Карен Харпер - Мастерица Ее Величества

Сердцем я была с ними обоими, ведь я понимала их боль, несмотря на разницу в нашем положении. Да, если бы я узнала, что мой милый Эдмунд – или мой собственный Артур – был отравлен, я разыскала бы его убийцу хоть на краю света. Но я вздохну свободнее, когда они пошлют кого-нибудь другого преследовать отравителя их сына.

– Встаньте, – сказал Его Величество, когда мы склонились перед ним. – Королева говорила мне о вашей тайной миссии в Уэльсе, так что же можете сообщить вы? Ник?

Ник принялся рассказывать о том, что случилось в Ладлоу. Уверена, гораздо лучше, что говорил он; я бы рассказывала более эмоционально. Но он остановился, обрисовав наш первый визит к Фей и то, что мы обнаружили в кромлехе, обернулся ко мне и произнес:

– Верайна, может быть, ты расскажешь, что случилось, когда меня с тобой не было – о втором разговоре с принцессой и о том, что произошло на болоте?

Сначала мой голос дрожал, но потом я стала говорить быстрее и смелее. Я изложила все это, затем, повинуясь кивку Ника, сказала о встрече с таинственным человеком на кладбище Сент-Мэри-Абчерч в Лондоне почти полгода назад. Я поведала и о том, что случилось в крипте, не упоминая, что Фиренце и я создали статуи для королевы, заметив только, что нас с художником связывал герб гильдии свечных дел мастеров. Я присовокупила подробнейшее описание бродячего торговца, коснулась темы дикого чеснока и упомянула вскрытую тушу бычка около болота.

Король перебил меня:

– Так вот откуда этот предатель взял сердце, которое послал нам! Думаю, вся эта история становится только хуже! Артур был отравлен, разве не так? Наш принц Уэльский был отравлен, и кто-то должен ответить за это! – Он скрестил руки на груди, затем обхватил себя за плечи, словно хотел сам себя поддержать. – Почему, во имя Господа, Суррей ничего этого не подозревал? Но каков Артур – поехать из замка на поиски любовного напитка из чеснока только с двумя охранниками! Что он думал, зачем я послал с ним всю эту охрану?

– Ваше Величество, – вставила королева, – он был всего лишь молодым влюбленным человеком, который хотел, чтобы мы гордились его потомством. Во всяком случае, он был любим женой и нами тоже, он знал это, и это сделало его смелым, смелым, каким всегда были вы.

Король фыркнул и начал расхаживать по комнате. Мне чуть не стало дурно от этого. Ник продолжил повествование, изложив наш визит к травнику и объяснив, как мы установили связь между безвредным диким чесноком и смертельно опасным луговым шафраном.

– И, Ваше Величество, – добавил он, – этот бродячий торговец-отравитель знает местные обычаи и знает местность, что свидетельствует о том, что он жил в этих местах, около Ладлоу.

– Как и все эти крысы, сторонники йоркистов, которые когда-то служили Ричарду и были с ним перед сражением у Босворт-Филда, а кое-кто у Стоук-Филда! Продолжай. Еще что? Вас ждет наша благодарность и плата за ваши услуги, но есть ли что-нибудь еще?

Кивнув мне, чтобы я объяснила, Ник достал два куска черных свечей с вырезанными на них гротескными лицами. Я рассказала о том, как быстро и ловко они были унесены, грубо вырезаны и подброшены в крипту, и даже о том, как мы достали их.

– Из одной переделки в другую, да, миссис Весткотт? – сказал король. Клянусь, в голосе его был легкий оттенок восхищения.

Оба они взяли у нас по свече и принялись рассматривать. Король выругался и бросил свою в холодный пепел очага.

– Это… это хуже, чем то сердце, – прошептала королева и, словно ей жгло руку, вернула свечу мне и упала в кресло.

– Мы поймаем его! – поклялся король, стиснув кулаки. – Мы сталкивались с оппозицией прежде, но, так или иначе, не было никого настолько ловкого и так умеющего затаиться. Вместо того чтобы поднимать мятежи по поводу налогов или вести людей в сражение, этот трусливый негодяй ушел в подполье! Это Ловелл, клянусь, это он!

Он поднял голову и посмотрел мне прямо в глаза, затем перевел взгляд на Ника. Я даже не успела осознать, что мне следует опустить глаза.

– Николас Саттон и миссис Весткотт, вы добросовестно послужили нам, – сказал король. – Ник, что ты думаешь об этом высоком человеке в плаще, седоволосом и бородатом, с хриплым, но повелительным голосом, который осмелился разгуливать по нашей столице и, возможно, уже тогда преследовал принца Артура? И по каким-то причинам заговорил с миссис Весткотт на городском кладбище и в крипте – в местах скорби и смерти? Кто-нибудь из вас или оба, отвечайте.

Словно торопясь извергнуть из себя это имя, пока оно его не отравило, Ник воскликнул:

– Да, я считаю, что это виконт Френсис Ловелл, Ваше Величество.

– Верайна? – спросил король.

– Я согласна. Но почему он заинтересовался мной, я не знаю.

Я встретилась взглядом с широко открытыми глазами Ее Величества. Я прочла ее мысли: если ты считаешь, что это потому, что Ловелл знает о статуях и надеется повредить им или мне, больше не говори ничего.

– Возможно, – продолжал король, – это потому, что ты вырезала несколько свечей для принцессы, и он думал, что он может подкупить или принудить тебя дать ему доступ во дворец. Какова паутина! Совсем недавно мы узнали, что Ловеллу давал убежище и скрывал его в нашем замке во Франции другой опасный – он поглядел на королеву – и кровавый преступник, сэр Джеймс Тиррелл, который уже давно обманывал нас, изображая свою истинную преданность. Тиррелла только что казнили за измену. Но Ловелла, этой увертливой змеи, там не было, когда мы недавно осадили и взяли замок. Возможно, он был в Уэльсе, верно?

Ник, я должен поручить тебе еще один опасный поиск. Я сообщал тебе в письме, посланном в Уэльс, что лорд Ловелл вернулся, и мои люди, возможно, сейчас уже обнаружили логово, где он отсиживается в перерывах между своими мерзкими делами. Наглый и хитрый, он скрывается в местах, которые любит и знает, но при этом местах настолько явных, что, как он убежден, мы никогда не станем искать его там: его собственный давно конфискованный Минстер-Ловелл, в котором он вырос. У меня есть там свои люди, поскольку я когда-то отдал это имение моему дорогому дяде – что, несомненно, еще больше раздражило Ловелла. Мои осведомители уловили отдаленные слухи, что человек, который, как они считают, мог быть Ловеллом, направляется в эти места, но затем он исчез, и они не могут обнаружить его.

– Как всегда, – заметил Ник, – призрак, который все разорит и исчезнет.

Мне было видно, что руки у него дрожат. Я тоже была потрясена тем, как складывались куски головоломки. Ник был прав относительно Ловелла, а не только одержим им. В то время как королева и я хранили молчание, Ник говорил королю, как Ловелл обманул, а затем бросил Стивена, любимого брата Ника, в битве при Стоук-Филде, и исчез в тумане. На какой-то момент мне показалось, что Ник совершает большую ошибку, напоминая королю, что Саттоны когда-то сражались против него, но я недооценила Генриха Тюдора.