Юлия Галанина - Волчий замок

От неожиданной боли Волчье Солнышко ослабил захват, и Жаккетта высвободила руку.

— Благодарю вас, виконт! — звонко и яростно сказала она. — Мы очень ценим ваше стремление украсить нашу жизнь, однако должна заметить, что у нас, на Востоке, мы привыкли к совсем иным прогулкам ночной порой. Наши кавалеры, если хотят сделать приятное дамам, в звездную ночь поднимаются с нами на крыши домов и там поют дивные песни о любви, сопровождая свое пение приятной игрой на лютне, а вовсе не таскают в ледяной ветер галопом по какой-то узкой стене среди полного мрака! Если вы любите подобное времяпрепровождение, то гуляйте на здоровье, а нас освободите от подобных развлечений! Спокойной ночи!

Жаккетта отвернулась от Волчьего Солнышка и, подобрав полы одеяния, направилась к караульному.

— Господин виконт просит вас отвести меня и госпожу Жанну в наши покои! — безапелляционно заявила она, не давая стражнику и рта раскрыть. — Госпожа Жанна устала и замерзла, она хочет спать.

Жаккетта помогла Жанне подняться.

Они ушли.

На стене остался застывший виконт в компании с догорающим факелом.

Дело завершилось так, как и должно было завершиться: обширным насморком.

Утром нужду в носовых платках, горячем вине и настое ромашки ощутили и Жанна, и Жаккетта.

Злодей Волчье Солнышко даже не чихнул.

Следующие дни для Жанны и Жаккетты прошли в относительном спокойствии.

Они дружно шмыгали сопливыми носами в своей комнате, отвечая на проявления заботы со стороны хозяина:

— Пегедайте господиду биконту, мы пгемного бгагодагны!

Виконт, здоровый, бодрый и веселый, как стая гончих щенят, уезжал каждый день на охоту, и на замковой кухне теперь солились и коптились кабаньи окорока и оленьи седла.

Дергающий нос дымок поднимался над крышей коптильни.

Сторонний наблюдатель не заметил бы ничего странного в мирной жизни затерянного в лесах замка, только стук молотков в левом крыле не смолкал.

Когда насморк прошел, девицы возобновили лесные прогулки в сопровождении оруженосца.

Обычно они выезжали утром из замка и направлялись в сторону, прямо противоположную той, куда уже умчался со своими людьми и сворами собак Волчье Солнышко.

Жаккетта вполне прилично освоила верховую езду и держалась теперь в седле наравне со всеми.

А Жанна неожиданно для себя начала испытывать странные чувства…

Когда они втроем скакали по просторному буковому лесу, или проезжали под арками дубов, или неслись по лесным дорожкам, она затылком, виском, щекой чувствовала, что оруженосец Жерар, не отрываясь, смотрит на нее.

Помогая даме сесть на коня или спуститься на землю, подавая руку, когда они бродили по полянкам и перебирались через поваленные стволы и встречающиеся на пути овраги, рассказывая о повадках барсуков и лисиц, он ничем не нарушил грани вежливой учтивости.

Ни словом, ни жестом, ни полунамеком не выдавал он каких-либо чувств по отношению к Жанне.

Но смотрел… Как смотрел!..

«Он же моложе меня! — твердила себе Жанна. — Он же совсем мальчишка! Ты сошла с ума, тебе мерещится то, чего нет! Опомнись, тут все глазеют на тебя!

Еще бы, хозяин поймал двух смазливых бабенок и вертит ими, как хочет, всякому интересно взглянуть…

Неужели жизнь тебя ничему не научила и ты осталась такой же дурой, как и до Кипра?!»

Но висок чувствовал напряженный, просто горячий взгляд оруженосца.

А когда Жанна поворачивала к нему лицо, Жерар старательно смотрел прямо перед собой, только щеки его предательски розовели.

Жанна ругала себя на все корки за глупые предположения, но теперь на каждую прогулку она наряжалась куда тщательнее, чем в свое время на первый выход при дворе герцога Бретонского.

Вскоре характер их выездов в лес изменился. И изменился благодаря Жаккетте.

Теперь они немного отъезжали от замка и спешивались.

Жаккетта, как породистая натасканная ищейка, носом к земле, принималась шнырять по осеннему лесу, шурша юбками по желтым листьям.

Жанна и Жерар, ведя лошадей в поводу, неторопливо шли за ней. Жанна вела свою, Жерар своего и Жаккетты.

Они тихо разговаривали о вещах, совершенно не имеющих отношения ни к Шатолу, ни к виконту, ни к нынешнему времени года.

Говорила больше Жанна. Выяснилось, что она старше оруженосца не только на несколько лет, но и на лавину впечатлений.

Жанна рассказывала об Аквитании, о Монпезá…

О том, какие удивительно зеленые листья молодого винограда по весне… О том, как странно пахнет ветер, несущийся с Галльского океана…

Они обсуждали знаменитые, прогремевшие на весь свет турниры и совсем неизвестные, но которые запомнились им ярче всего, потому что были первыми и для Жанны, и для Жерара.

Жанна вспоминала герцогский двор в Ренне и рассказывала Жерару, какие печальные глаза у Анны Бретонской. И как смешно проходила ее свадьба по доверенности с Максимилианом Австрийским.

И какой замечательный конь ждет ее на конюшне Аквитанского отеля, настоящий боевой жеребец из Неаполя, на котором ее отец не знал поражений на турнирах!

И что, по слухам, на чердаке отеля есть привидение, а на соседней улице живет настоящая колдунья. То есть жила…

Жанна рассказывала и изредка поглядывала на своего спутника.

И всякий раз удивлялась: ну надо же, такие светлые вихрастые волосы и при этом темные, как маслины, глаза…

…А лицо худое, скулы так и торчат над впадинами щек, и светятся удивлением и еще чем-то темные глаза под светловолосой задорной челкой.

Жаккетта, не обращая на них внимания, трудолюбиво прочесывала лес.

Она искала грибы или растения, способные значительно расстроить чье-нибудь здоровье.

Проще говоря, ядовитые.

Так, из чистого любопытства. Чтобы расширить кругозор. Правда, правда…

Одна из таких прогулок завершилась не вполне обычно.

Жаккетта, оставив далеко позади Жанну и Жерара, шла меж дубов, развлекаясь тем, что, набрав подол желудей, швыряла их вверх и вперед. Ничего отравляющего не попадалось, даже волчьих ягод или поганок. Не лес, а черт-те что!

Впрочем, кое-что ядовитое нашлось. Но совсем не то, что было нужно.

Под дубом стоял, молчал и скверно улыбался Волчье Солнышко. А должен был быть в совсем другом конце своих угодий…

Улыбался, к слову сказать, может быть, он и невыразимо очаровательно, да вот только у Жаккетты на душе стало так скверно, как давно не бывало.

— Господин виконт! — заорала она на весь лес, чтобы те, позади, знали, какой ядовитый гриб на их голову черт принес. — Вы прячетесь? А я вас все равно вижу! А что вы тут делаете?

— Жду вас, громкоголосая моя госпожа Нарджис! — Виконт отлепился от дерева и прилепился к Жаккетте. — Зачем же вы так орете?