Иван Дроздов - Голгофа

— Коля, но ты послушай, что мне пишет Роза! Есть какой–то гриб березовый — чага. Это на дереве такая бородавка. Если его заваривать да еще прибавлять какие–то травы, получится эликсир для ног. Попьешь месяц–два, и ноги заходят. Неужели это правда?

Нина Ивановна сидит с ней рядом, говорит:

— Я тоже слышала. Такой гриб будто бы вылечивает рак желудка. Но если он лечит рак, то болезнь ног и подавно.

Она хочет укрепить сонину веру в чудодейственность березового гриба.

А Николай Амвросьевич добавляет:

— Я тоже слышал, мне еще бабушка говорила, но только жить надо в деревне, желательно в лесу. Там и травы легче собирать, и вода родниковая, и воздух… Все вместе взятое может поставить на ноги.

Бутенко ухватился за мысль тащить Соню в деревню, подальше от Питера, где у нее много родных и друзей, и есть даже какой–то двоюродный брат банкир. Николай бы не хотел иметь под боком у жены такую ораву советников. Он заготовил генеральную доверенность на все основные счета; вот если она подпишет ее, он станет хозяином миллиардов. Правда, он не знает всех банков, где Сапфир запрятал свои деньги, но это уж проблема другая. Все сапфировы капиталы контролирует только один человек — юрист Тетя — Дядя, но от него–то и следует держаться подальше.

Потом сидели за круглым столом, пили кофе. Саша прониклась сочувствием к Соне, сказала:

— Если вам нужен лес и всякие травы, мы можем вас устроить в деревне.

— О-о, у вас есть домик в деревне?

Саша взглянула на Сергея, и тот понял ее. Закивал согласно головой:

— Да, у нас есть знакомый лесник. У него, я думаю, можно и пожить.

— Но я не могу жить одна!

Соня с мольбой смотрела на мужа.

— Вот если бы Николай…

— Соня! Если это нужно для твоего здоровья?..

И потом, поразмыслив:

— Конечно же, здоровье прежде всего. Питер от нас не уйдет. К тому же, если там жить, я должен вернуть средства от продажи завода «Союз». Иначе меня потянут в прокуратуру. Трясут же сейчас Субчика. Учинили следствие, вызывают на допрос.

— А он? Как он себя ведет? Он же был такой влиятельный, у него такие связи. Сам Гайдар…

— Ах, Соня! Что ты говоришь? Гайдар оскандалился и сидит в луже. Ты не читаешь газет, а то бы знала, как кипит сейчас и волнуется Россия. Там вот–вот начнутся погромы, разразится бунт. Твой Гайдар, а еще рыжий таракан Чубайс да кудрявенький картежный игрок Немцов — это же самые презренные людишки! Забудь их имена. Они помогли твоему братцу загрести миллиарды, но эти миллиарды скоро арестуют, а их хозяина поволокут к прокурору.

— Хозяина? Это, значит, меня?.. Но зачем же мы едем в Питер? Нам бы лучше оставаться в Австралии, а не то уехать куда–нибудь еще и подальше.

— Между странами есть договоренность: преступников они выдают. Ты хоть заберись на вершину айсберга в Антарктиде — российский прокурор тебя достанет. Так что лучше ты сиди и не вспоминай эти мерзкие имена.

Бутенко умышленно нагнетал страхи, подводил супругу к мысли избавиться от грязных миллиардов и подписать бумаги на передачу всех сапфировых вкладов ему, законному супругу. Она уже подписала генеральную доверенность на вклады в пертских банках, но это лишь шесть миллиардов долларов, остальные Сапфир поместил в европейские банки; туда и сейчас текут доходы от продажи карельских лесов, где Сапфир, а ныне его наследница выступают посредниками. Наконец, четыре первоклассных пассажирских лайнера и несколько океанских грузовых судов бороздят воды морей — львиная доля акций морских кампаний принадлежит Сапфиру; и от них доходы плывут на его счета. Этот коварный и скрытый от глаз непосвященных институт акционеров и посредников, советов директоров, наблюдателей и есть главный механизм рыночной экономики, машина выкачивания из России денег, переброски их в карманы еврейских дельцов и махинаторов, о которых сказал с думской трибуны депутат Илюхин. В машину делания денег был удачно встроен Сеня Сапфир, но теперь создана целая юридическая контора во главе с Тетей — Дядей для переключения сапфировой полноводной денежной реки в другие еврейские карманы. Соня хотя и еврейка, но нездорова, замужем за гоем — ее постараются устранить с дороги, а для помещения денег найти хозяина понадежнее. Обо всем этом и сообщил Бутенко человек, внедренный в круг приближенных Тети — Дяди.

Ранним утром прилетели в Москву. Дул сильный ветер, лил дождь, «…стоял ноябрь уж у двора». В аэровокзале сгрудились в тесный кружок вокруг сидевшей в своей коляске Сони. Бутенко сказал:

— Вы все тут взрослые люди, буду говорить с вами откровенно. Все дело в том, что вы имели неосторожность прикоснуться к миллиардам покойного Сени Сапфира, — хотя бы уже тем, что в Перте побывали в нашем доме, а затем плавали на остров безымянный — его Шахт назвал Кергеленом вторым, потому что на настоящем острове Кергелен, который тоже принадлежит Австралии, но который от континента далеко, едва ли не у берегов Антарктиды — там дуют страшные ветры и собачий холод, но шахты и сапфиры и до него достали, и туда вложили свои денежки… Так вот, господа хорошие: буду говорить начистоту: все мы теперь под слежкой, и я бы не хотел объявляться в своей московской квартире, хотя там недавно закончен евроремонт, там много комнат, есть бассейн, бильярдная и зимний сад; и в Питере я тоже не хотел бы появится в своих квартирах. Предлагаю поехать куда–нибудь в деревню, вроде бы на отдых, на рыбалку, и там найти для Сони березовый гриб чагу и разные травы, и жить там до прояснения всех наших дел, — до того времени, когда все мы освободимся от слежки.

— Но наши квартиры, — заговорил Николай Васильевич, — моя в Москве и вот ее, Нины Ивановны… Разве и мы попали под слежку?..

— И еще под какую! Денежные мешки держат свою разведку, и эта разведка посильнее любой государственной — тут работают такие специалисты, которых нет ни в каких военных штабах. Тем более в нашем случае, когда нами занимается Тетя — Дядя. Он и сам денежный мешок и если уж взял под прицел плывущие ему в руки миллиарды, тут уж задействованы такие силы!..

— Но если мы поедем в деревню? Они же сядут нам на хвост! — возразил Качалин.

— Сядут. Непременно сядут. Но тот, кто на хвост сядет, может и слезть. А точнее — его можно сбросить. Тут будет игра жизни и смерти, и мы в этой игре должны переиграть противника. Но для этого нам нужен хороший автомобиль, самый хороший! И я его достану. Мы с вами пойдем в ресторан и пока будем обедать, к подъезду ресторана подойдет мощный бронированный автомобиль с авиационным двигателем. На нем мы поедем в домик лесника, о котором говорила Саша. И никто не будет знать, что мы поселились в этом домике.

Он повернулся к Саше:

— Какой там большой населенный пункт?