Андрей Цепляев - Ссмертельный ужас (Возмездие)

— Уберите оружие. Мы не желаем вам зла, — спокойно произнес главарь. В его голосе чувствовалась сила и уверенность. Он не был вооружен и держал руки ладонями вперед.

— Готов поспорить на годовое жалование, что это ложь, — воскликнул Кампо-Бассо, направив своего коня поближе к Мартинесу.

— Следи за языком, лакей, — сквозь зубы процедил горбун.

— Как ты меня назвал, уродец?

— Нам не нужны ваши деньги. Оставьте телегу и ступайте с миром.

— Не препятствуйте правосудию. У нас приказ с подписью самого короля. Мы обязаны доставить опасных преступников на каторгу, — сухо отозвался Альвар, прикидывая, хватит ли ему времени выстрелить, спешиться и достать оружие, прежде чем братия с большой дороги на них накинется.

— Какого короля? — не унимался горбун, противно похрюкивая. — Того, который сдох? Который облагал нас грабительскими налогами? Который сейчас жарится в преисподней? В Испании нет короля!

Дон Фернандо, всегда стоявший горой за монаршую власть, молчал, опешив от такой наглости. Горбун, судя по всему, чувствовал себя в полной безопасности, раз решился на подобные высказывания.

— Мы освобождаем вас от приказа, — поспешил заверить его главарь. — Возвращайтесь домой, ваша милость. Вам нечего стыдиться.

— Да кто ты такой? — не выдержал Альвар.

— Уводи коня, тебе говорят! Или проткну, как свинью! — прыгая на месте, завопил горбун и ткнул вилами в грудь жеребца, на котором сидел идальго.

Лошадь дернулась. Прогремел выстрел и горбун повалился на землю с простреленной головой.

— Мерзавцы! Что вы наделали? — закричал главарь, попятившись назад.

Альвар перекинул ногу через седло и спрыгнул, в полете обнажив клинок. На него бросился бандит вооруженный ржавой шпагой, но ее наличие не делало его фехтовальщиком. Скрестив клинки, Альвар отвел лезвие вправо и стремительным рипостом послал игольчатый наконечник навстречу сердцу. Бандит сдавленно вскрикнул, согнулся и осел наземь. Мартинес прицелился, разрядив аркебузу в ближайшего противника. Третий нападавший упал в траву, зажимая простреленное плечо.

— Стойте! Хватит! Остановитесь! — взмолился главарь.

Дон Фернандо занес шпагу над головой седовласого бандита, но не ударил, позволив тому ретироваться. Тут только Альвар заметил, что члены шайки в большинстве своем хранят нейтралитет. Они не шелохнулись даже после того, как двоих товарищей отправили к праотцам.

— Что все это значит? Кто вы?

— Мы члены вольных общин Старой Кастилии.

— Крестьяне? — выдохнул Кампо-Бассо, у которого глаза на лоб полезли. — Самоубийцы! Вы знаете, кто мы? Воистину в стране воцарилось беззаконье. Знаете, что вас за это ждет?

— Я винокур из Вальядолида, а это мои подмастерья и друзья. Мы не хотели причинить вам вред. Нам нужны только они. — Главарь ткнул пальцем в повозку, где спали заключенные. — Эти выродки убили мою жену и двух дочерей. Сестре Эстебана они отрезали голову! Мясники должны умереть!

— Согласно приговору они умрут от рук палача, — во всеуслышание заявил дон Фернандо. — Прочь с дороги, смутьяны!

— Подождите.

Альвар зачехлил шпагу и кинжал, подошел к винокуру и опустил руку ему на плечо.

— Клянусь именем своего отца. Они понесут суровое наказание, но смерть на земле ничто по сравнению с тем, что уготовано им в аду. Пусть это утешит тебя. Я забуду вашу дерзость. Теперь ступайте с миром и никому никогда не говорите о том, что здесь произошло.

