Дмитрий Агалаков - Солдаты эры Водолея

Ее слова тогда взволновали его — волновали и теперь. И еще этот ее поцелуй…

В Новосибирске их подхватил рейсовый АН-2 и, полчаса пугая стальной дрожью, к великому облегчению посадил на скромный аэродром Ермаковска ровно в пять утра.

Был чудесный рассвет.

— Вот и край земли, — вздохнув, сказал Вадим.

Они взяли два такси и поехали на центральную площадь города.

Вадим так и сказал:

— Нам в центр, где лошади.

— А-а, — понимающе протянул водитель.

За первой машиной следовала вторая — с македонцем Андрэосом и сербом Славиком.

Десять минут, и авто притормозило на краю центральной площади только еще просыпающегося города. Они расплатились и вышли. Вокруг небольшой площади, от которой расходились улицы, росли клены.

В центре круга пыталась сорваться с места их Птица-тройка.

— Не верится, — тихо проговорила Паша. — Те самые кони, только осенью.

Они перешли площадь и, вслед за провидицей, встали напротив трех лошадиных морд. Средняя кобыла смотрела прямо на них, две другие — по сторонам. За художественно-скульптурной композицией открывалась перспектива микрорайона — двенадцатиэтажные коробки уходили вдоль улицы.

— Я вижу его окно, — через пять минут сказала Паша. — Идемте!

…Втроем они стояли у типовой пятиэтажки за номером «35». Таких тут был целый ряд — шли гуськом друг за другом вдоль безликой улицы. Перед окнами — дворик. Песочница, грибок, покосившиеся качели, лавки. Под лавками — бутылки из-под пива и окурки.

Вадим взглянул на Катарину — девушка была разочарована.

— Ну, разумеется, — сказал он, — это тебе не Константинополь. Не Золотой Рог и дворец Влахерны.

Княжна вздохнула:

— В бедных кварталах Константинополя, кстати, было значительно хуже.

— Ну, хорошо, не замок под Драговом.

— Уже теплее, — сказала Катарина. — И все-таки я представляла себе иначе его дом…

— А я нет, — честно призналась Паша.

— Сядем на лавку, — предложил Вадим, — не будем пялиться на окна.

Они уселись на скамейку у песочницы, похожей на малую городскую свалку, лицом к дому.

— Третий этаж, — сказала Паша, — четвертое окно от правого края.

Вадим присмотрелся.

— Это как раз маленькая комната типовой хрущевки, далее — балкон, и следующее окно — кухня.

Паша кивнула:

— Так оно и есть. Может быть, это его комната, нашего Дионисия?

Вадим подошел к подъезду, посчитал номера, вернулся.

— Девяносто шестая квартира, — сказал он.

— А что ты чувствуешь? — спросила Катарина у Паши.

Та улыбнулась:

— Он здесь — сейчас, в это время.

— А как его зовут? — взгляд Катарины умолял ответить.

— Мне кажется, «Ванечка»…

— У нас нет плана, — резонно заметил Вадим. — Меня хотя бы подготовили: тут и видения Паши, и приглашение в Сербию. А что скажем ему: мы хорошие — открой нам тайну великого Оружия! Могут и милицию вызвать…

— Он должен почувствовать нас, — убежденно сказала Катарина. — Должен!

— Сейчас полшестого утра, — сказал Вадим. — Перекусим где-нибудь, вернемся часов в семь. Идет?

В круглосуточном кафе они выпили кофе, съели по булочке.

— У меня есть план, — когда они выходили, сказала княжна. — Сейчас мы узнаем, кто живет в этой квартире. Далее купим подарки, позвоним и скажем, что они все это выиграли от фонда христианской организации «Мир в твоих руках».

— А есть такая организация? — спросил Вадим.

— Да, — просто кивнула Катарина. — Папа ее финансирует, я — президент.

Вадим и Паша переглянулись: девочка не промах! И сама идея была хороша. Около семи утра они сели на ту же скамейку. Им не терпелось. Сейчас люди пойдут на работу, можно будет разговориться. И впрямь — хлопнула дверь одного подъезда, другого.

Их пока молчал…

— Смотрите! — зашипел Вадим. — Только осторожно!

На интересующем их балконе произошло движение — вначале громко открылась балконная дверь, затем появился худощавый юноша лет четырнадцати в спортивных трусах и джинсовой рубашке. Увидев наблюдателей, он немного стушевался, но, поскольку они отвернулись, показав, что он им безразличен, приземлился на стул.

— Господи, это он? — взглянув на Пашу, спросила Катарина.

Княжна с трудом проглотила слюну. У Паши был самый растерянный взгляд:

— Наверное…

— Что он делает? — спросила Катарина.

— Закурил, — ответил Вадим.

Момент откровения все представляли другим. Они сидели, как на иголках. Прошла минута.

— Курит? — спросила Катарина.

— Курит-курит, — ответил Вадим.

— Может, окликнуть его? — Она с надеждой подняла голову.

— Ты — девочка симпатичная, окликни. Не мне же его звать. Что он подумает? А ты ему понравишься…

Катарина уже собралась было встать с лавки, но неожиданно они услышали требовательный женский голос: «Иван, пора одеваться!» Юноша, куривший на балконе, подскочил и, выбросив окурок вниз, быстро влетел в квартиру.

— Иван, — зачарованно проговорила Катарина.

— Ванечка, — эхом откликнулась Паша.

«А ты куришь опять? — услышали они тот же голос из квартиры. — Отца на тебя нет — отлупить бы!» — «Да не курил я!» — «Как это не курил? — вон, табачищем-то пахнет!» — «Да это у меня от рубашки пахнет — вчера ребята прокурили!» — «Эх ты, “ребята”! Ты из меня дуру-то не делай!» — «Да ладно, мам…» — «Собирайся в школу, балбес…»

Дворовая акустика, которой мог позавидовать и Колизей, позволила доподлинно услышать всю домашнюю сцену — от слова до слова. Вадима разбирал смех — было во всем этом что-то очень знакомое, свое, родное. Паша, хоть и казалась взволнованной, но тоже улыбалась. Катарина только хмурилась — для нее подобные беседы были непостижимы.

«Иван, оставь компьютер и одевайся!» — вновь они услышали из той же квартиры.

— Наш Дионисий — в этой жизни продвинутый малый, — пошутил Вадим. — Тем лучше. Наверное, любит компьютерные игры, а значит, воображение развито. Все на руку.

Прошло еще полчаса — двери подъездов хлопали все чаще. Люди торопились на работу. Тройка путешественников ждала своего Ивана — и он появился. В той же коттоновой рубашке, что была на нем прежде, в джинсах, с рюкзачком за спиной. Он вышел из подъезда, светловолосый, худощавый, с неспокойным взглядом — уставился на трех незнакомцев и, мгновение раздумывая, направился прямиком к ним.

— Ты права — он нас узнал, — сказал Вадим. — Фантастика…

Юноша подошел ближе и, оглянувшись на балкон, спросил:

— Закурить не будет?

Вадим, немного перенервничав за последние часы, рассмеялся.

— Тебя Ваней зовут? — доверительно спросила Катарина.

Она не заметила, что с приближением юноши Паша хмурится все сильнее, точно у нее неожиданно заболела голова…

И тогда новый материнский окрик из квартиры «96» заставил их вздрогнуть. «Нечего стоять на балконе, Иван, быстрее одевайся, мне на работу надо! Измучили вы меня!» Все трое подняли головы вверх. На балконе стоял мальчик лет семи-восьми и, вцепившись в перила, во все глаза смотрел на них.