Владимир Буров - Семнадцатая карта

— Не понимаю. Ее не было! — кричит он, как бешеный. — Там нет никакого второго эшелона. Ну просто не может быть! — Ракассавский чуть не плачет. Сгоряча он застрелил двух радистов, передавших, что атака захлебнулась. Теперь он сам сидел в наушниках и выслушивал доклады комбатов.

— Блять. Сука. Пидарас! — Так он называл командиров батальонов, которые гибли перед второй линией обороны.

Ракассавский плюет, снимает наушники и бросает их в стену.

— Ну че ты бесишься? — говорит Хрущев. — Была же шифровка от Абеля, что к Борману на помощь идет отряд Анэнербо.

— Хуербо! — рявкнул Командарм. — Я в эти сказки не верю. И никогда не верил.

— А почему вы так разговариваете со мной? Я Комиссар…

— Да какой ты на — слово на х — комиссар?! Комиссар сейчас должен быть где?

— Где? — не понял Хрущев.

— Он должен поднимать роты в атаку! Вот где! Все легли и даже расстрелы на месте не дают результата. Никто не хочет больше вставать.

— Ты сошел с ума, Рокки, — ответил Никита. — Там уже некому вставать. Почти все, кто вошел в четыре утра в коридор за пятидесятым дотом, погибли. Я те точно говорю, ты у меня еще попляшешь. Положил всю армию.

— Прости, Никитушка, — сказал, как бы успокоившись, Славик, — а что ты имел в виду? Ты хотел сказать, что — слово на букву е с приставкой: от — меня, когда тов. Эстэ помре? А он помирать вроде не собирался. Ты, наверно, хочешь его отравить? Да? Или хочешь провернуть заказуху? А-я-я-я-яй! О таких вещах ты так не подумавши болтаешь первому встречному.

— Но, но, но, но, но! — ты не выдумывай.

— А я ничего не выдумываю. Сегодня к вечеру приедет тов. Эстэ. А с ним Берия. Он тебя — слово на б…

— Да — слово на ё из двух букв — я тебя вместе этим Берия-хуерия. Развели, понимаешь, коррупцию.

— Вот сегодня я ему все скажу. Посмотрим…

— Да за эту атаку тебя на хор поставят раньше, чем ты, рот откроешь. Разведка…

— Слово на ё из двух букв — я разведку, — сказал Раки, но уже без прежнего пыла. — Товарищ Леннан приказал сдать всех разведчиков.

— Почему?

— Слово на е с приставкой: осто. — Все время сбывается по-ихнему, а Ленька Пантелеев начал ошибаться в своих предсказаниях.

— Кто-то его переигрывает.

— Ладно, давай выпьем коньячку, Никита Сергеевич. Не будем горячиться.

— Спасибо, я лучше водки.

— Хорошо. Давай выпьем водки. У меня в загашнике есть полуторалитровая фляжка Столичной.

Он ищет Столичную, но не находит.

— Кто мог спереть Столичную? — растерянно говорит Раки.

— Кто здесь только не ходит, — прозрачно намекает Никита Сергеевич.

— Не говорите глупостей. Зачем Кэт Столичная? Это твои помощники ее выпили.

— Мой помощник лег грудью на амбразуру, — сурово сказал Никита Сергеевич и закрыл этот вопрос.

Пришлось выпить спирта. Он-то всегда был. Иначе в психическую не пойдешь. А ходили часто. Можно сказать, все атаки были психические. Это только Вова Матросов мог выпить одеколон перед атакой. Как и другие Матросовы. Не пропадать же добру. Как говорится: дают — бери, а бьёшь — беги.

Они чокнулись, выпили. Раки разломил надвое дужку Краковской колбасы.

— Не сработал наш план с женщинами, — сказал Раки.

— Не говори только, что из-за моей идеи с козами, — сказал Никита.

— Вполне возможно именно из-за этого.

— Нет, здесь в чем-то другом дело. Надо спросить твою Кэт. Кстати, где она?

