Андрей Цепляев - Ссмертельный ужас (Возмездие)

Итальянец подвел Альвара к тяжелой металлической двери. Постучал. Им открыл сутулый стражник с изможденным лицом. Махнув рукой куда-то в темноту, он уселся на стул рядом с входом и тотчас задремал. Здесь же неподалеку стоял стол с масляным светильником. В дальнем конце коридора мелькнул свет факела. Вскоре появился еще один страж, доложивший, что во время обхода ничего подозрительного не обнаружил.

Сержант повел Альвара в конец туннеля, вдоль массивных дверей с решетчатыми окошками.

— Они сидят здесь уже три месяца. Скорее всего, вообще не знают день сейчас или ночь.

— Они натворили что-то?

— Кроме того, что убили шестнадцать детей, десять женщин и четверых мужчин? — со злостью отозвался провожатый. — Да. Здоровяк пытался сломать дверь, поэтому пришлось обоих упрятать в Склеп.

— Обоих?

Итальянец подвел Альвара к окошку камеры, в недрах которой ютились два сгустка черноты разных размеров.

— В тесноте да не в обиде. Мы заметили, что верзила начинает буянить, когда уводят сопляка, поэтому начальник приказал держать их вместе.

Альвар присмотрелся к сгустку поменьше. Послышался звон цепей. Человек на полу зашевелился.

— Наверное, они любовники или что-то в этом роде, — с безразличием предположил итальянец. — Одному господу известно, почему ими до сих пор не заинтересовалась инквизиция. Эй, содомиты!

Сержант шарахнул ногой по двери.

— Эй, мориск! Подойди сюда. Его милость желает говорить с тобой.

Тощая, сгорбившаяся фигурка медленно встала и приблизилась к двери. В скудном свете факела Альвар увидел смуглого юношу в лохмотьях. Руки и ноги его были скованы цепями. На груди некое подобие жилета. Длинные спутанные волосы закрывали лицо.

— Ты меня помнишь? — спросил идальго.

Мориск кивнул. Сержант тут же сделал шаг назад, схватившись за рукоять шпаги.

— С чего бы это ему вас помнить?

— Мне поручено зачитать приговор, хотя, думаю, вы и так все понимаете. Завтра на рассвете ты и твой сообщник покинете тюрьму. Вы будете доставлены в порт Санлукара для транспортировки на Канарские острова. Каторжная тюрьма в провале потухшего вулкана на острове Лобос станет вашим последним пристанищем. Тебя публично колесуют, а останки повесят на стене цитадели. Твой сообщник остаток дней проведет в алмазных копях. Приговор вынесен королевским судом и обжалованию не подлежит.

Альвар огласил вердикт без сожаления и молча наблюдал за тем, как тощая фигурка ковыляет обратно к стене, укладывается там и тихо плачет.

— Объясните мне, — произнес сержант, как только идальго отошел от двери.

— Альвар Диас из Севильи.

Имя человека поймавшего преступников поставило все на свои места. Сержант в ответ протянул идальго руку.

— Кампо-Бассо к вашим услугам. — На изрытом оспой лице итальянца появилась улыбка. — Я и еще один надзиратель будем сопровождать вас до Лобоса. Можете рассчитывать на нас в любом деле. В Сан-Бенито трусы не служат.

Альвар уперся плечом в стену и шумно вздохнул. Здесь в полутьме узкого коридора не хватало воздуха. По бокам ржавели двери камер. Слышался ставленый плач юноши и его невнятное бормотание. Далеко позади у выхода мерцал огонек масляного светильника.

— Ваша милость, — донесся сбоку вкрадчивый голос итальянца. — Мы с товарищами до сих пор спорим о том, как вам удалось одолеть этого гиганта. Я, по правде сказать, думал, что вы покрупнее Геракла будете.

— Не обязательно быть Гераклом, чтобы побеждать врагов.

— Тогда как?

— Учитесь наблюдать, сержант, и не обнажайте шпагу без необходимости. Поспешное нападение равносильно сдаче карт за игральным столом.

Оставив итальянца одного, идальго развернулся и быстро зашагал к выходу.

Тяжелая телега, обхваченная прутьями и укрепленная толстыми брусьями, медленно двигалась по равнине. На козлах сидел молодой мурсиец в коричневом колете с аркебузой на коленях. Мягкие черты его приятного лица выражали умиротворение. Сержант Мартинес в отличие от брутального итальянца был немногословен и куда более обходителен. Он просто исполнял свой долг и сейчас молча наслаждался видом поросших лесом гор.

Альвар и дон Фернандо ехали впереди на караковых жеребцах. Кампо-Бассо замыкал на гнедом. Кастильские тролли спали в чреве повозки, зарывшись в солому. По совету начальника тюрьмы сержанты каждый день подмешивали им в еду порошок дурман-травы. Гигант, которого араб называл Бомбастом, был закован в цепи по рукам и ногам. Судя по одежде, это бородатое существо некогда было ландскнехтом. Обрывки его пышного дублета с прорезями до сих пор болтались поверх затертой рубахи, а рваная баска [15] Баска — короткая мужская юбка. и атласные штаны давно потеряли цвет. В Сан-Бенито придумали способ обуздать могучего немца, прикрепив продетые через пол телеги цепи к оси задних колес. В таком положении он не мог пошевелить руками, и вынужден был почти все время лежать.

Пятый день они держали путь на северо-запад, через хвойные леса и выжженные солнцем долины, окруженные холмами. В этой части королевства особенно сильно чувствовалось дыхание Африки. Раскаленный воздух плыл в небе подобно водной глади, погружая земли от моря до гор в пучину удушья. Вечером планировали пересечь границу Мурсии, а оттуда подняться в горы к истоку Гвадалквивира. Воды этой реки, знакомой Альвару с детства, должны были принести их в Севилью, а затем и к морю в Санлукар, где их ждал корабль.

— Почему частный корабль? — после долгого молчания произнес Альвар. — Почему корона не дала одну из своих быстроходных каракк?

— Я вас умоляю, — рассмеялся дон Фернандо, вытирая вспотевшее лицо платком, извлеченным из обшлага. — Снаряжать боевой корабль ради двух головорезов? К тому же война в Италии… Сами знаете. Сейчас нет свободных кораблей.

— Они могли бы зафрахтовать судно в порту Картахены. Легче и быстрее плыть вдоль берега по Средиземному морю. Вместо этого приходится тащить этих ублюдков через всю страну.

— Вы и сами прекрасно знаете, что такое королевский суд. Как легко запутаться в этой чертовой паутине. Клянусь честью, наконечники перьев бюрократов сгубили больше душ, чем солдатские пики. Вполне закономерно, что заключенные ждали три года, пока эта канитель закончится. То, что кто-то из крючкотворов допустил ошибку и посчитал разумным дать убийцам последний раз насладиться божественной испанской природой, меня и вовсе не удивляет.

Идальго улыбнулся. Один из таких пузатых крючкотворов сейчас ехал рядом.

— Я вам признателен, за то, что согласились присоединиться к нам. С вами спокойнее будет. Человек, однажды столкнувшийся с потусторонними силами, может оказаться полезен.