— Ваша милость, — пробормотал крестьянин, потупив взор. — Есть люди, которые вовсе и не люди. Они как волки в овечьей шкуре. Вы ведь понимаете, что даже их смерть не принесет мне удовольствия. Я не знаю, зачем пришел сюда. Не знаю, что теперь делать. Без Изабеллы и детей мне легче умереть.

Главарь встал посреди дороги, в бессилии опустив руки. Взгляд его коснулся повозки, где спали заключенные. Крестьяне подобрали убитых товарищей и один за другим растворились в дебрях маквиса.

— Бедняга Эстебан, — произнес он вполголоса, глядя, как уносят тело горбуна. — Теперь встретится с семьей.

Альвар вынул из мошны золотой флорин и вложил ему в руку. Кастилец вопрошающе посмотрел на идальго.

— Пусть их похоронят достойно.

Винокур ушел следом за сообщниками. Группы беженцев, лишенные имущества и земель, появлялись всюду, где правили короли. Постепенно месть властям и тем, кто живет лучшей жизнью, становилась смыслом их существования, она же толкала их на преступления. Так появлялись шайки разбойников. Эти крестьяне шли по тому же пути.

Почувствовав на себе чужой взгляд, идальго повернулся. Сквозь прутья повозки на него смотрел араб. Свалявшиеся волосы ниспадали на чумазое лицо. Тонкие линии губ дрожали. Альвар выхватил из-за пояса пистолет и прицелился. Голова тут же исчезла.

С какой радостью он будет смотреть, как ему переломают кости. Идальго сел на коня, дал команду трогаться и глубоко задумался.

— Несчастный винокур, — сдержанно улыбнулся дон Фернандо. — Он бы обезумил от горя, если бы узнал, что немец будет жить.

Альвар плотно сжал губы и, натянув поводья, вырвался вперед.

— Незачем ему это знать.

Близилась середина июля. Изматывающее путешествие по горам и равнинам подошло к концу. Теперь их путь лежал через Севилью в Санлукар. По реке до порта не более одного дня пути, а оттуда по волнам на всех парусах.

В лучах заходящего солнца они сошли с баржи и по доскам спустили на каменистую отмель телегу. На берегу Гвадалквивира, в полумиле от города, Альвар нашел небольшую оливковую плантацию. За пятьдесят мараведи крестьянин и его сын согласились принять гостей на постой, но с условием, что в дом они не войдут. Никто не возражал. После долгой дороги конвоиры были готовы спать где угодно лишь бы не в седле или на жестких досках. Удобный амбар вполне подходил для ночлега. Следовало бы загнать туда повозку, но постройка стояла на высоких сваях. Только так жители прибрежных районов могли уберечь свой хлеб от капризов реки, которая полвека назад дважды полностью уничтожала портовый квартал Триана.

Сержанты Мартинес и Кампо-Бассо расположились неподалеку под кронами апельсиновых деревьев и развели костер, приготовив похлебку с остатками вяленой крольчатины.

— Вы останетесь здесь, и будете охранять узников, — распорядился кабальеро. — Я и сеньор Диас вернемся ночью. Не вздумайте спать до нашего прихода.

— Держитесь. Привезем вам что-нибудь поесть, — ободрил сержантов Альвар и пустил коня галопом по пыльной дороге.

Путники достигли Трианы как раз незадолго до закрытия ворот. На широком берегу, среди рыбацких халуп, нищенских домиков, борделей и дешевых таверн слонялось множество темных личностей, встреча с которыми одинокому путнику не сулила ничего хорошего. Заплатив паромщику, они переправились на другой берег Гвадалквивира, очутившись в более спокойном месте — квартале Эль-Ареналь. Здесь дежурили патрули альгвасилов, а на верфях покачивались десятки торговых судов. Отсюда Альвар повел кабальеро на восток. Там у берега стояла древняя мавританская башня. В народе ее прозвали «золотой» за то, что белые глиняные кирпичи, из которых та была сложена, сверкали подобно золоту в лучах солнца.