы затем, может быть, пойти к Северному или Канадскому мысам. Из корабельных рассказов она знала, что некоторые моряки, живущие в Канаде и Новой Франции, уже охотятся на этих крупных морских гигантов, но охота эта крайне трудная и опасная.

Маргрет на мгновение представила себе, что было бы, сели бы вдруг такая рыбина оказалась под ее шлюпкой или столкнулась с ней нос к носу, и от ужаса закрыла глаза. Но в то же время она чувствовала, что не прочь была бы оказаться на судне, которое выходит добывать таких гигантов. У нее постепенно начал проявляться азарт заядлого охотника, привыкшего рисковать и знать истинную цену тому зверю, на которого охотится.

Засмотревшись на стадо китов, Маргрет все же почувствовала у себя за спиной, на ветках, какое-то движение, и потом что-то вдруг упало на лодку. Оглянувшись, она с ужасом обнаружила толстого питона, извивающегося на носовом сидении шлюпки. Мгновенно выхватив меч, Маргрет одним движением срубила этой твари голову и брезгливо выбросила туловище за борт. Но внезапное вторжение это напомнило герцогине, что она – на незнакомых островах и что здесь нужно быть особенно осторожной.

Острова-близнецы оказались низинными, густо поросшими кустарником, и лишь кое-где здесь встречались невысокие скалы или огромные валуны. При этом большая часть острова была заболоченной. А еще здесь, буквально на каждом шагу, встречались змеи. Едва достигнув средины островка, Маргрет предпочла отступить и подумала, что, по сравнению с этим болотом, их Остров Обреченных – настоящий рай. Второй остров-близнец она лишь обошла на шлюпке и, не считая необходимым тратить на него время, направила свое суденышко к Персту.

Уже на подходе к мысу наперерез ей прошло еще одно, на сей раз, небольшое, стадо китов, однако теперь уже Маргрет восприняла его как нечто обыденное в ее островной жизни. И пожалела, что они с Роем слишком редко выходили в океан, хотя и понимала, что при тех штормах, которые бушуют здесь большую часть года, на их шлюпке не очень-то разгуляешься.

Высадившись на западном побережье Перста, Маргрет подкрепилась едой из своих запасов и, пришвартовав шлюпку, чтобы ее не унесло отливом, отправилась знакомиться с этим краем своих владений.

Большую часть косы занимали прибрежные лагуны да песчано-каменистые прибрежные полосы, и лишь центральную часть его окаймляли настоящие горы, представлявшие собой не скалы, а как бы нагромождения огромных камней. Иногда Маргрет казалось, что они уложены руками человека, что кто-то очень сильный и всемогущий решил строить здесь храм или языческое святилище, но, воздвигнув эти длинные высокие стены, почему-то отказался от своей затеи.

О храме она еще раз вспомнила, дойдя на шлюпке до одной из бухточек в самой широкой части Северного мыса. Норд-герцогиня вдруг обратила внимание, что от бухты наверх, к вершине горы, серпантином извивается самая настоящая, выложенная огромным булыжником, дорога, по которой спокойно могла бы пройти запряженная лошадью или мулом повозка.

Заинтригованная увиденным, Маргрет взяла арбалет, колчан со стрелами и ступила на дорогу. Чем выше она поднималась, тем круче становились скалы, окаймляющие этот странный паломнический путь, который где-то там, на одном из изгибов, вдруг начал уводить в глубь горного плато, совершенно невидимого со стороны океана.