Екатерина Мансурова - Возвращение чувств. Машина.

Катарина, вернувшись к роли высокородной дамы, разумеется, пофыркала, затем решив, что пора бы показать и зубки (иначе остальные обитатели замка уважать не будут!) нарычала на растяпу, и отправила за новым кувшином, про себя посмеиваясь.

Затем она скинула ночную рубашку и с наслаждением подставила своё крепкое тело ласкам утреннего солнца и лёгкого ветерка, подойдя к окну. Она встала на носки и потянулась, ощущая напрягшиеся мышцы.

Мария, с улыбкой наблюдавшая за ней с края кровати, сказала, что фигура у неё отменная – словно ещё постройнела. Катарина рассмеялась:

– Ну спасибо за комплемент! Хорошо бы теперь найти этой фигуре достойное применение.

– Ничего. Какие ваши годы! Ещё найдёте – и оглянуться не успеете!

Катарина опять рассмеялась. Легко, беззаботно.

К ней опять вернулось хорошее расположение духа. Что-то внутри подсказывало ей, что опасности в замке больше нет. Хорошая у неё наследственность!

Накинув халат прямо на голое тело, чтобы не слишком смущать вернувшуюся Электру, она с помощью няни умылась. Няне же поливала Электра, и на полу вновь оказались лужи. Отправив свою юную горничную за едой, они вдвоём вновь залезли на постель.

Обсудили, что наденут на предстоящую прогулку. Явившаяся сквозь оставленную открытой настежь дверь (мало ли: рассыпанную еду тряпкой с пола собрать, конечно, тоже можно, но потом всё равно пришлось бы ждать – когда уронившая очередной поднос горе-горничная принесет новую…) с огромным подносом бесподобно пахнущих вкусностей Электра получила приказ поставить его прямо на постель.

Набравшись наглости, Катарина отправила её за добавкой – ей захотелось больше сыра и молока. Что подумала молодая неиспорченная (теоретически) девочка, увидев двух женщин в одной постели, Катарину не беспокоило. Чем более исказят действительность слухи о них, тем меньше шансов, что кто-нибудь сумеет их вычислить. Да и домочадцам барона надо дать пищу для разговоров. Нельзя быть слишком правильной и добропорядочной…

Поели они с Марией прямо на постели, и с большим аппетитом.

Поднос убрали на стол, крошки вытряхнули в окно: надо и кур подкармливать.

Конечно, платья они выбрали попрактичней – чтобы не выглядеть ни слишком бедно, ни слишком шикарно. Так, дворянки среднего достатка. Пьер оказался одетым и позавтракавшим. Однако они решили дать ему отдохнуть, и осмотреться пока самим.

В одиннадцать Гюисманс уже докладывал барону о прибывших с визитом гостьях. Довёл он их сам, наивно считая, что они всё ещё могут заблудиться. Ну, пускай его…

Барон тут же принял их. Он был уже аккуратно выбрит и одет – никто не сказал бы, даже глядя на небольшие мешки под глазами, что ночью этот человек испытал страшное потрясние. Да, такому самообладанию позавидовал бы любой буддист или йог.

Катарина прямо с ходу спросила, есть ли в округе подходящая церковь. Им с Марией нужно возблагодарить Всевышнего за благополучное путешествие и выполнить кое-какие обеты. И желательно, чтобы сделать это можно было без большого наплыва прихожан.

Барон тут же любезно предложил проводить их туда прямо сейчас.

Катарина c благодарностью приняла предложение. Пока Гюисамнс отправился распорядиться насчёт лошадей, барон развлекал их рассказом о своих предках: кто и чем был знаменит, и что пристроил и перестроил в замке. Катарину, естественно, больше всего интересовал вопрос, кто же создал систему потайных ходов, но тут уж придётся подождать разговора наедине – вернулся Гюисманс, и доложил, что лошади готовы.

К лошадям ещё полагался и эскорт в виде двух молодых и в меру весёлых конюхов, с большим интересом изучавших со стороны спины её зад, все время, пока продолжалась поездка. Так что с учётом торжественного обеда в первый день можно сказать, что их знакомство с её достоинствами оказалось «всесторонним».

Поскольку Гюисманса барон тоже на всякий случай взял с собой, похоже было, что по местным меркам их кортеж имел вполне чинно-благородный и внушительный вид. Но вот болтать пришлось о всяких пустяках. Средняя дорога оказалась вполне удобна, и неплохо расчищена. Вела она как раз в ближайший городок. Доехали за час.

В небольшой и действительно почти пустой церкви (Катарина внимательно следила за действиями барона, чтобы случайно не перекреститься как-нибудь не так) они с Марией поставили за несчастную женщину по самой толстой свечке, которые нашлись. И заказали поминальную молитву. Ещё одну свечу Катарина поставила за здравие своей матери. Затем они с няней несколько минут молились. Затем Катарина, конечно, осмотрела интерьер: разумеется, далеко не Реймский собор, но всё очень благочинно. Ей понравились резьба по дереву и наивные, но интересные цветные витражи.

Выйдя из церкви, они уговорили барона, который тоже поставил свечу и заказал молитву, показать им городок. Разве мог он отказать?

Городок, хоть и являлся административным центром провинции, был совсем крохотный – всего тысяч на пять-шесть жителей. Зато – очень чистенький и аккуратный, словно из сказки. Разумеется, немецкой сказки. Это у немцев даже в сказках: герой всегда добросовестно работает, работает, и в конце получает честно заслуженную награду. Не то, что у русских – там лёжа на печи все норовят поймать щуку, которая всё за тебя сделает… Ну, это так, к слову. Она подумала, что до братьев Гримм ещё века четыре.

Жители, судя по всему, выходили из дому только по делу. Во всяком случае, базарчик-рынок перед довольно солидной трёхэтажной ратушей, оказался почти пуст, и продавщицы болтали только между собой, что не мешало им пялиться во все глаза на их отряд.

Барон объяснил, что большинство жителей предпочитает делать покупки рано утром -это дешевле, так как прибывают деревенские поставщики. Да и весь день потом свободен.

Те редкие прохожие, что попадались им, смотрели на двух незнакомых дам в обществе барона фонХорстмана – с ним они почтительно здоровались – с явным интересом. Катарина ощущала, что их оценивают: как мужчины, так и женщины. Наверняка, как в каждом провинциальном городке, сплетен теперь им хватит на неделю. После чего, если не будет пищи для новых слухов, об их с Марией существовании благополучно забудут. А за своих вряд ли когда вообще примут – на такое нужно лет пятьдесят.

Всё это, впрочем, нисколько её не волновало: ведь она не собиралась оседать здесь надолго и заводить знакомства для общения. Во Франции у неё остались дела.

Прошлись они и по лавкам, причём Катарине стоило большого труда отдавать предпочтение тканям, нарядам и украшениям, а не, как обычно, оружию и доспехам.

Так как время перешагнуло далеко за полдень, они упросили барона пообедать в местном трактире, в котором, несмотря на обеденное, в общем-то, время, было почти пусто, но так же чисто и уютно, как и во всём городке.