Дарья Плещеева - Операция «Аврора»

— Зачем?

— Подполковник всегда говорил: если мозги не соображают, значит, им не хватает пищи. Вот мы их и подпитаем. Надо просеять газетную болтовню, глядишь, чего полезное найдем. Репортеры, известно, пронырливые ребята.

— Сделаем, Андрей Николаевич!..

Однако следующий день вновь принес противоречивые результаты. И сказать, чего больше — хорошего или плохого, — не взялась бы и цыганская гадалка.

В больнице Голицыну повезло. Подполковник действительно очнулся. Правда, дежурный врач хирургического покоя, худой, длинный и бледный, больше похожий на доходягу-чахоточника, чем на костоправа, наотрез отказался пустить капитана в палату Не помогло даже удостоверение Службы.

— Князь еще очень слаб! Приходите через пару дней!..

— Да мне всего на пять минут…

— Нет! Даже на одну нельзя!..

Андрей плюнул и отправился искать главного врача. Им был знаменитый ученый медик, лейб-хирург Евгений Васильевич Павлов. Голицын познакомился с ним в 1904 году, когда Павлов взялся оперировать отца Андрея, Николая Сергеевича, полковника артиллерии, получившего сложное осколочное ранение в бою на Квантунском плацдарме. К сожалению, операция запоздала. И хотя Павлов вынул осколок из бедра полковника, но начавшаяся гангрена кости свела Николая Сергеевича в могилу. И все же Голицын остался благодарен хирургу, справедливо посчитав, что тот подарил отцу лишних два месяца жизни.

Капитан нашел хирурга в приемном покое горячо спорящим о чем-то с молодым коллегой.

— А я вам говорю, милейший Артем Филимонович, что вы ошибаетесь! Сей случай — не операбелен. Инфекция уже затронула брыжейку.

— Евгений Васильевич, если ничего не предпринять, он умрет в течение суток!..

— Он у вас на столе умрет еще скорее!.. А вместо того, чтобы спорить, вы бы лучше телефонировали в клинику профессора Бадмаева.

— Никогда! Я не стану обращаться к этому… шарлатану!

Молодой врач в сердцах сдернул с головы медицинскую шапочку, скомкал ее в кулаке. Павлов внимательно посмотрел на него поверх очков и покачал головой:

— Не ожидал от вас, Артем Филимонович, не ожидал…

— Чего? — с вызовом поинтересовался тот, вздергивая подбородок. — Уж не думаете ли вы, уважаемый Евгений Васильевич, что я поверю во всю ту чушь, что рассказывает этот… потомок Чингисхана о лечебных свойствах талого снега и дыма полынных палочек?

— Во-первых, Петр Александрович не монгол, а бурят, — сухо и сердито заговорил Павлов. — Во-вторых, процент выздоровевших пациентов в его клинике намного превосходит все прочие больницы Петербурга. В-третьих, использование нетрадиционных методов диагностики и лечения расширяет возможности клинической медицины неимоверно и, в конечном счете, увеличивает шансы наших пациентов на выздоровление!

С этими словами профессор повернулся и стремительно шагнул к выходу из приемного покоя, но тут же наткнулся на замершего в ожидании Голицына.

— Доброе утро, Евгений Васильевич, — смущенно пробормотал Андрей, став невольным свидетелем некрасивой сцены.

— A-а, господин Голицын! — посветлел лицом Павлов. — Вы ко мне? Что-то случилось?

— Да… То есть мне совершенно необходимо повидать господина подполковника, а дежурный врач отказал в посещении.

— Ну и правильно отказал. Ваш начальник, господин Вяземский, еще очень слаб, чтобы заниматься делами.

— Поверьте, Евгений Васильевич, это очень срочно и буквально на минуту-две! — Голицын твердо посмотрел хирургу в глаза. — Можно в вашем присутствии.

Павлов в свою очередь пристально оглядел напряженную фигуру и закаменевшее лицо капитана, пожевал губами, вздохнул и сделал приглашающий жест.

— Идемте, Андрей Николаевич, что с вами поделаешь! Подполковник переведен в отдельную палату буквально сегодня утром из интенсивной терапии…

Вяземский выглядел бледно. Исхудавшее лицо, заострившиеся нос и скулы, круги вокруг глаз, восковая кожа. «Ну и досталось же тебе, Борис!» — невольно посочувствовал про себя Голицын, но вслух сказал:

— Здравия желаю, ваша светлость!

Князь приоткрыл пергаментные веки, медленно перевел взгляд на капитана. Чуть дрогнули уголки спекшихся губ.

— Будь здоров, Андрей…

Павлов нервно кашлянул, потоптался возле кровати раненого, потом пощупал ему пульс, прикоснулся тыльной стороной ладони ко лбу, носу, еще раз глубоко вздохнул:

— Не больше пяти минут, Андрей Николаевич. Не больше!..

Проводив взглядом профессора, Голицын приблизился к кровати и пожал лежащую поверх коричневого казенного одеяла руку друга. И подивился: какая она худая и слабая! Злость на Ходорковского всколыхнулась с новой силой. «Ну, мерзавец, я тебя заставлю сознаться! Любой ценой!» А вслух сказал:

— Борис, я рад, что ты жив!.. Ты обязательно выкарабкаешься…

— А ты сомневался?.. — откликнулся Вяземский почти шепотом. — Я, Андрей, еще на твоей свадьбе вальсировать буду…

Голицын против воли сглотнул и заставил себя сосредоточиться на главном.

— Твой несостоявшийся убийца пока молчит. Но он заговорит. Обязательно!.. Стреляли, я уверен, именно в тебя, а не в графа Витте. Но полицейская версия как раз утверждает обратное… Мне очень трудно без тебя, Борис… Нам нужна поддержка сверху, нужны полномочия для дополнительных следственных мероприятий…

— Ты имеешь в виду слежку за официальными лицами? — слабо усмехнулся Вяземский.

— Не только. Необходимо разрешение на дознание в отношении высших сановников и депутатов.

— Круто берешь! Впрочем, узнаю голицынскую хватку… Такой набор полномочий, сам понимаешь, может выдать только один человек.

— Да я же не прошу…

— Погоди. Есть бумага и чернила?

— Конечно…

Андрей споро выложил из портфеля на палатный столик папку для бумаг и пару авторучек «Фабер-Кастелл» со стальными перьями. Вяземский снова улыбнулся уголками губ, наблюдая за приготовлениями друга.

— Предусмотрительный. Молодец!.. Пиши. «Ваше высокопревосходительство, господин премьер-министр. В связи с известными вам событиями 21 февраля сего года в Зимнем дворце управление внутренней безопасности Службы охраны высшей администрации проводит комплекс оперативных мероприятий по расследованию покушения на убийство. В ходе этого расследования возникла насущная потребность в привлечении к дознанию некоторых лиц от третьего до первого класса Табеля о рангах, а также депутатов Государственной думы. Также считаю целесообразным назначить на должность начальника управления внутренней безопасности гвардии капитана Голицына с досрочным присвоением ему звания подполковника. Кроме того, прошу посодействовать в предоставлении посильной помощи в оперативных мероприятиях сотрудников департамента полиции Санкт-Петербурга и Москвы. Список привлекаемых к дознанию лиц высшей администрации будет предоставлен Вам в кратчайшие сроки начальником управления внутренней безопасности. Подпись: подполковник, князь Вяземский». Записал?..