Робин Янг - Отступник

– Нельзя позволить Филиппу потребовать от твоего отца выкуп.

– Но если мой отец откажется, он рискует навсегда лишиться герцогства, на войну за обладание которым у него ушли годы, – герцогства, включающего в себя богатейшие и самые плодородные земли.

– А если Баллиол вернется на трон, то все усилия окажутся напрасными. – Лицо Хэмфри посуровело; воспоминания об отце по-прежнему не давали ему покоя. – Мы пожертвовали многим и дорого заплатили за победу. У нас нет другого пути. Потому что только объединенная под властью одного короля, Британия может выжить и уцелеть. И мы заставим их в это поверить. Всех до единого.

Бесс всматривалась в его посуровевшее лицо.

– Разве ты не хочешь покончить с войной, Хэмфри? Покончить с бесконечными кампаниями, походами и кровопролитием? – Когда он не ответил, она вздохнула и стала смотреть на толпы мужчин, пьянствующих и веселящихся внизу. – Быть может, перемирие станет лучшим выходом. Для всех.

Он пристально взглянул на нее.

– Ты сама не знаешь, о чем говоришь.

Ее серые глаза вспыхнули огнем, и в этот миг она была очень похожа на своего отца.

– Я – дочь короля, Хэмфри. И цена войны мне известна ничуть не хуже, чем большинству этих пьяниц там, внизу. Мое детство прошло в отцовских походах. Мы с сестрами переезжали из одного замка в другой, не зная, вернется он к нам или нет. Мы видели, как страдала мать, когда не могла быть рядом с ним, и чувствовали ее боль, когда ей это удавалось. Она редко оставляла его одного. Я стала подростком в ее отсутствие, зная, что его жажда победы и ее желание всегда быть рядом с ним сильнее их любви ко мне. Так что не говори мне, что я чего-то там не знаю.

Он коснулся ее плеча.

– Бесс, я устал, и эти мысли гнетут меня. Утро вечера мудренее. Завтра все будет казаться другим… – Хэмфри оборвал себя на полуслове. Его внимание привлекли красные светлячки, замерцавшие на опушке леса за частоколом.

Пока он смотрел на них, они взлетели в воздух, бесшумно описывая широкую дугу, похожие на изящные кометы, а потом обрушились вниз, на лагерь. Некоторые огоньки угодили в палатки, другие воткнулись в землю или отскочили от нее, рассыпая искры. Третьи отыскали свои жертвы, вонзившись в спины и плечи людей. Крики боли и ужаса заглушили музыку.

Схватив Бесс за руку, Хэмфри увлек ее за собой по парапетной стенке к наружной лестнице, которая вела вниз. По галерее метались стражники, отдавая распоряжения друг другу и тем, кто оставался внизу, а тем временем за частоколом зажглось еще одно созвездие огоньков. Кто-то потянул за веревку колокола, установленного на бастионе форта. Громкий набатный звон поплыл над лагерем, и в это время на него обрушился новый град огненных стрел. Некоторые попали в лошадей, и какой-то конь встал на дыбы, порвав путы. Обезумевшее от боли животное помчалось прямо через толпу с торчащей в боку горящей стрелой, сбивая с ног людей, отчаянно разбегающихся в поисках укрытия. В палатки попали еще несколько стрел, и те загорелись, а налетевший ветер принялся радостно раздувать пламя.

Хэмфри был уже на середине лестницы, когда на лагерь обрушился третий огненный залп. Он прикрыл Бесс своим телом, когда стрелы застучали по бревнам вокруг них. Как только стрельба прекратилась, они вновь помчались вниз по ступенькам; Бесс одной рукой поддерживала юбки, чтобы не упасть. Оказавшись на земле, он повел девушку ко входу в форт, где двое стражников наблюдали за разыгрывающейся на их глазах драмой, сжимая в руках обнаженные мечи и готовясь отразить нападение невидимого врага.

– Оставайся здесь, – сказал он Бесс, которая согласно кивнула. Лицо девушки побледнело от волнения. – Охраняйте ее ценой собственной жизни, – приказал он стражникам.

– Береги себя! – взмолилась она, схватив его за руку.

Хэмфри поспешил к королевскому шатру, миновав грумов, которые тушили занявшиеся копны сена. Не успевали они погасить один язычок пламени, как тут же рядом вспыхивал новый. Воздух наполнился дымом и отчаянным звоном колокола. Хэмфри увидел одного из голых по пояс борцов – тот лежал на спине, раскинув руки в стороны, а из глазницы у него торчала стрела. В небе вспыхнуло очередное созвездие, и на лагерь обрушился новый залп.

– Стойте! – крикнул Хэмфри, пытаясь остановить разбегающихся в разные стороны людей. – Следите за небом!

Но его послушались всего несколько человек, а сам он нырнул под груженную бочками повозку. Какой-то пехотинец, так и не выпустивший кружку из рук, выгибаясь, упал на колени, когда в спину ему ударила стрела. Он заорал не своим голосом, хватаясь за древко и пытаясь выдернуть его.

– Помоги ему! – приказал Хэмфри оруженосцу и вскочил.

Король стоял перед своим шатром, отдавая короткие приказы столпившимся вокруг него рыцарям, число которых все увеличивалось по мере того, как к ним присоединялись их товарищи. Среди них Хэмфри заметил Ральфа, Генри и Эймера. Когда он подбежал к шатру, то услышал, как один из стражников на наблюдательной платформе у ворот кричит королю, перегнувшись через перила:

– В лесу прячутся стрелки, сир! Их там человек сто или даже больше!

– Седлайте Байярда, – коротко бросил король, поворачиваясь к своему оруженосцу. Отблески пожаров освещали его угрюмое лицо. – Где мой сын?

– Я здесь, отец! – Принц Эдвард подбежал к королю. Пирс не отставал от него. У гасконца на руке висел щит, из которого торчала стрела, и язычки пламени лизали разрисованное дерево.

– Мы выйдем из лагеря и захватим этих простолюдинов! – крикнул король, обращаясь к окружившим его рыцарям. – Седлайте коней!

Хэмфри протолкался сквозь группу людей, заприметив Хью, своего оруженосца, и нескольких рыцарей.

Хью уже оседлал Урагана и держал в руках его меч. На лице оруженосца отразилось облегчение, когда он увидел, что к нему приближается хозяин.

– Сэр, – он протянул ему оружие, – должен ли я принести вашу кольчугу?

– Нет времени, – отказался Хэмфри, взял обнаженный клинок и сунул его в петлю на поясе. – Принеси мой гамбезон и шлем. На коней, – на одном дыхании обратился он к своим рыцарям, когда Хью нырнул в палатку.

Оруженосец вернулся, держа в руках его гамбезон. Стряхнув с плеч накидку, Хэмфри натянул на себя стеганую тунику, подбитую войлоком. Она до сих пор была влажной от пота после целого дня, проведенного им в седле. Накинув на голову стеганый койф, который протянул ему оруженосец, Хэмфри надел поверх него свой огромный шлем, украшенный плюмажем из лебединых перьев. Ураган уже нетерпеливо перебирал копытами, пламя и всеобщая суета заставляли коня нервничать, но он успокоился, когда Хэмфри поднялся в седло и взял поводья. Вокруг садились на своих скакунов и его рыцари.