— Я здесь, — сказала Кэт. Она неслышно вошла в землянку и как призрак выплыла из-за ширмы.

— Ты своими неожиданными появлениями нас в гроб загонишь, — сказал Никита.

— Ищите, козу отпущения? — сразу пошла в атаку Кэт.

— Кстати, где та коза, которую я приказал ликвидировать? — спросил Славик.

— Кого ты спрашиваешь? Здесь нет, ни помощников, ни адъютантов, ни радистов. Все убиты, — сказал Никита.

— Я ходила на позиции, нашла эту козу и взяла себе, — сказала Кэт.

— Зачем? — хором спросили ребята.

— Ну, надо мне. И все. Прошу считать эту тему закрытой, — сказала Кэт, и налила себе одинарный спирт. Двадцать пять граммов.

— Вот также безапелляционно вы посоветовали нам хитрый план с козами и женщинами, — сказал Никита. — А что из этого вышло? Ведь, знаете ли, можно допустить, что вы засланный агент и советуете нам не совсем корректные вещи.

— Ну, во-первых, козы, это ваше дополнение. Я бы сказала не совсем безнадежное дополнение.

— Спасибо и на этом, — сказал Никита, и сам налил всем по одинарному спирту.

— И все-таки, почему немцы не использовали женщин? — спросил Раки. — Ведь это были настоящие немки.

— Во-вторых, — продолжала Кэт, — нас кто-то опередил. В дотах уже были женщины. С самолета немцам сбросили тюк на пятьдесят породистых телок.

— К-каких телок? — спросил Никита и без тоста выпил свою порцию спирта.

— Семнадцать Грет Гарбо, семнадцать Марлен Дитрих и шестнадцать Ингрид Бергман. Отсюда логично следует третий пункт: в Берлине засел Крот. Все наши планы становятся заранее известны немцам.

— Да, — задумчиво сказал Славик, — Марлены Дитрихи конечно лучше простых баб. Нас обошли. А куда Борман живых немок дел?

— Из них был сформирован костяк Черного Батальона, — сказала Кэт.

— Все-то ты знаешь, — сказал с завистью Никита. И добавил: — Только почему все это поздно?

— Я вам уже сказала: ищите шпиона в ставке.

— А ты не можешь сама определить, кто это такой? — спросил Славик.

— К сожалению, нет. Стоит очень мощный блок. Я не понимаю, что это такое. Возможно, Анэнербо удалось внедрить своего человека в окружение тов. Эстэ.

— Ты не скажи это еще где-нибудь, — сказал Никита. — Сразу на — слово на букву х — расстреляют.

Не обращая внимания на замечание Никиты Сергеевича Хрущева, Кэт добавила:

— Это очень необычный человек, — печально говорит Кэт и уходит.

Два человека в окровавленных белых халатах втаскивают в комнату полуживого человека.

— Кто такой? — спрашивает Ракассавский.

— Я главный врач госпиталя, полковник Вишневский, — говорит высокий бородатый мужик. — А это мой помощник тов. Склифасовский. Майор. В связи с намечающимся Делом Врачей, хочу сразу доложить: этот парень ожил на операционном столе.

— То есть как? — не понял Никита.

— Он был мертвым и ожил? — спросил Славик. — Как это так? И почему он тогда оказался на операционном столе? В морге, что ли?

— У нас, к сожалению, один стол для живых и для мертвых, — ответил Вишневский.

— Как фамилия этого бойца? — спросил Хрущев.

— В этом, можно сказать, все дело, — сказал доктор. — Это Матросов.

— Легендарный Матросов, который закрыл амбразуру вражеского дота своей грудью? — Рокки подошел поближе. — Че-то не похож.

— Его звать Вова, — сказал Склифасовскимй.

— Ах, Вова Матросов! — как-то даже радостно воскликнул Славик Ракассавский. — Последний из Могикан! Так он же погиб. Даже его козу уже забрала себе Кэт.