Юлия Галанина - Волчий замок

Сжав губы, Жанна смотрела на свои обтянутые рубашкой колени.

— Не юродствуй! — одернула рыжего Жаккетта. — Жерар обещал помочь, вот и помогает. Он отличный парень, без него нам бы совсем туго пришлось.

— Все осознал, не буду! — легко пообещал рыжий. — Но пока ясного плана нет. Главное, для чего я сегодня появился у вас, неотразимые жемчужины гарема, это предупредить, чтобы вы не впадали в панику. Так или иначе, Шатолу вы покинете. Ну разве…

— Погоди, — оборвала его Жаккетта. — Не слышите, идет кто-то? Опять виконта дьявол принес?

Шаги остановились у двери. Убегать было поздно.

Рыжий сориентировался молниеносно и с головой нырнул в постель, а Жанна с Жаккеттой устроились по обеим сторонам от него, маскируя собой третье тело на ложе.

Вошел Волчье Солнышко, увидел девиц, прижавшихся друг к другу, и рявкнул:

— Это еще что за новости? Госпожа Нарджис, вы почему не у себя?!

— Я боюсь!!! — завопила Жаккетта. — Там двери нет! Мне страшно!

— Идите сюда! — сухо приказал Волчье Солнышко.

Жаккетта аккуратно выскользнула из-под одеяла и, обойдя ложе, нехотя подошла к виконту.

— Раз вам страшно, переночуете со мной, — подхватил ее на руки виконт.

Жаккетта, растерявшись, молчала.

Виконт ногой открыл дверь и вышел.

После его ухода рыжий выбрался из постели и задумчиво сказал:

— Кажется, я начинаю ревновать!

Жаккетте вовсе не улыбалось провести эту ночь с виконтом.

Силы не те после недавних бурных событий. Если убегать придется, то надолго резвости не хватит.

Волчье Солнышко нес ее по тускло освещенным коридорам и переходам, а плечи у него были костлявые, и находиться на его руках было неуютно.

— У меня живот боли-и-ит! — принялась ныть Жаккетта, надеясь поколебать решимость Волчьего Солнышка провести с ней совместную ночь.

— Я вас вылечу! — пообещал виконт.

Жаккетта немного струхнула: лечение виконта могло быть не менее опасным, чем его любовь, — но продолжала канючить:

— Да-а-а, вам легко говорить, а у меня все внутри крутит! Меня обратно надо!

— Поздно, моя красавица!

Волчье Солнышко внес ее в свою спальню, коленом согнал с ложа собаку и положил на ее место Жаккетту.

— Сейчас приступим, — пообещал он.

— Не надо, у меня все прошло! — стала отнекиваться Жаккетта. — Живот — дело тонкое, его с наскока лечить нельзя… Вот если бы голова болела — дело другое, а живот нет… К животу подход нужен. Не может живот без подхода, а подход дело тонкое, как и живот, и с наскока никак не получится…

— Успокойтесь, будет подход к вашему животу! — отрезал Волчье Солнышко и достал бутыль.

«Крысиный яд!» — ужаснулась Жаккетта.

— Ай! — взвизгнула она. — Я не буду!

— Не капризничайте. — Виконт наполнил объемистый бокал до краев. — Пейте до дна!

Жалобно сморщив лицо, Жаккетта приняла бокал и осторожно понюхала.

Пахло вином.

— Пейте залпом! — навис над Жаккеттой Волчье Солнышко.

Жаккетта отчаянно выпила. И зажмурилась.

Вино было крепкое, и жидкий огненный шар ухнул в ее внутренности.

Волчье Солнышко опять наполнил бокал.

— Пейте!

Теперь внутри Жаккетты плескалось огненное озерцо.

Виконт налил в третий раз.

…Неизвестно, как сказалось подобное лечение на состоянии живота Жаккетты, но опьянела она капитально.

«Тоже хорошо! — успела подумать Жаккетта. — Неужели виконт опустится до того, чтобы спать с вдрызг пьяной женщиной?»

— Прошло? — наклонился к ней виконт.

Жаккетта видела его как-то странно, нечетко. Лицо виконта качалось перед ее глазами, словно маятник.

— Да! — согласилась она и икнула.

Волчье Солнышко не обратил на этот звук внимания, а зря, потому что икота Жаккетты стремительно набирала силу.

Пьяной девушке море было по колено.

Время от времени икая, Жаккетта начала докапываться до Волчьего Солнышка.

— А скажите, пожалуйста, господин виконт, — старательно выговаривала она слова заплетающимся языком, — чем вы локоны завиваете? На гррячий гвоздь?

— Ничем! — рассеянно отрезал виконт, убирающий бутыль.

— Нно вы же их подкрашиваете? — не унималась Жаккетта. — У итальянских мальчиков научились? Ик!

Волчье Солнышко бросил бутыль, повернулся и внимательно посмотрел на Жаккетту. Та икнула ему прямо в лицо и, счастливо улыбаясь, сообщила:

— А у вас глаза разные! Один глаз больше, другой меньше. Левый, нет, правый, это мне левый!

Она подняла трясущийся палец, намереваясь ткнуть им в нужный виконтов глаз.

Волчье Солнышко увернулся.

— Ой, куда вы! — огорчилась Жаккетта. — Я же вам не показала! Вы приказывайте рисовать себя в профиль тем глазом, который больше, так никто из потомков не догадается. А вы любите пончики?

— Какие пончики? — оторопел Волчье Солнышко.

— В масле! — объяснила Жаккетта. — Пухлые такие, медом политые. А куда вы прячете золотые браслеты?

— В сундук, — коротко сказал Волчье Солнышко.

Он принес трехногий табурет, более уместный в кухне, чем в спальне хозяина замка, и уселся рядом с кроватью, желая понаблюдать за распоясавшейся наложницей.

— Нет у вас никаких браслетов! — обиделась Жаккетта. — Врете вы все! Госпожа Фатима говорила, что настоящий мужчина своей любимой по браслету за ночь любви дарит, но это у нас, на Востоке! Здесь надо в оба смотреть, как бы кавалер не спер чего! Ой, а у вас шов на спине лопнул!

Виконт купился и потрогал пальцем спину.

— Шутка!!! — взвизгнула Жаккетта. — А ппочему лицо у вас печальное? У вас тоже живот болит? Давайте теперь я вас буду лечить! Только я лечу по-другому! Надо на живот горячий булыжник положить, тогда пройдет. Пойдемте, выдерем один из мостовой внизу, нам маленький нужен!

Жаккетта вскочила, схватила виконта за руку и принялась тянуть его к двери.

— Да чего вы боитесь, это же все равно ваши камни, а какая разница, будет один из них в площади или у вас на животе?! Никто и слова худого не скажет, мы с краю выковыряем. У вас есть кирка?

Виконт молча встал с табурета, взял Жаккетту под мышки и переместил обратно на постель.

— Не хотите камнем лечиться? — икнув, разочарованно спросила Жаккетта. — Есть и другой способ. Надо полизать холодную жабу — боль как рукой снимет! У вас есть холодная жаба?

— Госпожа Нарджис, не валяйте дурака! — сухо сказал Волчье Солнышко. — Какая жаба?

Жаккетта подтянула к себе концы громадного, под стать ложу, покрывала шириной туазов этак шесть и завернулась в него.

— Никого я не валяю! — убежденно сказала она. — Вы же на табурете сидите, так что какие могут быть претензии? А вообще, что вы там сидите? Идите сюда, мы поиграем в «кто быстрей ползает на карачках, держа в зубах оловянное блюдо»! А вы умеете ногой ухо достать? Нет? А я умею!