Александр Майборода - Последняя амазонка

— Езекия, — обняв за плечи сына, начал неторопливый разговор Абадия, — ты мой старший сын и первый наследник. Когда я умру, ты станешь царем.

— Желаю тебе, отец, многих лет жизни, — сказал Езекия.

— А потому, — продолжил Абадия, — ты должен уяснить — любая власть держится на большой крови. Ты беспокоишься о жизни хазар. Но они мне, тебе и твоему брату — враги. Они изгои. Они только мечтают о том, чтобы свергнуть нашу власть. А потому, чем больше их умрет, тем прочнее будет наша власть.

— Но если войско погибнет, с кем мы останемся? — спросил Езекия.

— Наберем другое, — невозмутимо сказал Абадия.

— Но хазары и так ненавидят нас.

— Ненавидят… Но и их любовь ничего не стоила бы.

— Они убьют нас при первом же случае.

— Значит, не надо им давать этого случая. — Абадия ощерился в волчьем оскале. — Я скажу тебе сейчас то, что еще никому не говорил. Когда мы вернемся домой, я наберу двенадцать тысяч преданных нам профессиональных воинов из числа иудеев.

— Но двенадцати тысяч мало для ведения войн, — заметил Езекия.

— Это войско не для войн — они будут защищать нас, — сказал Абадия.

— Но кто же будет воевать? — спросил Езекия.

— У нас есть деньги, на эти деньги мы наймем племенных вождей, чтобы они воевали с теми, на кого мы укажем. Так всегда делали римляне — они воевали с дикарями руками дикарей, — проговорил Абадия.

— Ты мудр, отец! — восхищенно проговорил Езекия. — Но что же делать сейчас? Мы не можем взять город. Неужели мы отступим?

— Конечно — нет! — сказал Абадия и показал рукой на городские ворота. — Чтобы взять город, надо проделать вход. Ворота — самое слабое место в укреплении. Поэтому возьми отряд и пробей тараном ворота.

— Сделаю! — сказал Езекия и скорым шагом вниз спустился с холма, отдал распоряжения и через минуту во главе отряда поскакал к городу.

Абадии было видно, как там, в пыли перед воротами, закопошились люди и покатили таран.

— Герой! Из него получится хороший царь! — одобрительно заметил Абадия.

За тараном бежала толпа воинов. Среди них Абадия узнал Езекию, размахивающего саблей.

Абадия встревоженно приподнялся:

— А чего он полез вперед?

Таран подкатился ко рву перед воротами, но что дальше происходило, Абадия не видел, так как снова все затянуло густым черным дымом.

Через некоторое время из дыма вырвался небольшой отряд всадников и помчался в сторону холма.

Абадия почувствовал в сердце боль, словно его змея ужалила.

Дурные предчувствия Абадии оказались не напрасными — когда отряд подъехал к холму, шестеро воинов спешились. Они внесли на холм свернутый ковер.

— Что это? — спросил слабеющим голосом Абадия.

Ковер положили к его ногам молча.

— Разверните, — приказал Абадия.

Ковер развернули. На ковре лежал залитый кровью Езекия. В его груди торчала толстая стрела.

Абадия наклонился и тронул ладонью щеку сына. Она была холодная.

— Лекаря! — крикнул Абадия.

— Ему лекарь не нужен. Он мертв, — сказал кто-то.

Абадия выпрямился и поднял руки к дымному небу.

— О, всесильный, могучий Яхве, они убили его! Прекратите штурм. На сегодня все. Но я не уйду отсюда, пока не сотру этот проклятый город с лица земли. И я посыплю солью место, где стоит город, чтобы здесь даже трава не росла.

Ни хазары, ни в Белой Веже не знали, что Гостомысл, изгнав из Словенска морских разбойников, объявил себя великим князем.

Самыми сильными среди славянских племен были солевары-варяги из Руссы. После гибели великого князя Буревоя они решили претендовать на старшинство среди племен. Поэтому Гостомысл первым делом отправился в Руссу. Когда Гостомысл с сильным войском оказался под стенами Руссы, варяги благоразумно забыли о своих планах.

Это был хороший пример для других, и Гостомысл, чтобы подтвердить свое господство, отправился в обход славянских земель.

Дойдя до Муромы, Гостомысл оказался перед выбором, какой путь ему держать дальше — вниз на Дон или к Киеву?

После долгих размышлений он решил пойти по Оке. В верховьях Оки по малым рекам можно было перейти на Днепр. А там вниз по течению — прямой путь мимо Киева до самого Константинополя, а вверх — и до Ильменя и до Западного океана добраться легко.

Преимущество стругов в походах по славянским землям заключалось в том, что струги с малой осадкой могли ходить даже по ручьям. А перетащить их волоком из реки в реку никакого труда не составляло. Кроме того, по рекам плавать проще, чем по морю, — не требуется сложной навигации — и безопаснее — в случае неисправности корабля всегда можно пристать к берегу.

Одно только — с берега узкой реки разбойникам легче напасть на корабль. Но торговец всегда был и воином, а воин был торговцем. Да, зачастую торговца и отличить от разбойника было сложно. Уж слишком переплетались эти ремесла.

Отправляясь по Оке, Гостомысл планировал через пару недель достичь Киева. Однако вскоре его планы переменились.

Когда проходили очередной небольшой городок, с берега какой-то человек стал подавать знаки руками.

— Человек на берегу сигнал подает, — доложил, привставая, Ратиша.

— Вижу, — сказал Гостомысл, сидевший на мягкой шкуре под мачтой. Он поднялся и прошел на нос судна. Здесь находились первый воевода Медвежья лапа и кормчий Сом.

— Что за городок? — поинтересовался Гостомысл.

— Рязань, здесь вятичи живут, — сказал кормчий Сом.

— А разве это не земля мещеры? — спросил Гостомысл.

— Как раз на этом повороте она закачивается. Здесь не разберешь — и кривичи, и мещера, и вятичи живут. Но в Рязани большинство вятичей. Они живут на землях по южному берегу Оки, — сказал Сом.

Медвежья лапа, кивая в сторону берега, напомнил:

— Однако человек хочет, чтобы мы пристали к берегу.

Гостомысл поморщился и проговорил:

— Вообще-то, я не собирался останавливаться в этом городке. И так много времени тратим на переход.

— Надо все же узнать, чего он хочет, — сказал Медвежья лапа.

— Ладно — подойди к берегу, — сказал Гостомысл кормчему.

Сом направил корабль ближе к берегу. Через минуту стало хорошо видно, что человек на пристани был в доспехах и с оружием.

Это насторожило Ратишу — Ратиша воевода в молодой дружине — и он с тревогой заметил:

— Не засада ли?

Медвежья лапа усмехнулся:

— Да кто же осмелится напасть на войско, заполонившее всю реку?

— Всяко бывает, — сказал Ратиша, взял щит и пододвинулся ближе к Гостомыслу в готовности защитить его в случае опасности.

Когда до пристани осталось с десяток шагов, Ратиша громко спросил:

— Чего тебе надобно, человек?

— Мне надо поговорить с вашим воеводой, — ответил человек на пристани.

Гостомысл сказал: