Виталий Гладкий - Тень Торквемады

Фернан Пинто слез с дерева в большой задумчивости. Как взять это укрепление? Он подошел к Антонио де Фариа, который в этот момент пробовал лезвие своей шпаги на остроту.

— Недурно… — с удовлетворением пробормотал бывший пиратский капитан, увидев, как из тончайшего пореза на пальце выступила капелька крови.

— Боюсь, с этим сбродом, — сказал Пинто по-испански, движением бровей указав на отдыхавших разбойников, — нам крепость штурмом не взять. Тут нужен сильный огневой бой, — как минимум человек сорок хорошо обученных пехотинцев с мушкетами, чтобы прикрыть ударный отряд, который должен заняться воротами. И потом еще ров… Надо делать мостки.

Людей Бобра и впрямь можно было назвать сбродом с полным на то основанием. Все в отрепье, большинство в лаптях, косматые, бородатые, как лешие. А во взглядах, которые они бросали на испанцев, не было ни капли почтительности к своим «работодателям». Скорее, разбойники смотрели оценивающе, будто собирались брать не крепостцу приступом, а богатых иноземцев на аркан. Некоторые из них были покалечены, видимо, руками палача: у кого ухо отрезано, у кого рваные ноздри, один был вообще безрукий, и Пинто с неудовольствием мысленно выругал Митьку — этот еще зачем?! Только деньги на него потратил, а толку никакого.

Но вооружены разбойники были основательно. Сабли, ножи, дубины, окованные железом, рогатины, арбалеты и несколько пищалей. Некоторые имели даже кольчуги и шлемы; Пинто уже знал, что русские называют их мисюрками. Шлемы были круглыми, плоскими, с железной сеткой, закрывающей шею. Фидалго, конечно, не знал, чего стоят эти московиты в бою, но, судя по ухваткам разбойников и по тому, как они обращались с оружием, им уже приходилось воевать. Что Митька и подтвердил, когда подошел к испанцам посоветоваться:

— Вы не глядите, што людишки у меня с миру по нитке собраны. Народец собралси тут ухватистый, бывалый, без оружья зубами кого хошь порвет.

— А однорукий зачем? — не удержался и спросил Фернан Пинто.

Митька осклабился, хитро прищурился и ответил:

— Сами посмотрите, когда дойдет до дела.

На том и закончили обсуждение этой темы. Потому что впереди маячил главный вопрос: как крепость брать?

— Эка загадка… — Митька ухмыльнулся. — Енто у вас там все по науке — пушками бьют, подкопы роют, лестницы осадные мастерят, плоты строят, штоб через ров перебраться… А у нас все по-простому. Вжик, вжик — и готово.

— Что значит — вжик-вжик?! — негодующе спросил Антонио де Фариа; видимо, его обидело пренебрежение московита к западноевропейской военной науке.

— На стены полезем, — объяснил Митька.

— Как?! — в один голос воскликнули испанцы.

— Вот только ваши солдатики не испортили бы нам обедню…

— Каким образом? — несколько раздраженно спросил Пинто.

— Нужны меткие стрелки. Это ежели нас заметят раньше срока. Пищали у вас добрые, ничего не скажешь — аглицкие, а вот как стреляют ваши молодцы — енто вопрос.

— Ничего не понимаю… Объясни! — потребовал Антонио де Фариа.

— Мотрите и слушайте…

И Бобер начал раскладывать на траве сухие ветки, которые должны были изображать крепостные стены; вскоре к ним присоединились желуди — стража крепостцы, и шишки — испанские солдаты. Когда он закончил излагать свой план, Ферна Пинто сказал:

— Невероятно…

— Это невозможно! — поддержал его и бывший пират.

— Не можно тока девку через дверю пошшупать, — ответил Бобер. — Добрую кашу сварим, не беспокойтесь. Мостки, штоб через ров перекинуть, ужо готовы. Это я наказ такой дал — народ ить без дела не маялси.

— Когда начнем? — спросил Пинто, отдав тем самым бразды управления Митьке.

План московита, конечно, был чистым безумием, но фидалго немало походил по морям под пиратским флагом и знал, что иногда самое невероятное предприятие проходит без сучка-задоринки, а казалось бы, верное дело оборачивается неудачей и большими неприятностями.

— А седни и двинемся. Людишки устали ждать, ворчат. Это как варить мёд: передержал чуток, и уже не хмельное питие, а чисто тебе помои. Войдем в крепостцу на заре. Объясните своим, что и как, затем надыть перекусить, чем Бог послал, — и на боковую. К утру сила нужна…

Фернан Пинто смотрел во все глаза и удивлялся до изумления. Митька все предусмотрел: и то, что к утру стражу на стенах начнет одолевать сон, и то, что от речки поползет туман, способный утопить окрестности крепостцы в молочно-белом облаке, и, наконец, то, что однорукий обладает потрясающей способностью очень далеко и точно бросать аркан.

Дождавшись, пока туман подползет почти к зубцам крепостной стены, однорукий взял заранее приготовленный для него аркан, собранный в бухту, примерился, и «кошка» о четырех крюках с тихим свистом словно выпорхнула у него из руки. Она перелетела ров и зацепилась за стену. С силой подергав аркан несколько раз для надежности, однорукий передал свободный конец одному из разбойников — шустрому малому с проказливым выражением на рябом лице — и тот ловко словно белка начал карабкаться на вековую сосну. Она одиноко торчала почти над самым рвом, и ее вершина возвышалась даже над крепостной стеной.

Привязав конец аркана к сосне, рябой разбойник сбросил вниз веревочную лестницу, и десяток его товарищей — самых молодых и сильных — начали подниматься к вершине. Вскоре, зацепившись поясами за аркан, они начали перебираться на крепостную стену. Сделать это для сильного и ловкого человек было несложно, потому что свободный конец аркана находился чуть выше стены, и разбойники съезжали по этому «подвесному мосту», как с горки на салазках, лишь немного помогая себе руками.

Затаив дыхание, Пинто и де Фариа наблюдали за этим поистине цирковым трюком московитов. А когда они один за другим начали исчезать за зубцами крепостной стены, оба дружно перевели дух и последовал приказ: вперед!

Первыми шли разбойники. Они несли мостки, чтобы перебраться через ров, потому что купаться в холодной воде никому не хотелось. Испанские солдаты приготовили свои мушкеты, дабы немедля открыть огонь, если понадобится, а люди Бобра начали тихо и аккуратно опускать мостки, которые до этого поставили вертикально. Вскоре оба берега водной преграды были соединены, но перебираться на другую сторону никто не спешил. Все с напряженным вниманием смотрели на ворота.

Но вот за воротами послышался короткий вскрик — кому-то из стражников перерезали горло; этот звук и Пинто, и де Фариа был хорошо знаком, а затем вдруг ударил колокол, хотя колокольни в крепостце не наблюдалось. Наверное, он был предназначен именно для такого случая — чтобы поднять тревогу. И все же тревожный сигнал опоздал: заскрипели засовы, которые выползали из своих пазов, и ворота распахнулись.