Андрей Болотов - Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков Том 2

Совсем тем, как размежевка сия началась и производилась с нами уже в последних числах сего месяца, то наперед вкратце перескажу вам, что случилось в оной до того времени.

Месяц сей с самого начала своего был как–то для меня неприятен и преисполнен некоторыми досадами и неприятностями. Еще в самый первый день оного произошла у меня с семьянинками моими хотя небольшая и ничего незначащая, но крайне для меня неприятная размолвка.

Случилось это в самым обед. Не успели мы сесть за столь, как и начали они делать по домашним делам некоторые взыскания и говорить: для чего по сю пору еще того, для чего другого было не сделано.

К таковым и на большую часть пустым и неосновательным взыскиваниям на мне сделана уже ими была за несколько времени, равно как небольшая привычка. Однако я не много на то смотрел, хотя признаюсь, что они меня всегда трогали; но в сей раз показались они мне как–то досаднее нежели в иное время.

Я не мог утерпеть, чтоб не промолвить нескольких слов, кои сочтены колкими, и за них разсерженость, и весь почто день провожден в слезах и безмолвии.

Мне было сие очень удивительно, ибо я далеко не столь великую проступку сделал, чтоб могла она их гораздо тронуть. Однако я жалел уже, что и говорил; ибо мир, и сладчайший покой и единодушие, каким мы всегда наслаждались, не столь мне неприятен был, чтоб похотел я нарушать его для причин столь маловажных.

Но как пособить тому было уже не можно, то возымел уже прибежище к терпению и хотел, чтоб все сие утихло само собою; а чтоб дать волю утихать сердцу, ушел после обеда в поле для точнейшего осматривания одного оврага, пли вершины, наводящей на меня при будущем межеванье великое сумнение, и который назывался Грибовским оврагом и разделял землю нашу в Хмыровской пустоши с волостного. И чтоб лучше обо всем потолковать, то пригласил иттить с собою и моих ближних соседей, и обошел с ними всю оную пустошь.

Не успел я к не совсем еще успокоившимся боярыням моим возвратиться, как новое происшествие встревожило дух мой. Приходит ко мне прикащик г. Казаринова из Болотова, приехавший только из Тулы, и сказывает от него, чтоб я по Алексинской моей деревне имел предосторожность…

— «Ба! что это такое? возопил я, не новые ли какие там произошли проказы? и не сделалось ли опять чего досадного?» Я расспрашивал человека, но не мог ничего узнать более.

Сие встревожило меня очень и тем паче, что я не знал, чего бы собственно и для него опасаться. Посоветуя о том с домашними, другого не нашли мы, как послать того же часа туда человека с известием и приказанием, чтоб остерегались сама, не ведая чего.

Между тем как сие происходило и сосед мой Матвей Никитич еще у меня находился, сказывают нам, что к нему указ из Коширы прислан и что солдат у его ворот дожидается.

— «Слава Богу, закричали мы: это конечно указ о твоей отставке и произведении в чин; поздравляем тебя, голубчик, побегай домой поскорее и сообщи нам известие».

Он не сомневался и сам в том, и тотчас побежал. Но что ж вылилось? Солдат пришел от него ко мне, и пакет был не к нему, а ко мне из Экономического Общества с книжкою.

Но как я удивился, когда по распечатании увидел в нем не 12–ую часть, которой я давно ожидал, а 13–ую с приложенным письмом, которым уведомляли меня, что посланные мною в собрание сочинения о картофеле апробованы и печатаются уже в 14–й части, а о 12–й я уже и не знал: не то она ко мне послана, не то нет, не то пропала.

Легко можно заключить, что присылка сия произвела во мне хотя не такую радость, как в первый раз, однако все была радостна и приятна; но помянутое замешательство не допустило мне удовольствие от того прямо чувствовать.

Однако в последующий день, хотя с трудом и некоторым для себя насилием, (удалось) всю бурю сию утишить и к вечеру восстановить опять прежний мир, согласие и спокойствие, чем и был я очень доволен.

Еще не успело после сего и двух дней пройтить, как новое происшествие всех нас огорчило и перетревожило. Все мы, встав, начали было сей день препровождать очень весело, как вдруг видим, что идет по двору чей–то чужой человек.

Надежда Андреевна, племянница моя, первая узнав, что был то их человек, воскликнула: «Ах, это наш человек из Кашина!» и власно, как предчувствуя предстоящую себе печаль, смутилась чрезвычайно и не зная, что принесет ей сия неожидаемая присылка, бледнела и немела вся.

Она и имела к тому справедливую причину, хотя оной еще и не зияла; ибо человек сени привез ей печальное известие, что отец ее, а мой зять Андрей Федорович Травин лишился жизни.

Нельзя изобразить, сколь много тронуло и как сильно поразило ее сие нечаянное и весьма горестное для нее известие. Облившись слезами, упала она без памяти и находилась почти весь день бесчувственною.

Все наши утешения, все уговаривания и все, что мы ни говорили, не имело ни малого действия. Она не слушала и не принимала ничего, не хотела ни пить ни есть, и утопала только в слезах и воздыханиях.

Можно сказать, что известие сие и нас всех много перетревожило. Хотя по персональности нам и не очень было его жаль, потому что был он для них худой отец; однако, сколь ни худо было сим несчастным детям при нем и сколь ни мало могли они от него какого добра надеяться, но без него обстоятельства для них сделались и того еще хуже.

Осталось тогда после его их три девки и все невесты, да брать по тринадцатому году; а сверх того, имели они на руках у себя его вторую жену и весьма недоброхотную для себя мачеху. Из сродников же ближе меня никого у них не было, но и я, будучи в такой отдаленности, что мог тогда с ними сделать?

Совсем тем видел я, что по всем обстоятельствам должен был тогда я иметь об них главную опеку и попечение; а сие самое и приводило меня в крайнее нестроение, и тем паче, что все соседи и тамошние их родные писали ко мне, чтоб я немедленно туда ехал защищать их от мачехи и оказывать им во всем свое вспоможение.

Я сам знал, что требовала того от меня самая необходимость, и конечно бы немедленно и поехал, если б с другой стороны не удерживали меня известные межевые обстоятельства; ибо, при таких сумнительствах и при приближающем столь скоро межеваньи, можно ль было мне на час отлучиться?

Итак, все сие смущало меня чрезвычайно; а как с другой стороны и Надежде Андреевне, как старшей тогда из всех детей, необходимо надлежало тогда ехать скорее в свой дом для принятия на себя хозяйства, то не понимал я, как мне отпустить ее одну домой; а если б дожидаться ей до того, покуда минует межеванье, так было б сие очень долго.

Итак, по всему тому, не знали мы что тогда делать и весь тот день провели в смутных о том размышлениях и разговорах. Наконец положили, чтоб на утрие мне съездить к межевщику и осведомиться от него обстоятельнее, когда и скоро ли он нас межевать станет, и буде еще нескоро, то б ехать мне скорее в Кашин.