Альберто Васкес-Фигероа - Карибы

— Это будет справедливо. Именно этого вы и заслуживаете.

— Вам-то легко теперь говорить, а два месяца назад вы убить были готовы, чтобы получить место в начале списка. Вспомните, как вы себя вели, когда прошел слушок, что ваше место во время второго похода займет немка. Вы были способны ее убить.

— Немка? — поспешил вмешаться капитан де Луна. — О какой немке вы говорите?

— Только не начинайте снова, прошу вас! — сердито оборвал маркиз. — Вы и так уже доставили нам хлопот своими расспросами. — Он повернулся к Хуану де Овьедо, и голос его немного смягчился, несмотря на по-прежнему нахмуренные брови. — Что вы ему рассказали? — спросил он.

— Не так много. Я рассказал лишь об источнике и его свойствах.

— По-вашему, этого мало? — поразился тот. — Вы представляете, что произойдет, едва эта новость докатится до Европы? Сюда нахлынут миллионы отчаявшихся со всего света, и это уж точно никому не принесет пользы! — Он схватил Овьеду за бороду и притянул его лицо к себе. — Смотрите на меня! — велел он. — Я провел там два месяца, пил и купался в этой воде, вернувшей мне лучшие годы, но если бы там было одновременно сто человек, то я бы ничуть не изменился. Неужели вы не понимаете? Источник слишком мал, его нужно беречь.

— Понимаю, — печально ответил тот. — Конечно, я все понимаю. Простите меня.

— Это может сделать только Охеда.

— Боже ты мой!

— Позвольте мне замолвить словечко за дона Хуана, — снова робко вмешался виконт. — Поверьте, я никогда не страдал излишней болтливостью. На самом деле это моя вина, что я узнал об этом источнике. Дон Хуан не хотел мне ничего рассказывать, я силой вытянул из него эти сведения.

Маркиз де Гандара, похоже, переживший самое большое разочарование в жизни, понуро опустился к подножью дерева и довольно долго глядел с отсутствующим видом на лес, а потом покосился на спутников.

— Ладно! — сказал он. — Раз уж вред нанесен, то полагаю, тут уж ничего не поделаешь, а рассказать об этом дону Алонсо де Охеде значит вызвать его недовольство, в точности такое, как и у меня, — и он обвиняюще погрозил пальцем. — Но предупреждаю: проболтаетесь еще раз, и клянусь Богом, вам не жить. Я посвящу все оставшиеся годы, а теперь у меня их много, чтобы добраться до вас и уничтожить, где бы вы ни прятались.

Виконт подошел к нему и сел рядом, с выражением глубокой искренности прижав руку к сердцу.

— Даю вам слово, что никогда и никому об этом не скажу. — Сделав короткую паузу, он все же решился спросить: — Но скажите, это правда, что вам почти сорок?

— В ноябре как раз исполнится.

— Просто невероятно!

— Вы и вправду так думаете? — чуть кокетливо улыбнулся тот, польщенный комплиментом. — Видели бы вы, как действует этот источник на женщин! Возможно, тому причиной их более нежная кожа, а быть может, их пол, но результат бывает еще лучше.

— И много ли женщин опробовали на себе силу источника? — поинтересовался капитан де Луна.

— Пока только две, и еще одна как раз туда отправилась.

— Уж не та ли это таинственная немка, о которой никто не желает со мной говорить?

— Вы по-прежнему задаете слишком много вопросов, — вмешался приблизившийся к ним Хуан де Овьеда. — Именно из-за вашего любопытства я и оказался в столь затруднительном положении. Вы же обещали навсегда забыть эту тему!

— Ничего подобного! — возразил капитан. — Этого я никогда на обещал! Я обещал ни с кем не говорить об этом, но теперь, после того, что я узнал, вы не можете требовать у меня об этом забыть. И теперь я намерен сделать все, что в моих силах, чтобы попасть в число избранных, которых Алонсо де Охеда повезет на остров.

— Но с какой стати ему это делать? За какие такие ваши заслуги?

— Мои заслуги ничуть не меньше, чем у любого другого благородного испанского кабальеро.

— Позвольте с вами не согласиться, — ответил астуриец. — Мы все на протяжении долгих лет сражались плечом к плечу с капитаном Охедой. Маркиз был его оруженосцем, когда брали в плен Каноабо, а большинство из тех, кто поехал к источнику, принимали участие в обороне форта Святого Фомы.

— И немка тоже принимала в ней участие?

— Нет. Немка не принимала.

— В таком случае, что она там делает? Или, может быть, она и Охеда...

Маркиз де Гандара поспешно зажал ему рот рукой, угрожающе прошипев:

— Ни слова больше! Не вынуждайте меня убивать вас. Каждый, кто поставит под сомнение честь этой дамы, заслуживает смерти. Она отправилась туда в качестве вознаграждения за смелость и, прежде всего, за те страдания, что она пережила, потеряв любимого в кошмарном форте Рождества. Дон Алонсо решил сделать ей подарок, прежде чем она вернется в Европу.

— В Европу? — растерялся виконт. — А с какой стати она собралась в Европу? Она что, не вернется сюда?

— Ни один из тех, кто окунулся в источник, никогда сюда не вернется, — объяснил маркиз. — Вот у меня здесь не так много знакомых, но кое-кто до сих пор удивляется, как это мне удалось так перемениться. А представьте себе, что будет, если по улицам Изабеллы начнут разгуливать десятки людей, внезапно помолодевших на десять-пятнадцать лет? Всё откроется. И чтобы этого избежать, было решено, что люди с того острова будут отправляться туда, где никто не удивится их новой внешности.

Капитан Леон де Луна, виконт де Тегисе, снова заглотил наживку. Хотя он с удивительной готовностью принял за чистую монету все глупости, которые наболтали ему за три прошедших дня, в его защиту нужно признать — он столкнулся с двумя самыми известными комедиантами Испании того времени, что являлось несомненной гарантией успеха этой мутной затеи.

Несомненно, Луис де Торрес и его добрый друг Алонсо де Охеда прекрасно знали, кого выбрать на главные роли для этого фарса. Хуану де Овьедо и прежде не раз доводилось изображать бесхитростного простачка, развлекая народ на площадях, а маркиз де Гандара снискал себе славу непревзойденного мошенника, успев обвести вокруг пальца половину Андалусии, прежде чем ему пришлось бежать в Новый Свет.

Вдвоем же они составляли парочку плутов, способных с серьезным и непроницаемым видом городить полную чепуху, добиваясь тем самым, что сбитая с толку жертва, впервые попавшая в совершенно незнакомый мир, еще не отошедшая от последствий долгого и кошмарного плавания, готова была с закрытыми глазами купить у них и кафедральный собор в Сантьяго-де-Компостеле, включая кадило, если бы они решили его продать.

Снова оказавшись в одиночестве в постели, смущенный капитан де Луна не мог не возвращаться мыслями к никогда прежде не виданной возможности помолодеть на десять, а то и пятнадцать лет всего за несколько месяцев. Хотя оставалась еще одна проблема, теперь уже менее важная, что ненавистная ему женщина, которую он решил убить, вскоре вернется в Европу, где со своей новой внешностью навсегда исчезнет из его жизни.