Виталий Гладкий - Тень Торквемады

Генерал внимательно посмотрел на фидалго, словно прикидывая, сможет ли он справиться с заданием, которое провалила предыдущая миссия Общества, засланная в Московию с территории Германии еще Игнасио Лойолой. А ведь в ее составе были иезуиты, весьма искушенные в риторике и тайных операциях. Московиты оказались слишком крепким орешком для Общества. Из всей миссии возвратился только один человек. Князь московитов поначалу едва не отправил иезуитов на дыбу, но все-таки смилостивился и отпустил восвояси. Но это их не спасло. На обратном пути иезуитов ограбили и изрубили разбойники, а затем дело довершили дикие звери. Так что единственного спасшегося вполне можно было причислить к лику святых, ибо человеку обычному такие испытания просто не под силу.

И все же дон Диего Лайнес почему-то был уверен, что именно этот фидалго, прожженный ловкач, пират и авантюрист, не слишком радеющей об истинной вере, возможно, даже тайный еретик, сумеет сделать то, на чем споткнулись великие умы Общества. Для этого генерал придумал план, который просто не мог не сработать.

— У вас хорошая память? — неожиданно спросил дон Лайнес.

— Да. Не жалуюсь, — ответил Фернан Пинто; он уже немного освоился в обществе этого всесильного человека, и его мысли приобрели необходимую ясность и стройность.

— Тогда слушайте и запоминайте. Ибо то, что я сейчас скажу, нельзя доверить бумаге…

Словно в подтверждение значимости слов генерала-инквизитора, как раз над поместьем быстрокрылый кречет спикировал вниз, а когда снова оказался в поле зрения Фернана Пинто (он как раз глянул на небо), в его когтях уже трепетала несчастная птичка. Фидалго вдруг подумал, что это знамение. Вот только непонятно, хорошее или плохое. Но то, что он должен держать язык за зубами, — даже под пытками инквизиции, соперничающей с иезуитами за власть над умами верующих, было яснее ясного. Общество Иисуса не терпело безответственных болтунов.

Гильом де ля Марк, предводитель флотилии морских гёзов и капитан парусного флибота, пристально вглядывался в туманную даль. Больше двух десятков небольших суденышек таилось среди крохотных островков, на подходе к которым вскипали буруны. Только голландцы, опытные мореплаватели, могли совладать с сильным течением, которое в этих местах было коварным и непредсказуемым. Многие купеческие суда нашли свою погибель на острых камнях, торчавших из воды, словно клыки Левиафана. Но галеонов под флагом Испании морские гёзы потопили еще больше. День и ночь бороздили они Северное море в поисках врага, и повсюду, где его встречали, пылали и шли ко дну испанские корабли. Морские гёзы были безжалостны; пленных они обычно не брали.

Пока их действия были разрозненными, тем не менее гёзы уже нанесли Испании весьма чувствительный урон. В северных провинциях, население которых издавна занималось рыболовством и мореплаванием, рыбаки и матросы садились на свои маленькие, но быстрые и подвижные парусные суда, и открывали ожесточенные пиратские действия против испанского флота. Обветренные, закаленные в боях и покрытые шрамами от ран, они сражались с неизменной храбростью. Своим лозунгом гёзы избрали свободу отечества и уничтожение инквизиции. Многие из них носили на своих шляпах серебряные полумесяцы с надписью: «Лучше турки, чем папа».

Еще более эффективными их действия стали, когда к ним присоединились опытные в воинском деле дворяне, обиженные испанской короной. Среди них был и Гийом де ля Марк, известный храбрец и опытный флотоводец.

— Или мне чудится, — сказал Гийом де ля Марк, обращаясь к своему помощнику де Люме, — или вон там и впрямь видны паруса.

— Эй, кто в «вороньем гнезде»?! — крикнул де Люме. — Протри глаза, треска соленая, и посмотри на зюйд-вест! Что в той стороне?

— Туман, ваша милость! — ответил матрос.

Собственно говоря, перекладина, на которой он примостился, совсем не напоминала «воронье гнездо» — корзину с перилами, где у кораблей покрупнее обычно находился впередсмотрящий и несколько стрелков. Но одномачтовые флиботы гёзов в большинстве своем были рыбацкими судами, переоборудованными под военные цели. Поэтому корзину просто некуда было прилепить.

— Эгей! Свобода или смерть! — От переизбытка чувств матрос едва не свалился со своего насеста, да вовремя схватился за леер. — Вижу испанцев! Целый караван!

— Сколько их? — Это спросил уже Гийом де ля Марш.

— Раз, два, три… семь посудин, капитан!

— К бою! — приказал Гийом де ля Марш. — Передать сигнал на остальные суда! Без моего приказа из-за островов не высовываться!

— Есть, капитан! — Де Люме принялся исполнять указания предводителя морских гёзов.

Альфонсо Диас тревожился. Обычно он никогда не боялся плыть этим маршрутом, несмотря на постоянную опасность в лице нидерландских пиратов. Капитан был уверен в быстроходности своей каравеллы, которую однажды уже пытались догнать флиботы гёзов. Но сегодня неприятное чувство смертельной опасности преследовало его с самого утра.

Он совсем не удивился, когда к нему подошел Антонио де Фариа. Капитан не знал, кто этот человек, но ему чересчур хорошо были знакомы подобные человеческие типы. Сам моряк с малых лет, Диас мог вычислить морского волка в любой толпе. А Антонио де Фариа как раз и был матерым волчищем, судя по его загорелой, обветренной физиономии и шрамам на руках, оставленных клинками шпаг. Похоже, что и сеньор Пинто, и сеньор де Фариа — одного поля ягоды.

— Удобное место для засады, — вдруг сказал Антонио де Фариа, указав на группу островков справа по курсу судна.

— И я так думаю, — мрачно ответил Альфонсо Диас.

— Надо бы уйти мористей…

— Надо, — согласился капитан. — Да вот только мы движемся не впереди, а в кильватере, и командуют в нашем караване другие.

— Я бы на твоем месте приготовился.

Совет был дельным, и Альфонсо Диас, не медля ни минуты, поднял команду «Ла Маделены» по тревоге. Все матросы вооружились, а канониры приготовили уголья и начали раздувать фитили на пальниках. До того как каравеллу зафрахтовала святая инквизиция, ее орудия были смехотворно малого калибра. Старые фальконеты [43] Фальконет — сокол (фр.); артиллерийское орудие калибра 50—100 мм, стреляло свинцовыми ядрами; начиная с XVIII века, фальконетами называли также полковые пушки калибра 45–55 мм. могли только отпугивать пиратов. Но теперь «Ла Маделена» могла похвастаться шестью средними кулевринами [44] Кулеврина — длинноствольное артиллерийское орудие. Кулеврины различались по калибру (от 1/2-фунтового при диаметре канала ствола 4,2 см до 50-фунтового при диаметре канала ствола 24 см) и по относительной длине ствола (от 18 до 50 калибров). , совершенно новыми и дальнобойными.