Виталий Гладкий - Тень Торквемады

Антонио де Фариа фыркнул и ответил:

— Фернан, по-моему, сельская жизнь тебя оглупила. Мало что в этом подлунном мире может укрыться от отцов-иезуитов. Скажу больше: это я посоветовал де Лайнесу, чтобы он остановил выбор руководителя миссии именно на твоей персоне. В отличие от меня, ты грамотный и хорошо образованный человек, способный быстро приспосабливаться к любой обстановке и в сложных ситуациях принимать верные решения. Мне ли это не знать… Святая инквизиция искала опытного штурмана для «Ла Маделены», вот Общество и подсуетилось, чтобы воткнуть в миссию своего человечка. Даже двух, считая и меня.

— Но ведь дон Фернандо Вальдес искал штурмана, а вышло так, что нашел руководителя миссии. Это как понимать? Уж не хочешь ли ты сказать, что святые отцы двух наших «контор» помирились и теперь играют за одним столом?

— Ну что ты… Они по-прежнему живут как кошка с собакой и объединяются лишь в том случае, когда нужно послать на костер очередную партию еретиков. Просто так вышло, — тут Антонио де Фариа снова довольно хохотнул, — что наши люди в святой инквизиции, близкие к его преосвященству, не смогли найти во всей Испании достойной кандидатуры, и пришлось им отправиться в Португалию, где по слухам проживал некий глубоко преданный Святому престолу фидалго, опытный штурман, выдающийся путешественник и воин.

— Спасибо, Антонио. Ты здорово мне удружил…

— Да будет тебе! Тряхнем напоследок стариной! А то наши шпаги уже начали покрываться ржавчиной. Или тебя перестали манить приключения и золото? Ведь наше путешествие обещает неплохую прибыль.

— Это единственное, что примиряет меня с моим новым статусом. Что ж, да будет так. Человек предполагает, а Господь располагает.

На том разговор и закончился. Началось действо, толпа пришла в возбуждение, но дымящиеся костры и запах горелой человеческой плоти вызвали у бывших пиратов лишь острое неприятие жестокого зрелища. Даже морские разбойники, о кровожадности которых ходили легенды, были более милостивы к своим жертвам, нежели католическая церковь к еретикам…

Флиботы гёзов словно вынырнули из морских глубин. Они, как чайки, разлетелись веером и взяли караван в клещи. На галеонах поднялась суматоха, едва не превратившаяся в панику, но опытный испанский адмирал, быстро оценив положение, приказал лечь на другой галс.

— Приготовиться к повороту фордевинд! — заголосили боцманские дудки.

— Есть приготовиться к повороту фордевинд!

Поворот фордевинд более сложный, а порой и более опасный, чем поворот оверштаг; он требует четких действий команды при работе с парусами. Но адмирал надеялся на отменную выучку своих матросов — хотя бы потому, что выхода иного не было. Слишком много судов насчитывалось у противника, и все они были гораздо быстрее, чем галеоны, нагруженные по самую ватерлинию. Корабли испанцев могли посоревноваться в скорости с флиботами гёзов лишь за счет большого количества парусов, и только в том случае, когда после поворота фордевинд ветер станет попутным и начнет дуть им в корму.

Поворот удался на славу. Напуганные перспективой смертельной схватки с гёзами, которые дрались, как сумасшедшие, испанские матросы выложились в полную силу. На галеонах подняли все паруса, и началась гонка. Испанские суда не могли оторваться от флиботов, но и гёзы благодаря искусному маневру опытного адмирала были не в состоянии догнать своих злейших врагов, так как скорости двух флотилий уравнялись.

Возможно, испанцам и удалось бы уйти от гёзов, суденышки которых напоминали гончих псов, но им сильно не повезло — у нидерландских пиратов был чрезвычайно хитрый предводитель. Гильом де ля Марк все заранее просчитал. И едва галеоны вышли на траверс самого большого острова, как из-за скал, наперерез испанскому каравану, буквально выпрыгнули на крутой волне флиботы гёзов. Суда под командованием Гильома де ля Марка загнали крупного зверя в западню.

Разразившись в отчаянии проклятьями небу и всем святым, испанский адмирал скомандовал готовиться к бою. Иного выхода у него не было…

Все это время «Ла Маделена» тянулась позади галеонов. Каравелла была куда быстрее этих огромных неуклюжих посудин, но Альфонсо Диас не мог ломать строй, хотя его так и подмывало махнуть рукой на морские правила и дать деру, благо было куда. Когда корабли совершили поворот фордевинд и посвежевший ветер туго надул паруса, капитан «Ла Маделены» приободрился. Теперь каравелла просто порхала над волнами. Да и галеоны прибавили прыти. «Уйдем! Несомненно, уйдем!» — радовался Диас.

Оказалось, что преждевременно. Теперь все испанские корабли были в ловушке. В том числе и каравелла. Но если галеоны еще могли как-то отбиться, — там было много орудий и большое количество солдат — то каравелла была обречена. Флиботы уступали ей по размерам, но матросы Альфонсо Диаса конечно же не могли сравниться в воинских доблестях с гёзами, которые шли на абордаж испанских судов как на праздник — ими двигало жгучее чувство мести. А несколько наемников на борту погоды не делали.

— Сеньоры, готовьтесь умереть, — со спокойствием стоика сказал Альфонсо Диас, обращаясь к Фернану Пинто и де Фариа.

— Нас уже хоронили много раз, — зловеще ухмыльнулся Антонио де Фариа и попробовал, легко ли выходит шпага из ножен. — Послушайте меня, капитан. Для начала скажите своим людям, чтобы они не праздновали труса. А канониры должны дать залп только тогда, когда вон те два флибота, что нацелились на нашу каравеллу, приблизятся вплотную. Я скажу, когда нужно стрелять. Но и это еще не все. Надо спустить флаг.

— Спустить флаг и сдаться на милось победителя?! — Альфонсо Диас мгновенно стал пунцовым от негодования. — Никогда! Гёзы испанцев в плен не берут! Мы будем драться!

— Конечно, будем, — спокойно ответил де Фариа и подмигнул Фернану Пинто, который в ответ улыбнулся — он уже понял, что замыслил его бывший капитан. — Но с умом. Галеоны обречены. Видите, там уже началась собачья свалка.

Действительно, пираты и впрямь напоминали многочисленную собачью свору, затравившую медведя. Флиботы окружили галеоны со всех сторон, брошенные веревки с крюками запутали снасти испанских кораблей, и гёзы с дикими воплями полезли на высокие борта посудин. Они уже понесли урон — тяжелые орудия галеонов пустили на дно добрый десяток флиботов, и море покрылось обломками суден, обрывками парусов и барахтающимися в воде людьми. Но что такое эти потери по сравнению с предвкушением кровавого пира!

— Пусть все суда гёзов ввяжутся в драку, — продолжал Антонио де Фариа. — Чтобы к этим двум, которые взяли нас на прицел, не прибавились еще несколько. Потому что тогда нам точно придет конец. А пока у нас есть хороший шанс убраться отсюда по добру по здорову.