Василий Веденеев - Двести тысяч золотом

— Что привело вас в Шанхай?

— Дела, — буркнул бывший полицейский.

— Какие дела?

— Личные.

— Это не ответ. — Губы незнакомца снова тронула легкая улыбка. — Если разговор и дальше пойдет в таком тоне, вы не получите ни воды, ни пищи, ни табака, но зато вам дадут десять ударов палкой по пяткам. Выбирайте! А на вопросы все равно придется отвечать. Учтите, лгать бесполезно, нам известно многое, а ответы можно проверить.

— Все так говорят, — небрежно отмахнулся Быстрорукий.

— Но не все имеют возможность сделать, — парировал темный халат. — Я повторяю: что привело вас в Шанхай?

Жао задумался: слепить сейчас правдоподобную легенду и посмотреть, проглотят ли ее? До битья палкой по пяткам доводить не хотелось.

— Я надеялся разыскать здесь одного человека и отомстить ему за смерть родственника. Убийца уже был в моих руках, но сумел бежать и скрылся в Шанхае. Поэтому я и прибыл сюда.

— Хорошо, — поощрительно закивал незнакомец. — Его имя?

— Он называл себя Фу, но потом выяснилось, что его настоящее имя Фын.

— Вы его обнаружили?

— Удалось найти следы его пребывания в городе, но до самого убийцы я добраться не успел.

— Фыну тоже известна тайна золотых долларов, похищенных из банка в Чжанцзякоу?

Бывший полицейский похолодел и застыл, словно перед ним вдруг разверзлась темная бездна, дохнувшая леденящим могильным ветром. Вот оно что? Его отнюдь не гостеприимных хозяев интересует тайна золота? Какая теперь разница, кто его захватил: нужно спасать жизнь вместе с тайной, поскольку, расставшись с ней, он тут же станет трупом. Но как спасать?

— Ничего не знаю ни о каком золоте, — постаравшись придать лицу равнодушное выражение, ответил Жао. — Я слышал об ограблении, когда служил в полиции, но никаких тайн не знаю.

— Не хотите быть откровенным, — с сожалением констатировал незнакомец. — Не смею настаивать, на все нужно время, а оно принадлежит нам. Подумайте, потом увидимся.

Не обращая внимания на требования Быстрорукого дать воды и табака и, главное, выпустить его отсюда, незнакомец в темном халате взял табурет, вышел и плотно прикрыл за собой дверь…

Сколько прошло времени до его нового появления, Жао не смог определить: он то проваливался в тяжелое забытье, то мучился от жажды и страстного желания выкурить сигарету, то впадал в дремоту. Под потолком все так же горела в полнакала несносная лампочка, на ушидавила гробовая тишина, грозя свести с ума.

Увидев незнакомца в темном халате, сидящего на табурете против решетки, Жао поймал себя на мысли, что и не заметил, как тот появился. Если так пойдет и дальше, тюремщики очень скоро сумеют добиться своего — без пищи и воды он ослабеет, сознание начнет мутиться, понемногу сотрется грань между реальностью и болезненным бредом. Перестанешь понимать, что происходит, и тогда — конец!

— Ты плохо выглядишь, — словно они и не расставались, по-свойски обратился к Жао незнакомец. — Мучаешься раздумьями, что дороже: золото или жизнь?

— Дайте воды, — просипел Быстрорукий. — И курить.

— Дадим, но позже, — заверил темный халат. — Фын знает о золоте?

— Опять? — Жао прислонился затылком к прохладной стене. — Я уже сказал.

— Жалеешь Фына? — казалось, незнакомец искренне изумился. — Зря! Вот он не пожалел Чжоу.

— Чжоу? Что с ним?

— Фын убил его и удрал.

— Ты лжешь, — презрительно скривил губы бывший полицейский. — Ему никогда не справиться с Чжоу. Это ложь, ложь!

— Зачем мне обманывать? — Незнакомец усмехнулся и вытащил свернутую газету. — На каждого сильного бойца всегда найдется еще более сильный или хитрый. Чжоу мертв, а Фын бежал. И тебя разыскивает полиция за убийство проститутки Мэй.

— Что? — Жао дернулся, как от удара.

— На! — Через прутья в клетку влетела свернутая газета. — Ты зарезал ее бритвой в номере гостиницы и скрылся. Ай как нехорошо получилось! Наверное, тебе лучше пока побыть у нас, чем попасть в руки старых приятелей-полицейских? Ну, так как же насчет золота?

Быстрорукий не ответил: он читал газету. Да, лихо его подставили! Ничего не скажешь, сработано чисто и профессионально. Тяжелое положение. Чжоу, если верить человеку в темном халате, убит. Мэй тоже. Не исключено, что их обоих убрали те, кто держит его в клетке, чтобы лишить хоть малейшей опоры на воле. Как только откроешь рот и скажешь про золото, наступит конец. Если убежишь, то попадешь в полицию. Да и как убежать из тюрьмы, находящейся неизвестно где? Заколдованный круг! Что делать, что делать?..

— Фын знал о золоте? Кого ты искал в Шанхае? Кто еще знает, где спрятано золото?

Каждый вопрос отдавался острой болью в темени, но слова звучали глухо, будто уши заткнули ватой. Где ты промахнулся, Жао? Что изменилось в Шанхае за время твоего отсутствия? Чего-то ты не учел и, очевидно, вел свою партию неправильно. А в результате — клетка…

— Не хочешь говорить? Ладно, подождем.

Быстрорукий сидел, не поднимая глаз, а когда взглянул, незнакомца в темном халате уже не было…

Вечером Бо Гу приехал в знакомый особняк. Толстяк принял его в той же комнате. Знаком оборвав цветистые приветствия и благопожелания ресторатора, он спросил:

— Кто с ним беседует?

— Мой брат, — почтительно поклонился Бо Гу. — Но Жао упорно молчит о золоте.

— Эта девка из отеля?.. — Луч нетерпеливо пошевелил пухлыми пальцами, и хозяин ресторана, поняв, что столь высокопоставленному лицу не пристало обременять память излишними подробностями, тут же учтиво пришел на помощь:

— Горничная? Она на дне бухты. Полиция не будет ничего предпринимать для розысков Жао без нашего ведома.

— Хорошо. Пока я доволен. Русские?

— С ними разберемся завтра, а Фына наши люди ищут по всему городу. Его найдут!

— Копаетесь, — недовольно поморщился толстяк. — Смотрите, чтобы птица в клетке не сдохла раньше времени. Раздразните его и, если не поймаете Фына, действуйте…

Европеизированный китайский ресторан «Нефритовая беседка» находился недалеко от центра, рядом с шумными торговыми кварталами, где толпа бурлила с раннего утра до позднего вечера. Двухэтажное старинное здание с вычурной белой беседкой на крыше стояло на перекрестке двух переулков и выходило фасадом в крошечный, заботливо ухоженный скверик.

На встречу с Юэ отправились втроем: Ольга настояла, чтобы мужчины не оставляли ее дома одну, и, как ни сопротивлялись Юрий и Саша, добилась своего, клятвенно обещав во всем их слушаться. Скрепя сердце Лобанов согласился с доводами сестры: днем, да еще в центре города, вряд ли повторится случившееся в «Наньтао». Дорогой девушка оживленно щебетала, держа под руку Руднева, но когда пришли, примолкла. В таких ресторанах она никогда еще не бывала и сейчас с интересом разглядывала резной навес над входом, огромные каменные вазы и молодого швейцара в короткой красной куртке и белых перчатках.