Галина Долгая - Шепот Черных песков

Ласково, как кошка, мурлыкала жрица, и от ее голоса мурашки побежали по коже царя. Он скинул конас и остался в одной набедренной повязке. Слуги подхватили одежду царя, развязали его сандалии и исчезли с глаз. Но Шарр-Ам и не видел никого. Он тянул момент ожидания, представляя, как за занавесями, на высоком ложе, раскинув руки для объятий, томится красавица Камиум. При мысли о ее божественном теле в чреслах царя запульсировала кровь. Раскрыв занавеси, он вошел в святая-святых храма Иштар. Земное воплощение богини, жрица любви, лежа на спине и повернув голову, смотрела на своего господина сияющими глазами, полными неги. Шарр-Ам скользнул взглядом по белому телу, готовому принять его. Остановившись на упругой груди – еще более белой в контрасте с сияющим ожерельем – облизнул губы, представив прохладную свежесть сосков, краснеющих, словно две скатившиеся бусинки сердолика. Не в силах стоять дольше, царь упал на жрицу, прижался к ней всем телом, подминая ее бедра и уткнувшись носом в плечо, аромат кожи которого сводил с ума…

Когда Камиум закричала в первый раз, труба возвестила о слиянии Иштар и Таммуз. Люди на площади, ответили дружным одобрением, подняв чаши с вином за царя и его возлюбленную. Только Кудим сидел смурной, не радуясь, не пригубляя вина, не отведав мяса.

Звуки трубы повторялись и повторялись. Захмелевшие люди начали обсуждать прелести царской чаровницы, знающей как ни кто другой все тонкости искусства любви.

– Мне бы хоть одним глазком посмотреть на нее, может быть, тогда мои чресла тоже оживут, – вытирая жир на губах, прошамкал щербатый старик и расхохотался, довольный своей шуткой.

Кудим сцепил пальцы. «Зачем я здесь?» Он не находил ответа на свой вопрос и истуканом продолжал сидеть среди чавкающих, пьющих и посмеивающихся людей. Каждый звук трубы бил по сердцу. Кудим готов был бежать в царские покои, чтобы выдернуть Камиум из-под старого жреца. «Осел, на что я надеялся? Разве лев отпустит такую козочку?» – корил он себя за мечтания и любовь, поразившую его. «Лев… – он ухмыльнулся, вспомнив свой подарок, – но не я тот лев!» Кудим резко встал и пошел за конем. Звук трубы догнал его и ударил в спину. «Сколько можно?.. Прав был старец, такая жрица любви и мертвого возбудит!» Запрыгнув в седло, Кудим ударил коня по бокам и помчался к реке.

…Камиум лежала на животе, закинув ногу на своего господина и водя язычком по его шее. Ее тонкие пальчики перебирали седые курчавые волоски на его груди. Прическа жрицы растрепалась, но заколка прочно удерживала волосы, лишь несколько прядей выбились из валика и шелестели по плечам царя, следуя за головой жрицы.

Царь постанывал от удовольствия. Его сердце стучало молотом, дыхание сбивалось, но отказаться от ласк царицы любви он был не в силах.

– Камиум… – обхватив головку возлюбленной, царь поднял ее личико и покрыл его поцелуями.

Жрица змеей вползла на напрягшееся тело и извивалась на нем до тех пор, пока очередная порция семени не оросила ее лона. Но Камиум, закричав в который раз, и не думала оставить царя в покое. Сидя, как наездница, она выдернула заколку из своих волос, и черный водопад укрыл ее всю, лег на ноги и живот возлюбленного, возбудив его нежным прикосновением. Царь закричал, выгнулся дугой, одарив ненасытную любовницу удовольствием, и расслабился, раскинув руки.

Звякнул бубен – жрица, которая сидела у подножия ложа, передала сигнал о соитии божественных любовников. Вслед за бубном на площади взыграла труба.

Камиум упала на грудь царя. Она так и лежала, витая в чертогах Иштар, пока не пришла в себя. Ловя дыхание Шарр-Ама и не почувствовав его, жрица насторожилась и повернулась ухом, прислушиваясь к биению его сердца. Но сердце царя молчало. Камиум подняла голову и позвала:

– Господин…

Он не ответил. Жрица откинула волосы и склонилась над лицом царя. Его рот был приоткрыт, кончик языка торчал между зубами. Подняв глаза выше, Камиум вскрикнула и отползла на край ложа. Шарр-Ам смотрел прямо немигающими, выпученными глазами.

Приняв крик жрицы за знак очередного удовольствия, служанка звякнула в бубен. Труба подхватила ее сигнал.

«Беги, беги!» – слышалось Камиум, но ее тело обессилело, и она лишь покачивалась, закрыв глаза.

– Не нужно ли чего госпоже? – тихий вкрадчивый голос раздался за занавеской.

Камиум мотнула головой, сбросив оцепенение. «Кто это?… А! Шеру… Шеру?..» Шеру была той служанкой, которая всегда оказывалась рядом в нужную минуту. Камиум даже любила ее, как подругу, но и опасалась, зная, что ненавистный Силлум частенько затаскивает ее в свою постель.

– Подай рубаху! – Камиум казалось, что она кричит, но ее голос звучал глухо.

Служанка скользнула за порог во внутренней стене святилища и тут же вернулась. Камиум увидела ее силуэт за занавесями. Не мешкая, жрица спустилась с ложа, бросив прощальный взгляд на мертвого царя, оделась и еще нетвердой походкой, но как можно быстрее, пошла через дверь, ведущую во дворец. Шеру последовала за ней. Стражники вытягивались струной, узнав жрицу.

– Где Силлум? – пройдя через дворцовую площадь, Камиум резко остановилась в воротах, глядя прямо в глаза Шеру.

Тень скрывала лицо служанки, но ее глаза блестели, и Камиум видела их.

– Он… он возбудился от твоих криков, госпожа, и уединился в одном из покоев с…

Камиум злобно ухмыльнулась.

– Воз-бу-дил-ся… он спит и видит себя на месте царя!

Шеру опустила глаза. Она ненавидела Силлума, как и Камиум, или даже больше. Ненавидела так, как может женщина, оскорбленная, униженная…

– Идем, Шеру, ты мне поможешь! – Камиум вплотную подошла к служанке.

Их глаза встретились. Шеру заподозрила что-то неладное, но спросить не решилась. К своей госпоже она испытывала восторженные чувства. Она любила эту смелую, даже дерзкую женщину, и потому была готова за нее отдать жизнь.

– Да, госпожа, – ответила она.

Добравшись до своих покоев, Камиум облегченно вздохнула, но надо торопиться. Скоро найдут тело царя и поднимут весь дворец на ноги. Тогда ей не выбраться. Надо торопиться.

– Шеру, дай мне короткую рубаху и плащ, и еще накидку, – приказала Камиум, торопливо снимая тяжелые бусы, а за ними и серьги.