Дарья Плещеева - Операция «Аврора»

В середине марта выдался солнечный и относительно сухой день. Мотоциклет, укутав в парусину, вывезли на стрельбище, опробовали и… нашли тысяча и одну недоделку. Но уже было о чем рапортовать капитану Голицыну.

Глеб же, занимаясь своими прямыми обязанностями, а по вечерам раза два в неделю встречаясь с Ивановичем, выбрал время, чтобы повидаться со старыми офицерами, пережившими битву за Порт-Артур, как теперь все чаще называли бывшую китайскую крепость Люйшунь. Отзывы об Ивановиче-старшем были добрые; никто не понимал, отчего старый честный служака вдруг подружился с японцами.

— И ведь ладно бы нарушил присягу за хорошие деньги — это гадко, да хоть понятно. И ладно бы переметнулся к неприятелю из каких-то возвышенных соображений, — так рассказывал Глебу отставной пехотный майор Волынцев. — Но он за свою измену решительно никаких благ не получил. Живет на содержании у сыночка, а тот сам никак к делу не пристроится. Пописывать изволит… А служить не желает!

— Может ли быть, что его оклеветали? — с надеждой поинтересовался Глеб.

— Почему же нет? Только очень уж ловко оклеветали, если он по сей день не может доказать свою правоту. Сперва письма в министерства писал… Ему бы уехать в провинцию, поступить на службу ну хоть каким счетоводом, а он в столице застрял. Так вот — письма писал, оправдывался, ничего не вышло, да еще жена померла. Стал сам ходить по присутственным местам, караулить высокое начальство. Того гляди, в сумасшедший дом сдадут.

— Значит, бедно они живут?

— Насколько мне известно, совсем бедно…

У Глеба в голове образовалась было цепочка: загадочные покровители Рейли через Ивановича-старшего вышли на Ивановича-младшего, и значит, — немного денег старик должен был получить. Пусть на банковский счет, пусть со строжайшим приказом их оттуда не брать до поры. Но бедствовать ему бы не позволили — человек, не знающий, будет ли у него завтра обед, ненадежен.

А меж тем Иванович-младший принялся буянить. Очевидно, ему влетело от нанимателей за то, что завербовать-то Гусева завербовал, а приносит от него всякую белиберду.

Неизвестно, сколько бы длилась эта игра, но в бастрыгинский особняк приехал курьер, привез пакет от коменданта Петропавловской крепости, генерал-адъютанта Данилова. Этот документ от Соболева принесли Голицыну, а тот, просмотрев, послал за Гусевым и Громовым.

Данилов был заблаговременно предупрежден, что поблизости от Трубецкого бастиона могут быть замечены подозрительные личности. И вот он сообщал: не только замечены, но и пытались вступить в сношения с женой сторожа Мартыненко.

— Наши, — кивнул Громов. — Как бы не натворили дел…

Он имел в виду, что наниматели Ивановича решили, похоже, подстраховаться и отправили к крепости еще кого-то из своих помощников. И теперь тюремная охрана, не имеющая понятия о «совиных» планах, запросто может повязать подозрительных личностей. Данилов комендантом недавно, может проявить похвальную, но пока что не нужную Службе осторожность.

— Пора брать быка за рога, — сказал Громов, и Голицын его поддержал.

Следующая встреча состоялась в трактире «Царьград» на Каменноостровском проспекте. Вместе с Глебом пришел Алекс.

— Да понимаем мы все, понимаем, — оборвал он сетования Ивановича. — Вашим нанимателям нужен мистер Рейли. И они всеми возможными способами пытаются извлечь его из Трубецкого бастиона. А не получается! Способы-то глупые. И нет предложить нам напрямую принять в этом деле участие — боятся! Ну, так передайте им: за хорошие деньги мы с господином Гусевым сами его оттуда выведем. Только нужно так все устроить, чтобы мы остались вне подозрений.

— Сколько вы за это хотите?

— Десять тысяч, — ляпнул Громов и, сделав паузу, добавил: — На каждого.

— Вы с ума сошли! — Репортер схватился за сердце.

— Донесите это до сведения ваших нанимателей, господин Иванович. Иначе они потратят куда больше, получая от нас ценнейшие сведения о рационе мистера Рейли и сырости в Трубецком бастионе.

— Но такие деньги…

— Да вы сами посудите, после этой операции нам, возможно, придется оставить службу. Мы должны быть уверены в завтрашнем дне.

Сейчас Громов был строг, даже жесток. Иванович его таким еще не видел.

— Я донесу, донесу…

— Прекрасно! Вас или пошлют к черту, испугавшись расходов, или спросят о плане побега. Так вот, побег будет устроен по последнему слову прогресса. Даже если за нами увяжется погоня — ей несдобровать. Мы это можем доказать прямо сейчас!

Хорошо, что Глеб знал о затее Алекса, иначе бы растерялся от такой решительности.

Они втроем поехали к каретному сараю, где Громов и нанятый им мастер из слесарной мастерской возились с пулеметной мотоциклеткой.

Алекс с утра съездил на стрельбище и выпросил на сутки сломанный пулемет. Сейчас этот пулемет уже был закреплен на станине и исправно разъезжал взад-вперед, а также поворачивался в нужных направлениях. Правда, сидеть пулеметчику пришлось бы на голом железе — придуманную Петей Лапиковым подушку Громов решительно отверг.

— Вот, — сказал Алекс, выведя мотоциклет и установив его так, чтобы Иванович мог обойти со всех сторон. — Я — за рулем, мистер Рейли — на пассажирском сиденье, господин Гусев — за пулеметом. Все очень просто. Погоне придется выставить перед собой броневой щит, и тот не гарантирует успеха. Пулемет не револьвер, целиться незачем, а если дать очередь по колесам, хоть парочка пуль да попадет.

Глеб только кивал. Его задачей было светить велосипедным электрическим фонариком, чтобы явить изобретение Лапикова во всей красе.

Иванович действительно обошел и потрогал мотоциклет, полюбопытствовал, трудно ли было переоборудовать коляску под пулемет.

— Сами видите, от нее, в сущности, одно колесо осталось, — ответил Алекс. — И оцените устойчивость конструкции. Три колеса — это не два!

Видя, что Иванович сильно озадачен и даже не знает, что бы еще спросить, Громов добавил:

— При необходимости коляска отстегивается, и мотоциклет уносится вперед со скоростью тайфуна.

Иванович молчал.

— Мы можем предоставить фотографические карточки, — пообещал Глеб.

— Да, разумеется! — обрадовался репортер. Наконец-то прозвучали слова, понятные ему. После чего мотоциклет загнали обратно в сарай, а Ивановича доставили на Шпалерную.

— Думаешь, клюнут на такую наживку? — спросил Глеб, когда ехали обратно.

— Должны! — подмигнул Алекс. — Она достаточно безумна. А нынешний век — век безумного прогресса. Если бы мы показали аэроплан и пообещали выудить Рейли со двора Трубецкого бастиона, как карася на крючке, было бы еще блистательнее… Вот что, нужно их припугнуть. Довести до сведения, что мистера Рейли переводят в Кресты. А оттуда выцарапать его будет куда труднее.